Розалинда Лейкер - Сахарный дворец

— А что же вы лично сделали, чтобы поправить их дела?

— Я надоумил своего хозяина давать уроки верховой езды и фехтования детям английской знати. — Его лицо засветилось от удовольствия и гордости.

— Это хорошо! — ответила Софи.

— Я должен следить, как они расходуют деньги, потому что, когда моя хозяйка собралась давать свой первый обед в Англии, она спустила все деньги на лучшие скатерти и серебро, а на провизию ничего не осталось! — Он покачал головой, дивясь такой расточительности. — Теперь она первым делом советуется со мной. Я даже участвую в продаже всех ценностей, которые остались у них с хозяином, потому что множество шарлатанов интересуются эмигрантским добром, а потом скупают за бесценок. — Он прищурился. — Но со мной такие штуки не проходят!

Спустя какое-то время Софи снова вспомнила о бандитах, напавших на нее, и подумала, что нужно заявить на них уже тут, в Шорхэме. В тот же вечер за ужином она спросила у Клары, которая знала о нападении, к кому с этим обратиться. Ответ вдовы прозвучал не слишком обнадеживающе:

— Пусть все остается как есть. Преступление уже бы раскрыли.

— Да, но из-за болезни я не могла в деталях рассказать, что у меня похитили. Если я сейчас дам более подробное описание преступников, возможно, их удастся задержать.

— Напрасные надежды. Такие негодяи, как Барнс, никогда не работают на одном и том же месте.

Софи удивилась:

— Но, возможно, это поможет другим эмигрантам проявить бдительность.

— Да, но беженцы высаживаются по всему побережью, поэтому всех предостеречь все равно не удастся.

— К сожалению, это правда, потому что мои друзья на ферме, которые меня приютили, тоже говорили, что преступники исчезли бесследно. И все же я надеюсь на справедливость!

— Конечно, и я поддерживаю тебя, но мне не хочется, чтобы следователи приходили в мой дом собирать показания. — Клара отложила нож и вилку с встревоженным видом. — Я всегда стараюсь держаться подальше от неприятностей. Мне будет не по себе, к тому же соседи начнут сплетничать, если увидят сыщиков у моих дверей.

— Но я сама пойду к ним. Они не придут сюда.

Клара покачала головой, ее щеки пылали.

— Все равно не удастся избежать разговоров. Если ты настаиваешь, я буду вынуждена попросить тебя покинуть мой дом.

Софи смутилась:

— Не говори так, Клара! Ты знаешь, как мы с Антуаном счастливы здесь. После побега мальчик впервые обрел крышу над головой. Он и так натерпелся лишений, и больше всего на свете я не хочу, чтобы все повторилось снова.

— И я не хочу, чтобы вы уезжали, — заверила Клара, хотя выражение ее лица оставалось твердым, — но тебе придется сделать выбор.

Софи разозлилась, но она должна была думать о благополучии Антуана.

— Даю слово, что никогда не причиню тебе неприятностей, но я в любом случае должна призвать бандитов к ответу.

Клара задумалась, а потом кивнула:

— Я вижу, ты упрямая, и уверена, что сдержишь слово. Можешь остаться, и я рада этому.

Они улыбнулись друг другу. Софи пообещала ничего не предпринимать, но при первой возможности она попытается что-нибудь придумать, чтобы наказать своих обидчиков.

Уже лежа ночью в кровати, Софи не могла успокоиться, прокручивая в голове их с Кларой разговор, и во сне ее мучили кошмары, будто она снова во Франции убегает от преследователей. Страшные сны часто терзали девушку, и она просыпалась от собственного крика. К счастью, Клара спала в противоположной части дома и никогда не слышала ее воплей.

— На этой части побережья есть подводные тоннели? — спросила она у Клары однажды утром.

— Есть, но не здесь. Это довольно далеко. А почему ты интересуешься?

— Просто всегда, когда ночью на море прилив, стоит такой раскатистый грохот, как будто море уходит куда-то в глубь земли.

— В таких старых домах, как мой, всегда полно ужасающих звуков. Фундамент не такой, какой должен быть. — Клара взяла чайник и налила Софи еще чашку чая. — А я так привыкла к гулу, что совсем ничего не замечаю.

Софи понимала, что еще много нового ждет ее в этой стране. Она постепенно привыкала к обычаям. А еще часто по ночам она слышала шепот Клары и грубый голос ее гостя, хотя после той ссоры на кухне они перебрались в дальнюю часть дома.

Вскоре Клара выполнила обещание и научила Софи и Антуана плавать. Она занималась с мальчиком в свободное время, а Софи иногда спускалась к морю рано утром, когда вода еще не успевала прогреться. Но Софи никогда не медлила и сразу окуналась, не дожидаясь, пока Клара начнет брызгаться на нее. К концу лета она уже хорошо держалась на воде, хотя всегда слушалась Клару, избегала опасных мест вблизи скал и была осторожной, когда течение усиливалось из-за прилива.

Часто после работы Софи шла к морю, и вода, прогревшаяся за день, была теплой, как парное молоко.

При первом же удобном случае Софи отправилась в библиотеку, чтобы найти в справочнике адрес Генриетты. С самого начала она решила не разыскивать подругу до тех пор, пока не устроится и не найдет работу. Ей не хотелось, чтобы Генриетта чувствовала себя обязанной за помощь, которую Софи оказала ей.

Пробежав глазами несколько страниц, девушка обнаружила, что большинство английских и французских аристократов поселились в гостиницах, сняли дома в Брайтоне или квартиры у домовладельцев. Наконец она нашла имя Генриетты. Адрес был указан не тот, что оставила подруга при расставании, и Софи записала его. Теперь оставалось дождаться первого свободного дня, чтобы навестить Генриетту.

Для тех, у кого были время и деньги, в Брайтоне было полно развлечений. Здесь устраивали лошадиные бега, петушиные бои, боксерские поединки, которые иногда длились тридцать раундов, и даже больше. Публика посещала театры, концерты и званые вечера, где играли в карты. По воскресеньям в «Олд-Шип» устраивали чаепития, на которых обсуждали самые громкие события прошедшей недели, а по четвергам в гостинице проходили балы.

Принц и миссис Фицхерберт редко пропускали балы в «Олд-Шип» и, как правило, приезжали в компании друзей-гуляк, среди которых были и братья Георга. Однажды Софи выглянула в приоткрытую дверь, чтобы посмотреть на поднимавшегося по витой лестнице принца со свитой. Георг выпил вина и развеселился, много разговаривал и смеялся, и бриллиантовая звезда ордена Подвязки сверкала на его груди. В золотых волосах, в ушах и в ожерелье на шее Марии поблескивали сапфиры. Изящную форму ее красивой груди подчеркивало декольте жемчужно-розового платья из тончайшего шелка. Она счастливо улыбалась, разговаривая с дамой, шедшей рядом.

Софи работа на балах казалась не легче, чем на званых ужинах. Ей вместе с другими девушками-официантками приходилось бегать вверх-вниз по лестнице с подносами, и к вечеру бедняжка падала с ног от усталости. Домой по берегу она шла босиком, с туфлями в руках. К этому времени было уже темно и безлюдно, и чем дальше оставался город, тем ярче в черном небе светила луна, а огромные скалы у воды напоминали великанов. Почему-то каждый раз это место напоминало ей лес вокруг замка де Жюно во Франции, только вместо шороха листвы она слышала мягкий плеск волн и ощущала то же спокойствие, которое испытывала тогда. После тяжелого трудового дня это было настоящим умиротворением.