Синтия Харрод-Иглз - Династия

— Он стоит за спиной короля, — начал объяснять Генри, — как только еда или питье касаются губ короля, Том и еще один паж разворачивают над головой монарха сословный флаг. Точно такую же процедуру проделывают и помощники королевы.

— Ну, у него еще не самая трудная роль, — заметила Маргарет. — Двое пажей должны лежать пред королем лицом вниз на протяжении всего пира. Им ничего не удастся увидеть.

— Они не будут в обиде, — засмеялся Генри. — Могу поспорить, что сотни мальчиков в городе пожертвовали бы своей правой рукой за такую честь — все равно, лежать лицом вниз или нет!

— Я смею заверить вас, что это так. О Генри, говорят, что сегодня будут разливать вино. Давайте пойдем и посмотрим.

— А что думаете вы, отец, Сесиль? Некоторые гильдии решили зажаривать целых быков прямо на улице. Там наверняка будут музыка и танцы. Пойдемте?

— О, без сомнений! — воскликнула Сесиль. — Такого веселья я и не представляла.

Остальные согласно кивнули головой.

— Хорошо, — сказал Генри. — Оставим лошадей дома и пройдемся пешком, а затем часов в пять вернемся к ужину.

В половине девятого, когда Том ехал по городу, солнце еще не погасло. Было светло, однако повсюду зажгли факелы, огонь которых на углах улиц соперничал с огнем костров, где жарились на вертелах быки и поросята. Лондон давал праздник, и все его жители были приглашены. Вино лилось рекой, а в качестве закуски предлагалось жареное мясо и хлеб. Везде продавались пирожки. Многие продавцы, видя, что вино разливают бесплатно, поддавались доброму порыву и раздавали свой товар.

Скрипачи и волынщики веселили танцующие пары. Девушки нарядились в праздничную одежду, в волосах у них были цветы. Парни пытались перещеголять друг друга, соревнуясь в прыжках, их лица раскраснелись. Дети бегали вокруг, под ногами у танцующих вертелись собаки, пытаясь выхватить куски мяса из рук людей, уже слишком опьяневших, чтобы погнаться за ними. Реку заполнили лодки, ялики и кораблики с веселящимися людьми. На корме неизменно висели фонари, свет которых отражался в водной глади. Песни и смех эхом отзывались на зеленом берегу.

Том ехал не торопясь, наслаждаясь видом, который открывался ему по пути. Изредка какая-то девушка высовывалась из окна, пытаясь дотянуться до него рукой и взъерошить ему волосы, либо бросала цветок, прося остановиться и составить ей компанию. Он только широко улыбался в ответ, продолжая ехать. Том был красивым юношей, а богатая одежда и уверенная манера поведения, выработанная привычкой вращаться в знатных домах, привлекали к нему повышенное внимание женского пола. Он часто получал недвусмысленные предложения от девушек.

Его ожидал очень теплый прием в доме на Бишопсгейт-стрит: отец, сестра и брат, которых он не видел уже три года, крепко обняли его и расцеловали.

— Ну, Том, снимай же немедленно этот ужасный старый плащ, — суетилась вокруг него Маргарет. — Бог ты мой, где же ты его раздобыл?

— Это первое, что попалось мне под руку. Кажется, он принадлежит какому-то лакею. Но мне ведь надо было скрыть этот красный сатиновый костюм!

— Да на тебе все еще одежда с коронации!

— Тихо, Мэг, не надо, чтобы об этом знали! — остановил Том Маргарет. — Я снял верхнее платье золотистого цвета. Если бы мистер Козине узнал, что я брал его из гардеробной, он бы заточил меня в Тауэр. Но я воспользовался случаем и нашел сюртук и чулки, иначе до сих пор не добрался бы сюда. Сесиль, ты цветешь, как июньская роза. Как чудесно видеть вас снова! Как все? Как матушка, дети, бабушка? Эдмунд не приехал? Ну да, кто-то же должен следить за делами… А как старина Джо и господин Дженни? Вы представить себе не можете, как я соскучился!

— Бабушка передавала тебе сердечный привет и свои заверения в любви, — наконец удалось вставить слово Эдуарду. — Твоя матушка будет очень горда, когда узнает, что ты занимал почетное место в коронационной процессии.

— Том, садись и пригуби вина. Тебе придется многое наверстать, чтобы догнать нас, — смеясь, сказал Генри. — Расскажи нам о банкете. Наверное, вид был необыкновенный.

— Особенно для тех, кто лежал лицом вниз на полу. О, я шучу! Мэг, прошу тебя, убери эту собаку. Я уверен, она собирается схватить мою ногу, как какую-то старую кость.

— Без тебя Морланд-Плэйс стал тихим. Нам тебя очень не хватало.

— Благословенно тихим, я бы добавил, учитывая, что там нет ни меня, ни Маргарет, ведь мы донимали весь дом своими шалостями. Господин Дженни считал нас неисправимыми. О, наш добрый старый наставник… Как он?

— Немного поседел, немного постарел, — сказал Эдуард. — На уроках он иногда засыпает. Если бы Поль не был таким послушным ребенком, то бегал бы по диким просторам без присмотра, потому что господину Дженни все равно его не догнать. Но — да пребудет благословение на этом мальчике! — когда учитель просыпается, Поль все еще сидит и ждет его тихо, как мышка.

Том не мог сдержать смеха.

— Представьте себе, что я и Мэгги замерли в ожидании, когда же проснется наш господин Дженни! Да этот малыш, должно быть, ангел во плоти.

— Могу поспорить, что наш папа был таким же в его возрасте, — заметила Сесиль.

— Нас держали в гораздо большей строгости, — возразил Эдуард. — Нэда тоже. Но ваша бабушка, похоже, ослабила вожжи, когда дело дошло до младшеньких.

— Как я ей благодарен, — сказал Том. — Наверное, Нэд ее измотал.

— Я был сама добродетель. Правда, отец? — с негодованием отозвался Нэд.

В ответ послышался смех, прерванный громким стуком в дверь. Он был слышен даже в верхних комнатах.

— Да кто же это может быть? — воскликнула в недоумении Маргарет.

Генри подошел к окну и выглянул, но было темно, и тот, кто пришел, был скрыт тенью дома. Наступила тишина, прерываемая только спором, который доносился снизу, а затем появился слуга и обратился к Генри.

— Мужчина внизу, сэр, желает видеть вас.

— Что за мужчина? — весело отозвался Генри. — Кто бы это ни был, сегодня такой вечер, что мы обязаны пригласить его на бокал вина. Кто это, Мэтью?

— Странный тип, разбойник какой-то, но… — Мэтью остановился, а затем нерешительно продолжил: — Только он говорит, что он дядюшка мадам.

Услышав эти слова, Нэд вскочил на ноги.

— Ричард! — закричал он. — Должно быть, это Ричард. Немедленно приведите его. Генри, скажи ему, чтобы он провел его сюда. Я твердо уверен, что это брат моего отца Ричард.

— Проведи его, Мэтью, — кивнул Генри, и слуга вышел. — Что все это значит?

— Мой брат Ричард, — сказал им Эдуард. — Разве ты не помнишь его? Он был дома перед тем, как ты отправился в Лондон, а после этого стал странствующим проповедником. С тех пор он только один раз появлялся дома.

— Конечно, теперь я его вспомнил. Вы вместе были во Франции, да, Нэд?