Барбара Картленд - Прелестная беглянка

Петрина подошла к скамье, и ей показалось, что рядом в негустых кустах она видит фигуру.

— Выходите, — резко скомандовала она, — если не хотите, чтобы я позвала кого-нибудь из лакеев и вас вытащили силой!

Кусты раздвинулись, и вышел мужчина.

При свете луны она разглядела незнакомое лицо. Этот человек был не из Стэвертон-Хауса.

— Кто вы? — спросила Петрина. — И что здесь делаете?

— Я должен принести извинения.

— Вы понимаете, что это — частное владение и вход посторонним не разрешен?

— Да, и я сейчас же уйду.

Петрина неуверенно оглядела его и сказала:

— Если вы вор или взломщик, я не должна вам этого позволить!

— Клянусь, мисс Линдон, что у меня не было каких-либо дурных намерений.

— Вы меня знаете?

— Да.

— Но откуда и почему вы здесь очутились?

— Мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос, но, уверяю вас, я не собираюсь причинять вам зла и, если желаете, сейчас же уйду.

— Кто вы? — спросила она опять.

Незнакомец улыбнулся, и она поняла, что он еще молод, не больше двадцати пяти, и хотя Петрина видела его не очень отчетливо, все же заметила, что одет он опрятно, пусть и не так элегантно, как подобает джентльмену.

— Меня зовут Николас Торнтон, но мое имя вам ничего не скажет.

— Чем вы занимаетесь?

— Я репортер.

— Вы репортер? — повторила Петрина и добавила: — Вы хотите сказать, что проникли сюда, чтобы описать происходящие события в доме графа? Уверена, что ему это не понравилось бы. Обед носит сугубо частный характер.

Петрина знала, что, когда принц обедал у кого-нибудь из своих друзей, принимались всевозможные меры предосторожности, чтобы слухи об этом не дошли до прессы.

Николас Торнтон опять улыбнулся:

— Уверяю вас, мисс Линдон, что визит его королевского высочества в Стэвертон-Хаус — не главная цель моего здесь присутствия.

— Тогда что же? — удивилась Петрина.

— Об этом я пока не могу говорить, но был бы благодарен вам за разрешение остаться.

— Интересно, а как вы проникли в сад?

— Я перелез через стену.

— Тогда вы действительно нарушили границы частой собственности. И мне ничего не остается, как громко закричать и позвать на помощь, чтобы вас отсюда вышвырнули!

— Умоляю вас не делать этого. Я знаю, вы добры к людям, стоящим ниже вас на социальной лестнице, и взываю к вашему милосердию.

— Почему вы решили, что я добра? — подозрительно спросила Петрина.

— Я слышал, что вы раздаете деньги уличным женщинам.

Слова Торнтона напугали Петрину: неужели ее поступки получили такую широкую огласку?!

— Пожалуйста, ничего об этом не пишите в вашей газете! — Теперь Петрина умоляла молодого человека. — Это чрезвычайно уязвит моего опекуна, да и сама я не хочу, чтобы такие сведения стали достоянием публики.

Николас Торнтон молча смотрел на Петрину. От него не укрылось волнение девушки, и он кое-что придумал.

— А могу я, в свою очередь, попросить вас об одолжении?

— Каком?

— Чтобы вы позволили мне остаться?

— Похоже, для вас это действительно важно, — все еще колеблясь, сказала Петрина. — Но я бы хотела знать почему.

— Так и быть, я вам откроюсь, если вы поклянетесь, что не перемените своего решения и не выбросите меня из сада.

— Но я могу поклясться, только узнав ваши доводы!

Петрина старалась быть острожной, ей очень не хотелось, чтобы граф прочел и газетах сообщение о ее щедрости к проституткам с Пиккадилли. Она могла себе представить, как будет шокирована вдовствующая герцогиня, узнав, что она, Петрина, разговаривала с уличными женщинами.

В растерянности девушка опустилась на скамью.

— Рассказывайте, и я постараюсь пойти вам навстречу.

— Это очень великодушно с вашей стороны, мисс Линдон! — ответил Николас Торнтон и сел рядом с ней. — Скорее всего мои обстоятельства покажутся вам не заслуживающими особого внимания, но от них зависит моя жизнь.

— Каким же образом?

— Если я получу сегодня материал для статьи, то в будущем смогу стать преуспевающим журналистом. Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Уильям Хоун?

— Нет!

— Обычно его называют «героем прессы». В тысяча семьсот девяносто шестом году он стал сторонником реформ, в шестнадцатилетнем возрасте вступив в Лондонское корреспондентское общество.

— А что он делает сейчас?

— Он издает еженедельник «Реформист-наблюдатель».

— Я об этом издании слышала. По правде говоря, даже читала.

— Я пишу для этого издания, — сообщил Николас Торнтон. — Но Уильям Хоун в прошлом году угодил в тюрьму, и в его отсутствие журнал почти захирел.

— А что с ним сейчас?

— Сейчас он на свободе и собирается издавать газету «Джон Буль». И он обещал мне хорошее место в редакции, если газета будет расходиться, а я-таки думаю, что будет.

— Но она еще не выходит?

— Чтобы издать новую газету, требуется время, а пока я хочу наглядно продемонстрировать Уильяму Хоуну, какие статьи мне по плечу. Его друг, владелец «Курьера», согласился их опубликовать.

— Понимаю, но о чем будет статья, так необходимая для вашей карьеры?

— Я буду с вами совершенно откровенен, мисс Линдон, иначе меня попросту выбросят из сада, и тогда мне придется написать статью о вас, а не ту, за материалом для которой я сюда влез.

Он сказал это любезно, но Петрина уловила в его словах скрытую угрозу.

— Расскажите, что это за статья. О ком?

— Вы знаете леди Изольду Герберт?

— Разумеется.

— И вы знаете, что все только и ждут, когда будет объявлено о ее помолвке с графом Стэвертоном, и это может произойти в любой момент?

— Да, — очень тихо ответила Петрина.

— Ну так, по всей вероятности, граф не очень спешит сказать слова, которые сделают миледи графиней Стэвертон.

Петрина промолчала. Она ощутила пронзительную боль в сердце, которую причинили ей слова этого человека.

— И леди Изольда придумала свой собственный маленький план, как все ускорить.

Петрина буквально онемела от услышанного.

— Свой собственный план? — вымолвила она наконец. — Какой же?

— Она попросила меня подождать здесь и заметить точно время ее отъезда из дома графа.

— Но чего она этим добьется? — спросила Петрина и в тот же момент поняла, в чем заключался замысел леди Изольды.

Сплетникам из высшего света будет весьма интересно узнать, что в доме графа состоялся званый обед, на котором присутствовал принц-регент. Но еще интереснее им будет узнать, что леди Изольда после отъезда гостей осталась в Стэвертон-Хаусе и вернулась домой только ранним утром следующего дня.

Длительность ее пребывания в гостях будет подчеркнута особо, и графу, как благородному человеку, придется сделать ей предложение.

В ту ночь, когда граф поймал Петрину с украденными письмами, у нее уже были кое-какие подозрения на его счет: она догадывалась, что он возвращается от леди Изольды, которая жила совсем близко от Стэвертон-Хауса. Но если граф в ту ночь пробрался домой незамеченным, то миледи отбудет из Стэвертон-Хауса с шумом и громом, и ее слуги, так же как и слуги графа, будут знать, что сообщение в газете соответствует действительности.