Виктория Холт - Соперница королевы

— Королева должна править только по воле народа. Хвала Господу, что я так ясно понимаю это. Когда сестра умирала, дорога на Хэтфилд была забита людьми, спешившими поздравить меня, Елизавету, имя которой еще недавно боялись упоминать. Но Роберт всегда был со мной и верил в меня. И вот он первым пришел ко мне, едва приехав из Франции. Он бы и раньше был рядом, но боялся навлечь на меня лишние опасности. А еще он привез с собой золото, в знак того, что если дойдет до драки за мои права на престол, он будет рядом, будет собирать деньги в мою поддержку… и Роберт не мог поступить иначе.

— Его преданность делает ему честь, — ответила я и лукаво добавила: — Но ведь он был вознагражден и теперь он конюший Вашего Величества…

— Роб знает толк в лошадях.

— И в женщинах, Ваше Величество.

Слова сами сорвались с губ, прежде чем я поняла, что зашла слишком далеко, и похолодела.

— Что? — нахмурилась королева.

— Я хотела сказать, Ваше Величество, что такой красивый и прекрасно сложенный мужчина, несомненно, очаровывает все существа женского пола, ходят они на двух ногах или на четырех.

Она промолчала, и хотя моя выходка и сошла мне с рук, я нахваталась от нее не слишком родственных затрещин, когда чуть позже не так повесила ее платье. Но было ясно, что дело не в платье, а в Роберте Дадли. Изящные ручки Елизаветы могли очень больно бить, особенно, если на них были надеты кольца и перстни с драгоценными камнями. Как мягкое напоминание, что не стоит расстраивать королеву.

Я заметила, что в следующий раз, когда присутствовал Роберт, Елизавета наблюдала за ним и за мной. Но мы с Робертом ни разу не взглянули друг на друга, и она вроде успокоилась.

А Роберт совершенно не замечал меня в те дни. Он поставил себе цель и шел к ней, не сворачивая. Брак с королевой — вот единственное, что интересовало его днем и ночью.

Я часто задумывалась о его бедняжке жене. Каково ей там, в провинции, куда, наверное, доходят все сплетни и слухи. Уже тот факт, что он ни разу не выезжал с ней ко двору, должен был встревожить ее. А было бы забавно привезти ее ко двору. Я представляла, как сама приглашаю леди Эми, мы приезжаем в Лондон и я лично представляю ее королеве: «Ваше Величество, позвольте представить леди Эми Дадли. Вы так добры к нему, что проезжая мимо Камнор-плейс в Беркшире, я встретилась с леди Эми и привезла ее сюда. Вы наверняка захотите доставить удовольствие сэру Роберту этим маленьким сюрпризом». Эти мысли красноречиво свидетельствовали о коварстве моей женской натуры и раздражении, которое я испытывала от того, что самый красивый мужчина при дворе не замечает меня, Леттис Ноллис, которая куда привлекательнее, чем Елизавета Тюдор! И все только потому, что у нее была корона, а у меня только моя красота.

Разумеется, я бы никогда не решилась привезти леди Эми ко двору. Тут пощечинами не отделаешься. Вышлют навсегда.

Помню, меня как-то позабавила одна старуха, арестованная за клевету на королеву. Откуда, спрашивается, нищая бездомная старуха, берущаяся за любую работу в обмен на еду и крышу над головой, неизвестно откуда взяла, что знает о личной жизни королевы больше, чем мы, ее фрейлины?

Как бы там ни было, старая матушка Доу, работая у одной леди, услышала, как та рассказывает, что лорд Роберт подарил королеве нижнюю юбку. Матушка Доу позже поделилась этой новостью, но, по ее утверждению, не юбку подарил королеве сэр Роберт, а ребеночка.

Если бы сплетня была полностью абсурдной и невероятной, то стоило ли обращать внимание на болтовню какой-то нищей старухи? Но в свете того, что между королевой и Робертом, безусловно, существовали отношения и они часто оставались наедине, то болтовня старухи не казалась такой уж нелепой. Поэтому старуху арестовали, а слух об этом аресте быстро облетел всю страну.

И тогда Елизавета показала, что быстро набирает королевский опыт, — она объявила, что старуха выжила из ума, и приказала отпустить ее на все четыре стороны, чем заработала ее вечную благодарность, поскольку бедняга уже приготовилась к тому, что ее казнят за такие сплетни. И очень скоро о матушке Доу позабыли.

Я часто думала, не оказал ли этот случай влияние на отношение королевы к последующим событиям.

Было совершенно очевидно, что все — и дома, и заграницей, — ждут, что королева неизбежно вступит в брак и подарит стране наследника. Все потрясения в Англии за последние годы происходили именно из-за неясности вопроса о наследнике престола. Министры королевы желали, чтобы она не медлила с браком и дала стране то, что желает народ. Королева еще не достигла среднего возраста, но уже и не юная девушка, хотя никто не решился бы напомнить ей об этом.

Ей сделали предложение от имени Филиппа Испанского. Я слышала, как Елизавета и Роберт смеялись над ним, узнав, что заявил король Испании по поводу этого брака. А сказал он, что если уж ему и придется пойти на это, то он будет настаивать, чтобы Елизавета стала католичкой. Более того, он не сможет долго оставаться с ней и уедет в Испанию, независимо от того, забеременеет она после их встречи или нет. Эти слова были самым верным способом разозлить Елизавету. Стать католичкой? Ей? Да то, что она протестантка, и создало ей популярность. Кто, как не она, положила конец преследованиям и казням? И если еще кто из будущих женихов скажет, что намерен уехать от нее сразу после заключения брака, то может не рассчитывать на благоприятный ответ.

Впрочем, министры так жаждали ее брака, что, казалось, не возражали бы и против ее союза с Робертом Дадли, если бы тот не был женат. Но далеко не все. Многие завидовали Роберту. Моя долгая жизнь в основном прошла среди очень честолюбивых людей, и опыт приводит к мысли, что зависть — самый распространенный и смертельный из всех семи грехов. Елизавета была настолько увлечена Робертом, что не могла скрывать своих чувств к нему, осыпала его поистине королевскими милостями. Но те, кто хотел уменьшить поток милостей, в которых купался Роберт, продолжали подыскивать новых, более подходящих кандидатов на руку Елизаветы. Одним из них стал племянник Филиппа Испанского — эрцгерцог Карл. Потом появился герцог Саксонский, а уж после — и шведский принц Карл. Королева никого не тешила надеждой, а вот Роберта дразнила этим охотно, делая вид, что выбирает. В действительности мало кто верил в то, что она и в самом деле выйдет замуж за одного из этих претендентов. Перспектива брака всегда оживляла ее, даже когда Елизавета постарела, но истинное ее отношение к замужеству так и осталось загадкой. В глубине души она очень боялась замужества, но в то же время иногда оживлялась от одной мысли о возможном браке. Мы так и не смогли до конца постичь эту сторону ее характера, которая с годами только усиливалась. Тогда мы еще об этом не знали и были уверены, что рано или поздно Елизавета выйдет замуж, а сейчас отвергает родовитых претендентов только из-за Роберта.