Фрэнк Кеньон - Мой брат Наполеон

— Похоже на похоронную процессию, — прошептал один из придворных.

— Вы правы, — согласился мрачно его собеседник, — но чьи это похороны, императрицы Жозефины или императора Наполеона?

Дрожь пробежала у меня по телу, но не из-за холодного дождя. Как сказала Жозефина? «Я ухожу и уношу с собой счастливую звезду императора».

Я решил жениться на Марии-Луизе, дочери австрийского императора, — заявил Наполеон безразличным тоном, будто обсуждал вопрос о пристройке нового крыла к Тюильрийскому дворцу.

— А император Франц согласен? — изумилась я.

— Его предстоит еще поставить в известность, но у него нет выбора, ведь он побежденный противник.

Разговор состоялся в январе, спустя три недели после разговора с Жозефиной. Моего мужа услали опять в Неаполь, а мне было приказано остаться в Париже и временно заменить Жозефину на официальных приемах. В Тюильри у меня были великолепные апартаменты, и я ежедневно встречалась с Наполеоном — ситуация всецело в моем вкусе.

— Вы надеялись подобрать мне подходящую жену, не правда ли? — заметил мой проницательный брат.

— Именно.

— Подходящую в смысле — контролируемую и направляемую вами, не так ли?

— Да, Ваше Величество, — призналась я.

— Выбирал Марию-Луизу не только я. В роли свахи выступила и Жозефина.

— Невероятно! Вы действительно виделись с ней после развода и обсуждали этот вопрос?

— Да, — хитро улыбнулся он.

— В Мальмезоне?

— Где же еще?

— Встреча, несомненно, была тайной.

— Совершенно верно, — ответил Наполеон весело. — Фактически я был там два или три раза. Назвать мои посещения тайными, пожалуй, нельзя. Я ездил туда… инкогнито.

— Но и в этом случае вы поступили опрометчиво, — упрекнула я. — Или я не права?

— На встречах присутствовала Гортензия, так что приличие было соблюдено. Бедная Жозефина очень страдает. Навещал ее из жалости. Кроме того, возникла необходимость поговорить о ее долгах и будущих доходах.

Далее, пребывая в благодушном настроении, Наполеон доверительно сообщил мне, что долги Жозефины, хотя и не столь значительные, как раньше, все же достигали в целом двух миллионов франков. Из этой суммы истрачено: на ювелирные украшения — полмиллиона, на предметы туалета — четверть миллиона франков. Только на кружева израсходовано сто двадцать тысяч. Для уменьшения долгов Наполеон предложил жестче торговаться с поставщиками, а доход он определил в три миллиона франков годовых. Три миллиона! Крайне раздосадованная и сгорающая от зависти, я быстро переменила тему разговора.

— Мы говорили об эрцгерцогине Марии-Луизе, Ваше Величество.

— Да, именно, — подхватил Наполеон с воодушевлением. — Вы согласитесь, как и я, с Жозефиной, что Мария-Луиза во всех отношениях вполне подходит. Она происходит из древнего королевского рода, основанного в XII веке. Разве можно подобрать лучшую мать для моего сына?

Я постаралась ничем не выдать своих чувств. Наполеон Бонапарт, император-выскочка — и такой отъявленный буржуазный сноб!

— Лучше не найти, — пробормотала я.

— А теперь предстоят переговоры!

— Переговоры? У меня сложилось впечатление, что вы просто потребуете ее руки.

— Порой необходимо разыграть из себя рыцаря, — пошутил Наполеон.

Жозефина начала, что называется, прощупывать почву с приглашения находившейся в Париже графини Меттерних в Мальмезон. Она была женой бывшего австрийского посла, тогда уже канцлера Австрии.

Жозефина, по словам Гортензии, сообщила графине Меттерних, что Наполеон, будучи застенчивым (!), попросит руки эрцгерцогини только в том случае, если его сватовство одобрит император Франц. Графиня не сказала ничего определенного, но немедленно отписала своему мужу в Вену. Что за прелестная интрижка завязалась! В то время мы еще не знали, что графиня Меттерних специально прибыла в Париж с целью попытаться организовать подобный брак. Но с какой стати? Меттерниху удалось убедить императора Франца в необходимости прочного союза с Францией. Он опасался, что Наполеон женится на русской принцессе. Фактически еще до развода Наполеон просил русского царя выдать за него замуж великую княжну Катерину, но царь, как бы желая осадить Наполеона, позволил ей вступить в брак с наследником герцога Ольденбургского. После этого Наполеон, хоть и обиженный, просил руки великой княжны Анны, которой исполнилось пятнадцать лет. Здесь в события вмешалась вдовствующая царица, которая считала, что ее сын, царь Александр, в Тильзите заключил пакт с самим дьяволом, и запретила всякий семейный союз с Бонапартами. Однако Меттерних обо всем этом не имел представления. Его государь, хотя и полагал, что приносит в жертву родную дочь, тем не менее нашел Наполеона подходящим женихом — по политическим соображениям, если хотите. Быстро оформили и подписали брачный контракт. Сразу же после этого Наполеон послал за графиней Меттерних и в моем присутствии подробно расспросил ее об эрцгерцогине Марии-Луизе.

— Мадам, мне кажется, вы хорошо знаете эрцгерцогиню.

— Совершенно верно, Ваше Величество.

— Каков ее точный возраст?

— Восемнадцать лет.

— Пожалуйста, опишите ее. Она высокая или низкого роста?

— Ее рост можно назвать средним.

— Толстая, тонкая?

— Она ни то и ни другое, но…

— Полная, мадам?

— Да, Ваше Величество, полная.

— Толстые женщины вызывают отвращение, тощие — противны, — проговорил Наполеон, обращаясь ко мне. — Эрцгерцогиня, кажется, в отличном состоянии… У нее, конечно, характерный для Габсбургов рот или что там еще? — повернулся он к графине Меттерних.

Та старалась изо всех сил скрыть свое мнение о Наполеоне, как о невоспитанном ребенке.

— Разумеется, Ваше Императорское Величество.

— Жаль, что у женщины, — изумил ее Наполеон. — Однако, несомненно, признак благородной породы. А «какие у нее руки? Тоже полненькие?

— Руки эрцгерцогини — мечта ваятеля, — заявила графиня Меттерних с преувеличенной надменностью. — И ноги тоже.

— Талия?

— Достаточно тонкая.

— А бедра?

— Великолепно округленные, — проговорила графиня, задыхаясь.

— Шея?

— Стройная.

— А какой у нее нрав? Я абсолютно не выношу властных женщин, пожилых или молодых.

— В ее характере, Ваше Величество, нет ничего властного. Она нежна и добродушна. Ни одна принцесса Европы не воспитывалась в такой изоляции от соблазнов внешнего мира.

— Нежна и добродушна! — воскликнул восторженно Наполеон. — В наш век пресыщенных женщин ничто не может быть восхитительнее. А как обстоит с ее образованием? Говорит ли она по-французски?

— Эрцгерцогиня знает иностранные языки. На французском изъясняется свободно.