Кэтрин Харт - Летняя гроза

Весна 1877 года не принесла облегчения измученным племенам. Припасов было как никогда мало, и будущее представлялось совсем беспросветным. В апреле, устав от бесконечных преследований, Неистовый Конь согласился привести своих людей в форт Робинсон. Он поверил, что получит обещанные в договоре земли вдоль реки Паудер. Вместе с Неистовым Конем пошли Тупой Нож, Маленький Волк и еще одно небольшое племя северных шайеннов. Люди Неистового Коня остались в форте Робинсон, а северных шайеннов отправили на юг в резервацию форта Рино, где жили южные шайенны и арапахо.

Узнав о решении нескольких главных племен и после стычек с солдатами, которые строили форт и дороги вдоль реки Йеллоустон, Сидящий Бык решил, что с него довольно. Только вместо того, чтобы подчиниться и жить в резервации, он собрался вместе со своими людьми уйти в Канаду. Там он надеялся наконец обрести мир и свободу для своего племени.

Посоветовавшись между собой и со своими людьми, Пума и Зимний Медведь отклонили предложение Сидящего Быка пойти с ним в Канаду. Эти люди не хотели уходить так далеко от своей родной земли. На военном совете было принято горестное решение. С уходом Сидящего Быка и заключением самых больших племен в резервации племя Пумы не имело надежды выстоять. Время их свободы закончилось. Согласились на том, что Зимний Медведь поведет шайеннов в резервацию форта Рино. А Пума увезет свою небольшую семью в Пуэбло в штате Колорадо и займется своим ранчо под именем Адама Сэвиджа. И, хотя сердца их разрывались, им не оставалось ничего другого, у них не было выбора. Все должны были принять этот жестокий факт, осознать и свыкнуться с ним. Каким бы мрачным он ни казался, это был единственный путь к выживанию.

Труднее всего было Пуме расстаться с людьми, которые занимали в его сердце такое большое место. Он скорее отсек бы себе правую руку, чем покинул их теперь, в самый трудный час. Это было племя его отца, и Пума уже давно сделал свой выбор между этим миром и миром белых людей, к которому принадлежала его мать. И никогда не жалел о своем решении — ни в хорошие времена, ни в плохие. И теперь с тяжелым сердцем слушал горькие слова своего двоюродного брата Зимнего Медведя.

— Мы побеждены, — сказал он Пуме, и эти слова отразились в его голосе и взгляде. — Конец виден, и нет никакого смысла нам обоим вести свой народ к месту последнего унижения. Забирай Дикую Кошку, детей и возвращайся к своей жизни в мире белых людей. Воспитывай детей и по законам твоей матери, и по обычаям шайеннов. Учи их гордиться своими двоюродными братьями и сестрами шайеннами и блистательным прошлым предков, но не забудь научить, как выжить в мире белого человека. Возможно, ты сможешь принести больше пользы за пределами резервации, а твои дети в один прекрасный день помогут перекинуть мост через пропасть, разделяющую два мира — белых и индейцев.

Пума согласился неохотно, но знал, что должен так поступить. Расставаясь, он так простился с Зимним Медведем:

— Наши сердца и кровь навеки связаны узами братства, и наши мысли будут часто идти одним путем, но сейчас пришло время расстаться. Мы еще встретимся в этой жизни, — угрюмо пообещал Пума, — но скакать верхом и вместе охотиться мы сможем только в грядущей вечности. Если будет нужно, пришли ко мне своих детей, и я воспитаю их как своих собственных. Даю тебе торжественную клятву, своей кровью клянусь, что никогда не откажу тебе ни в чем, что в моих силах дать тебе. Я ухожу, но никогда не повернусь спиной к народу моего сердца.

Расставание Тани с ее шайеннской семьей тоже было душераздирающим. С мукой попрощалась она с Пугливой Оленихой. Охотник и Стрелок — первому было уже десять, а второму восемь — хорошо понимали значение того, что происходит. Они с сожалением прощались с теми, кого знали и любили, по ком станут скучать. Ни один из них не пройдет посвящения в мужчины по всем законам племени — через красочные церемонии и суровые ритуалы. Никто из них не станцует славный Танец Солнца, не заслужит звания воина или вождя в соответствии с обычаями племени. Отныне они пойдут иной дорогой.

В свои семь лет Летняя Гроза понимала только, что ее жизнь меняется самым решительным образом. Теперь они будут всегда жить на ранчо. Помня предыдущие визиты туда, Гроза с возбуждением ждала переезда. Она любила бабушку Рэчел и тамошнюю, совсем другую жизнь. Тем не менее она печалилась, что придется расстаться с друзьями, особенно с Хитрым Лисом.

— Не плачь, Летняя Гроза, — уговаривал он ее, пальцами вытирая слезы со щек девочки. — Мы еще увидимся. Твой отец поклялся в этом.

— Но мы будем так далеко друг от друга, — всхлипнула она. — Теперь ты не женишься на мне.

— Ты обещана мне, — напомнил Грозе Хитрый Лис. — Когда ты вырастешь, мы поженимся. Даю тебе слово.

— Ты будешь ждать?

Он кивнул.

— Буду.

Пума и Таня отпустили Кэт и Кита в лес, но Летняя Гроза отдала маленького кугуара Хитрому Лису в качестве прощального подарка и как знак своего бесконечного доверия.

Когда настал час расставания, семья Пумы медленно, не оглядываясь, поехала прочь. Глубокая скорбь была написана на их лицах, и по бронзовым Щекам гордого вождя Крадущегося Как Пума текли слезы.

— Мама! Заря опять брала мою лучшую белую блузку, и теперь на воротнике жуткое пятно от ягод!

Энергичная жалоба Грозы донеслась на кухню, где Таня резала к завтраку овощи. Потом рассерженная молодая девушка появилась в дверях — ее: тяжелые черные волосы в очаровательном беспорядке рассыпались по плечам, в золотистых глазах читалось раздражение. Кожа у нее была медного цвета, сейчас лицо ее разгорелось, что подчеркнуло прямой нос и высокие скулы, прямо указывающие на родство Грозы с шайеннами. В свои семнадцать лет девушка была завораживающе красива. Высокая и стройная, она приобретала уже восхитительные формы женщины, ее полное жизненной энергии тело будоражило воображение всего мужского населения Пуэбло.

— Может, ты все-таки запретишь ей? — продолжила Гроза. — У нее хватает и своей одежды. К тому же у нее еще и груди-то нет, мои вещи висят на ней. Ты можешь ее вразумить?

Таня улыбнулась. Несомненно, Гроза была права. Утренней Заре было всего тринадцать, ее фигура только начинала оформляться.

— Хорошо, Гроза, я поговорю с ней. А пока принеси блузку, посмотрим, можно ли удалить пятно.

— Сейчас? Я собираюсь в город со Стрелком.

Таня выразительно посмотрела на свою старшую дочь.

— Ты нашла время, чтобы пожаловаться на сестру. Найдешь и минуту, чтобы принести сюда блузку. Мне тоже есть чем заняться, Гроза.

Гроза наморщила нос, как это делает избалованный и высокомерный ребенок, — в последнее время это стало входить у нее в привычку.