Вера Крыжановская - Торжище брака

Было три часа пополудни, и густые сумерки уже нависли над северной столицей. Тамара сидела одна в своем красном будуаре, погруженном в полумрак. Странное беспокойство, в котором она сама себе не могла отдать отчета, мучило ее с самого утра. Необъяснимое чувство преследовало молодую женщину и заставляло болезненно сжиматься ее сердце. Ежеминутно она вспоминала Угарина и свои разговоры с ним. Не велев зажигать лампы, Тамара легла на диван и закрыла глаза. Снова перед ней восстал образ князя: она видела его красивое лицо и слышала страстные речи. Тщетно стараясь отогнать от себя эти воспоминания, молодая женщина вдруг вздрогнула… Ледяное веяние коснулось ее лица, и в ту же минуту послышалось чье-то прерывистое дыхание и глухие приближавшиеся шаги.

Тамара приподнялась на диване, но сердце ее замерло, когда она увидела Арсения Борисовича, наклонившегося к ней и прикоснувшегося к щеке холодными губами. Молодая женщина хотела вскочить, крикнуть, но тело ее было парализовано!.. Полным ужаса взглядом смотрела она на фигуру князя, глаза которого были устремлены на нее. Он был мертвенно бледен, сквозь посиневшие губы виднелись крепко сжатые зубы. Под расстегнутым сюртуком, с левой стороны, была видна небольшая ранка, на которую он указывал рукой и из которой сочилась кровь. Со страшным криком вскочила молодая женщина с дивана и бросилась к князю… но видение уже исчезло.

Услышав этот отчаянный крик, Магнус поспешно прибежал в будуар. Увидев жену стоящей посреди будуара с широко раскрытыми глазами, он со страхом спросил:

— Что случилось?

— Арсений! — вскричала Тамара.

Яркая краска залила лицо барона.

— Ты грезишь наяву! — резко сказал он. — Я знаю, что Арсений не был у нас сегодня.

Молодая женщина подошла к нему. Она была бледна, как смерть, губы ее страшно дрожали.

— Я не грежу!.. Арсений приходил… но мертвый! — с усилием пробормотала она. — Он убил себя… я видела рану на его сердце…

Поняв, что здесь произошло что-то необыкновенное, Магнус быстро подошел к жене, усадил ее в кресло и старался всячески успокоить. Тамара в изнеможении опустила голову на плечо мужа и закрыла глаза. Страшно обеспокоенный барон хотел уже бежать за успокоительными каплями, когда в комнату вошел бледный и взволнованный лакей и вполголоса просил его сейчас же пройти в кабинет, где его ожидали по очень важному делу. Охваченный тяжелым предчувствием, молодой человек поспешно пошел в свою комнату. Смутное предчувствие обратилось в уверенность, когда он увидел камердинера Арсения, с волнением подавшего ему письмо, адресованное на имя Тамары.

— У нас случилось страшное несчастье, господин барон, — сказал лакей прерывающимся голосом. — Его сиятельство отдал мне это письмо, приказал отнести его через час, но я немного замешкался. Собираясь идти, я вдруг услышал пистолетный выстрел и в ужасе бросился в кабинет, дверь была заперта на замок. Я позвал… Его сиятельство не отвечал! Тогда в ужасе я крикнул людей и бросился к графу Винтеру, живущему по той же лестнице. Он тотчас же пришел с полицейским офицером. Дверь взломали… Князь сидел на кресле перед бюро, пистолет валялся рядом… Он выстрелил себе в левый бок. Пока пошли за доктором, я прибежал сюда… может быть, в письме есть какие-нибудь указания. Умоляю вас, господин барон, поедемте к нам… Мы все потеряли голову, а Карп Михайлович уехал в Самару.

— Я сию минуту приеду… Фредерик, прикажи запрягать, — ответил молодой человек, чуть не бегом направляясь в будуар.

На пороге комнаты он увидел бледную, дрожащую Тамару.

— Пришли от Угарина? — спросила она.

— Да. Он действительно ранил себя, — ответил Магнус.

— Нет, он умер! — пробормотала молодая женщина, падая в обморок.

В страшном волнении молодой человек поднял ее и отнес в спальню, где сдал на руки Фанни, а сам поспешно отправился к кузену.

Шум и беспорядок царствовали в роскошной квартире князя. В прихожей появились любопытные, люди растерянно бегали, а в гостиной два доктора разговаривали с графом Винтером.

— Ну что? Он серьезно ранен? — спросил с беспокойством Магнус.

— Все кончено!.. Пуля пробила сердце, и нам оставалось только констатировать смерть князя, — ответил один из докторов.

Со сжавшимся сердцем вошел барон в кабинет. Тело князя лежало на широком турецком диване. Сюртук был расстегнут, и на левой стороне груди виднелось кровавое пятно.

Магнус наклонился над покойным и с волнением посмотрел на его красивое лицо. Горе, жалость и еще одно чувство, которого он стыдился, боролись в нем. Отогнав от себя эгоистическое чувство, заставившее его с минуту смотреть на несчастного кузена, как на низвергнутого соперника, он помолился об успокоении души Угарина и поцеловал его в лоб.

Сделав необходимые распоряжения, молодой человек отправился домой. В продолжение всей дороги мысли его были заняты будущим, а главное, Тамарой. Смерть Арсения решала вопрос в его пользу, так как лежащий в гробу соперник не опасен. Без сомнения, сердце Тамары снова будет принадлежать ему! Следовало только вооружиться терпением и снисходительно относиться к ней.

С письмом князя в руках Магнус вошел к своей жене. Бледная и расстроенная Тамара быстро ходила по будуару. При появлении мужа она остановилась у стола и со страхом взглянула на него.

— Ужасное видение не обмануло тебя! Нам остается только молиться за страждущую душу несчастного кузена, — печально сказал Магнус. — Вот его письмо к тебе, бедное дитя! — прибавил он, кладя на стол конверт.

Тамара, дрожа, опустилась в кресло, но видя, что ее муж собирается уходить, схватила его за руку.

— Останься, Магнус, и прочти мне это письмо!

— Ты хочешь, чтобы я прочел последнее прощание Арсения? — спросил, бледнея, молодой человек.

— Почему же мне не желать этого? Никогда между мной и князем не было ничего такого, чего бы ты не мог знать. Прошу тебя, прочти мне это письмо!

Дрожащей рукой барон разорвал конверт и прочел письмо своего бывшего соперника.

— Благодарю тебя за доверие, — сказал Магнус глухим от волнения голосом, кладя письмо на стол.

Тамара быстро подняла голову и сквозь слезы взглянула на мужа.

— Не подумай, что я оплакиваю любовь Арсения… Я оплакиваю его грустный конец… Умереть, не имея близ себя дружеской руки, способной удержать от рокового шага!.. Это ужасно!..

Магнус прижал руку жены к своим губам.

— Я верю тебе, Тамара! Но и ты не считай меня таким мелочным, чтобы слезы об умершем могли возбудить во мне ревность. Только бессердечная женщина способна равнодушно относиться к грустной кончине любившего ее человека! А теперь до свидания, дорогая моя! Мне нужно еще сделать кое-какие распоряжения.