Морис Ростан - Любовь Казановы

Она делает вид, что идет на эту хитрость, которую между прочим видит насквозь… И вот Казанова сопровождает ее в Солер (Солотурн), где в то время было местопребывание французского посла.

Снабженный письмом от герцога Шуазеля, недавний арестант встречает там великолепный прием. В посольстве не обходится без него ни один праздник. Потом он поселяется в деревне, чтобы не возбудить ревности супруга своей новой победой. Дворецкий мсье де Шавильи доставляет ему необходимый для барского дома штат прислуги. И даже прелестную домоправительницу, красота которой помогла не долго оставаться только в этой роли.

Но он не мог остаться равнодушным к мужу красавицы, так кстати отвлекшей его от монашеского призвания. Казанова всегда интересовался мужьями и старался отплатить им за любовь, выказанную ему женами… Он пишет месье д'Юрфэ и герцогине Граммон, прося их походатайствовать за одного из племянников месье Икс, высланного из-за дуэли.

И прекрасная амазонка, дожидавшаяся только удобного случая, чтобы не томить больше Казанову, вынуждена хотя бы из благодарности высказать ему свою благодарность. Но тут он рассчитал без одного обстоятельства — в лице некоей ужасной вдовы, некрасивой и хромой, которая решила отомстить ему за его пренебрежение к ее любви, помешав счастливому исходу его увлечения.

Он получил из Парижа известие, что король помиловал молодого племянника месье Икс… Добился от последнего, что тот оказал ему честь прогостить с супругой у него на даче три дня, но все эти три дня проходят таким образом, что он не остается с ней ни на минуту один, так как она ему говорит, что муж все время проводит с ней. Наконец, накануне их отъезда она говорит ему на прогулке:

— Вы можете прийти сегодня ко мне в час ночи, любовь будет ждать вас…

Уверенный на этот раз в своем счастье, он отдается той радости, которую могло возбудить в пламенном сердце подобное нежное обещание. Это была единственная ночь, на которую он мог рассчитывать, потому что месье Икс решил, что на следующий день они возвращаются к себе.

После ужина Казанова проводил дам до их комнат, затем сказал служанке, чтобы она ложилась спать, так как у него еще много письменной работы.

За несколько минут до часа ночи он выходит и ощупью впотьмах обходит кругом дома. Против своего ожидания, он находит двери незапертыми, что, впрочем, не остановило его внимания. Он открывает дверь второй прихожей и в ту минуту, как он закрывает ее за собой, чья-то рука хватает его за руку, в то время, как другая рука зажимает ему рот. Он слышит только: «Тссс…», и то почти беззвучное. Поблизости находится диван (диваны всегда поблизости в мемуарах Казановы). Дело было в дни летнего равноденствия и от короткой летней ночи оставалось всего два часа… Казанова не потерял из них ни одной минуты даром. Думая, что в его объятиях та очаровательная женщина, о которой он так долго вздыхал, он вел себя подобающим образом… В полноте своего восторга он нашел очень удачным, что она не стала его дожидаться в своей комнате. Ее нежные и страстные ласки доказали ему, что этой своей победой он поистине мог гордиться.

К их взаимному сожалению часы громко возвестили, что пора им оторваться друг от друга… Казанова покрыл поцелуями пленительную причину своих опьяняющих восторгов и расстался с ней с великим сожалением.

Наутро, проснувшись, и собираясь уйти из дома, он заметил ужасную вдову, которая с самой весны поселилась в его доме против его воли.

— Благодарю вас, сударь, — сказала она ему. — От всего сердца благодарю вас и — уезжаю. Я покидаю Солотурн.

— Подождите четверть часика, — воскликнул Казанова, приведенный в прекрасное расположение духа событиями этой волшебной ночи. — Мы позавтракаем с моими друзьями… Вы, вы уедете с ними вечером.

Он в первый раз обращался с ней так любезно, но ему казалось справедливым, чтобы немножко отсвета от его радости упало бы и на это темное существо.

— Я не могу… — загадочным тоном ответила ему ужасная вдова. — Нет, ни одной минуты промедления… Прощайте… вспоминайте меня!

Казанова, немного удивленный, отправляется завтракать в обществе месье де Икс, не придавая особого значения этому неожиданному отъезду. Но когда отворяется дверь и в столовую, в сопровождении мадам Дюбуа (домоправительницы) входит мадам де Икс, он чувствует горделивое удовлетворение при виде ее бледности и утомления, ясные следы которого он видит на прекрасном лице.

Однако она приближается к нему и, пока муж ее беседует с мадам Дюбуа, она вполголоса ему говорит:

— Я заснула только в четыре часа, после того, как напрасно прождала вас… Ах, отчего же вы не пришли?

К подобному вопросу Казанова никак не был подготовлен. Он пристально взглянул на нее, не отвечая ничего…

Потом внезапно у него блеснула ужасная догадка. Он вспомнил о неожиданном отъезде вдовы, и с дрожью отвращения понял, в чьих объятиях он провел эту волшебную ночь!

— Как она могла это сделать? — восклицал он мысленно. — Как она узнала?

Этого он не мог себе объяснить. Он терялся во всевозможных предположениях. Но что еще больше увеличивало его отчаяние, что заставляло его с отвращением и презрением отнестись к самому себе — это было то, что он не мог скрыть от себя, что он этой ночью был вполне счастлив! Эта ошибка казалась ему непростительной. Правда, темнота отнимала у него зрение, а молчание — слух. Но одного осязания, казалось бы, достаточно было, чтобы с первых прикосновений он понял свою ошибку…

Он чувствовал, что получил удар в собственном уважении, он считал себя таким знатоком в делах любви, и вот он был обманут как тонкий знаток литературы, которого заставили бы принять стихи Альгаротти за стихи Данта… Так вот оно, что такое наслаждение? Не больше? И он восклицает: «Я принял решение покончить с собой…», впрочем, главным образом, его мучает страстное желание отомстить.

Его разлука с красавицей мадам де Икс теперь кажется ему особенно душераздирательной. Она заставила его объяснить ей, в чем дело, и оба они в полном отчаянии от того, что теперь уже поздно поправить дело… Но маленькая горничная мадам Дюбуа отыскивает их в саду и передает мадам де Икс письмо, присланное с курьером от хромой вдовы. Мадам де Икс распечатывает его и передает ему вложенное в пакет письмо на его имя.

Только позже, когда его гости уехали, он остался один в своем саду и в полном разочаровании от украденной у него ночи принялся за чтение письма хромоножки. Вот что он прочел:

Письмо ужасной хромоножки.

Я уехала из вашего дома, милостивый государь, с чувством некоторого удовлетворения: конечно не от того, что провела с вами два часа, но от того, что мне удалось отомстить вам за все то пренебрежение, которое вы мне публично выказывали. В сущности я мало чувствительна к тому презрению, что вы выражали специально по моему адресу, и прощаю вам его. Я отомстила тем, что вывела на свежую воду ваши намерения и лицемерия вашей прекрасной тихони, которой теперь нельзя уже будет смотреть на меня с этим видом оскорбительного превосходства, какой она позволяла себе, прикрываясь мантией ложной добродетели. Я отомстила — тем, что она напрасно прождала вас всю ночь… и отдала бы все на свете, чтобы иметь возможность слышать тот комический диалог, который наверно происходил сегодня утром между вами, когда она узнала, что я присвоила себе предназначавшиеся ей наслаждения и сделала это не из любви, а из мести. Я отомстила — тем, что вы больше не сможете считать ее чудом прелести, раз вы могли принять меня за нее, разница между нами очевидно ничтожна… Но я и оказала вам услугу, так как это сознание должно излечить вас от вашей страсти. Вы не можете боготворить ее превыше всех остальных женщин, которые не стоят ни больше, ни меньше, чем она. Таким образом, если я и разочаровала вас, вы обязаны мне благодарностью за это благодеяние. Но я избавляю вас от всякой благодарности, разрешаю вам даже ненавидеть меня, при одном условии, чтобы ваша ненависть оставила меня в покое, потому что, если в будущем ваши поступки чем-нибудь заденут меня, я предупреждаю вас, что способна жестоко посмеяться надо всеми. Наоборот, вашей красавице необходимо будет лгать. Кроме того, маленькое предупреждение еще, которое должно убедить вас в моем великодушии: вот уже десять лет, как я больна досадным нездоровьем, не поддающимся никакому лечению. Вы всячески постарались позаимствовать это нездоровье от меня… Если вам понадобится врач, попросите его сохранить ваш секрет, потому что весь Солотурн знает о моей маленькой хворости, и все предположат, что вы заполучили ее от меня. Это повредило бы и моей и вашей репутации».