Виктория Холт - Легенда о седьмой деве

В это мгновение я увидела Меллиору — грациозную и свежую в своем сиреневом платье с пышной юбкой и приталенным лифом, отделанном кружевами по вороту и манжетам, в белых чулках и туфельках с пряжками. Ее светлые волосы выглядывали из-под соломенной шляпки. Она сразу увидела меня, и я не смогла спрятать свой страх и дурные предчувствия. Быстро подойдя к платформе, она остановилась напротив меня. Во взгляде ее было искреннее беспокойство.

— Керенза? — мягко произнесла Меллиора.

Я разозлилась, потому что она стала свидетельницей моего унижения. Как не возненавидеть ее, такую чистенькую и аккуратненькую, такую элегантную — и свободную?!

— Ты пришла наниматься на работу?

— Похоже на то, — резко ответила я.

— Но… раньше ты этого не делала.

— Настало тяжелое время, — пробормотала я.

Пара из Эббаса подходила все ближе. Дворецкий уже поглядывал на меня — тепло и заинтересованно. Лицо Меллиоры приняло озабоченное выражение. Она явно волновалась. Набрав побольше воздуха, она быстро заговорила, как будто боялась, что не успеет все сказать.

— Керенза, нам нужны работники. Ты пойдешь работать в дом приходского священника?

Это прозвучало как отмена смертного приговора. Мою мечту не омрачит горькая действительность. Мне не придется идти в Эббас с черного хода. Если бы это произошло, моя мечта никогда не осуществилась бы!

— В дом священника? — запинаясь, переспросила я. — Вы что, пришли сюда нанимать прислугу?

Она с готовностью кивнула.

— Да, нам нужна… работница. Когда ты сможешь приступить к работе?

В этот момент к нам подошел Хаггети, дворецкий.

— Доброе утро, мисс Мартин.

— Доброе утро.

— Рад видеть вас, мисс, здесь, на ярмарке. Мы с миссис Ролт пришли сюда нанять пару девушек на кухню, — объяснил он, посматривая на меня сияющими глазами. — Вот эта, кажется, подходит, — продолжил он. — Как тебя зовут?

Я надменно задрала подбородок.

— Вы опоздали, — сказала я. — Меня уже наняли.

В тот день меня не покидало ощущение нереальности происходящего. Создавалось впечатление, будто все это происходит не со мной и что скоро, проснувшись, я увижу себя в своей постели и пойму, что это только сон. А потом мы с бабушкой будем смеяться над этим сном.

На самом деле я шла рядом с Меллиорой Мартин, которая наняла меня на работу в дом священника. Она, девочка моего возраста!

Мистер Хаггети и миссис Ролт были так потрясены, что раскрыли рты, когда Меллиора вежливо попрощалась. Они смотрели нам вслед, и я слышала, как миссис Ролт тихо сказала:

— Нет, вы только посмотрите!

Я бросила взгляд на Меллиору и почувствовала смутную тревогу — мне показалось, что она начала сожалеть о своем необдуманном поступке. И тогда я поняла, что она вовсе не собиралась никого нанимать. Очевидно, она просто поддалась внезапному порыву, желая спасти меня от необходимости работать в Эббасе, — так же, как пыталась защитить от насмешек мальчишек, когда увидела меня тогда, в каменной нише.

— А вам ничего не будет? — спросила я ее.

— За что?

— За то, что вы меня наняли.

— Все будет в порядке.

— Но…

— Мы справимся с этим, — улыбнувшись, сказала Меллиора. Улыбка и задорный блеск в глазах делали ее еще краше.

Люди оборачивались и смотрели на нас, когда мы шли сквозь толпу, мимо разносчиков, которые расхваливали свой товар, рассказывая, как содержимое той или иной бутылочки излечит все болезни на свете; мимо жареных гусей и прилавков со всякими подарками. Мы были очень разные: она — светленькая, а я темная; она — нарядная и аккуратная, а я — хоть и чистая, потому что накануне выстирала свою одежду и вымыла волосы, но бедно одетая; она — в своих черных блестящих туфельках, а я — босая. Но никто не мог предположить, что она наняла меня на работу.

Меллиора привела меня на край поля, на котором проходила ярмарка. Там стоял пони, запряженный в рессорную двуколку, которая, как я знала, принадлежала священнику. В двуколке сидела гувернантка, женщина средних лет. Именно ее я часто видела вместе в Меллиорой. Когда мы подошли, она повернулась и воскликнула:

— Бог ты мой! Меллиора, что это значит?

Я поняла, что «это» относилось ко мне, и, вздернув подбородок, бросила на гувернантку высокомерный взгляд.

— О, мисс Келлоу, я должна объяснить… — начала Меллиора смущенно.

— Да уж, должна, — последовал ответ. — Ну так объясни, будь любезна.

— Это Керенза Карли. Я наняла ее.

— Что?!

Я повернулась к Меллиоре и с упреком взглянула на нее. Если я зря потратила свое время… Если она притворялась… Если это было просто игрой…

Она покачала головой. Снова эта ее неприятная привычка читать мои мысли!

— Все в порядке, Керенза, — сказала Меллиора. — Предоставь это мне. — Она разговаривала со мной так, словно я была ее подругой, а не нанятой служанкой. Меллиора могла бы мне понравиться, если бы я избавилась от своей острой зависти. Я представляла, что она глупая, робкая, нудная. Но это было совсем не так. Мне предстояло узнать, что у этой девочки довольно сильный характер.

Теперь наступил черед Меллиоры быть надменной, и ей это с легкостью удалось.

— Забирайся, Керенза. Мисс Келлоу, будьте любезны, отвезите нас домой.

— Послушай, Меллиора… — Эта мисс Келлоу была настоящим драконом. Я решила, что ей немного за сорок; у нее были живые глаза и крепко сжатые губы. Мне вдруг стало отчаянно жаль ее, потому что она, в конце концов, была всего лишь служанкой, хотя и привилегированной.

— Это, — прервала ее Меллиора, по-прежнему высокомерно, — касается только меня и моего отца.

Мы отправились назад, в Сент-Ларнстон. В полном молчании проехав мимо домов и кузни, мы вскоре оказались у серой церкви с высокой колокольней. Неподалеку от церкви виднелось деревенское кладбище с покосившимися могильными плитами, а прямо за ней стоял дом священника. Мисс Келлоу подъехала к двери.

— Идем, Керенза, — сказала Меллиора.

Я поспешила следом за ней, а мисс Келлоу повела пони в конюшню.

— У вас не было права нанимать меня, да? — спросила я.

— Конечно, я имею право, — ответила Меллиора. — В противном случае ты бы отправилась в Эббас. — Она улыбнулась и добавила: — И тебе это вряд ли понравилось бы.

— Откуда вы знаете?

— Догадалась.

— А вдруг мне и здесь не понравится?

— Понравится. Мой отец — самый лучший человек на свете. Любой будет счастлив жить в этом доме. Но мне придется объяснить ему… — Меллиора явно колебалась, не зная, что со мной делать. — Пойдем, — сказала она наконец.

Она открыла какую-то дверь, и мы вошли в просторный холл. На дубовой тумбе стояла большая ваза с нарциссами и анемонами. В углу тикали солидные напольные часы, а напротив двери поднималась широкая лестница. Меллиора жестом велела мне следовать за ней, и мы пошли вверх по лестнице. На втором этаже она открыла одну из дверей.