Барбара Картленд - Неотразимый Кавалер

Лорд Мельбурн пустил Сарацина через парк, удерживая его от галопа, так как опасался кроличьих нор, а затем направил его к Динглз Райду, традиционному месту объездки новых лошадей.

Динглз Райд располагался между поместьями Мельбурна и сэра Родерика. Он состоял из обширного леса и пятиста акров земли, непригодной для обработки. Но через его середину проходила широкая заросшая травой дорога, которая доставляла удовольствие обоим семействам еще с незапамятных времен.

Однако они все время спорили, кому принадлежит это место. На одних старинных картах указывалось, что Динглз Райд входил в состав имения Мельбурна, на других — в Пайори.

Права на это место были яблоком раздора, сколько себя помнил лорд Мельбурн; но теперь, с легкой победной улыбкой, милорд вспоминал, что вчера сэр Родерик предложил ему Динглз Райд в качестве подарка.

Конечно, он мог возразить сэру Родерику, что и так считает Динглз Райд своей собственностью. Но он знал, что у него нет формальных прав на такое утверждение, как, впрочем, и сэр Родерик не мог безоговорочно настаивать на том, что это его собственность.

Этот дар, подумал лорд Мельбурн, очень походил на взятку. И, тем не менее, он был рад принять его, зная, что таким образом навсегда прекращались все споры о том, кто законный владелец Динглз Райда.

Сарацин, натягивая поводья, изо всех сил стремился сорваться в быстрейший галоп.

Лорд Мельбурн, скача между деревьями, подумал, что было бы интересно посмотреть, на что способно его новое приобретение, если полностью дать ему волю.

Выехав на дорогу, милорд заметил, что он не один. Невдалеке навстречу ему скакала всадница в зеленом костюме. Очевидно, в тот самый момент, когда лорд Мельбурн заметил Кларинду, и она увидела его, и, хотя она была слишком далеко, чтобы он мог видеть выражение ее лица, он был уверен, что ее губы сжались, а глаза потемнели от одного взгляда на него.

Ему показалось, что всадница чуть ли не инстинктивно развернулась, чтобы избежать встречи с ним; прикоснувшись к своей лошади хлыстом, она пустила ее галопом по дороге, всячески побуждая животное ускорить бег, с одним желанием — при этой мысли глаза лорда Мельбурна сверкнули — избежать его.

Кларинда действовала так быстро, что к тому моменту, когда лорд Мельбурн, нахлобучив покрепче цилиндр, пустился ей вдогонку, она была уже на значительном расстоянии.

С непередаваемым чувством лорд Мельбурн ощущал лицом свежий утренний ветерок, слышал звуки цокающих копыт и чувствовал волнение погони, в которой он настроился только на победу.

Лошадь Кларинды была хорошей — сэр Родерик не потерпел бы плохих лошадей в своей конюшне — но у нее не было силы Сарацина, унаследовавшего арабскую кровь. В то же время у Кларинды было значительное преимущество, но самое главное, подумал лорд Мельбурн, глядя, как она неслась впереди, девушка великолепно держалась в седле.

Она была с непокрытой головой, и ее волосы, сверкающие в лучах утреннего солнца, были просто зачесаны назад и перехвачены у шеи зеленой лентой. Они развевались, словно знамя, побуждающее его мчаться вперед.

Он решительно пустил Сарацина вдогонку, чувствуя, как манят его высокие ставки в этой скачке.

Лорд Мельбурн смог догнать Кларинду, лишь когда они проскакали уже три четверти дороги, и, поравнявшись с ней, он заметил, что, несмотря на недовольное выражение лица, глаза девушки блестят. Лорду Мельбурну стало ясно, что Кларинда страстно желала его победить.

Некоторое время они неслись рядом друг с другом, и Кларинда, казалось, напрягалась каждым нервом, стараясь снова вырваться вперед. Затем, осознав, что это уже невозможно, так как близился конец дороги, она стала натягивать поводья.

Лорд Мельбурн сделал то же самое, и, наконец, они одновременно остановились в самом конце Динглз Райда. Оба дышали учащенно, и щеки Кларинды ярко горели.

Чуть ли не театральным жестом милорд сдернул цилиндр с головы.

— Приветствую вас, амазонка! — воскликнул он.

Возбужденная захватывающей скачкой, девушка приветливо улыбнулась ему, и, казалось, в ее глазах отразился солнечный свет. Затем она произнесла с вызовом:

— Вам хорошо известно, что вы в чужих владениях, милорд.

— Напротив, — ответил он, — это вы в чужих владениях. — Эта земля принадлежит Пайори со времен царствования Генриха VIII, — возразил лорд Мельбурн. — Однако, так или иначе, с завтрашнего дня эта земля будет моей бесспорной собственностью.

Она быстро подняла на него глаза.

— Дядя Родерик передал вам ее? — спросила она, а затем добавила презрительно: — Весьма щедрая плата за столь незначительные услуги, которые вы ему оказываете.

— Вы пытаетесь разозлить меня, — весело произнес лорд Мельбурн. — Перестаньте быть маленькой тигрицей и позвольте выразить восхищение, мисс Вернон, тем, как вы держитесь в седле. Мне редко приходилось встречать женщин с такой хорошей посадкой.

Одно мгновение он чувствовал, что ей польстили эти слова. Затем, словно барьер, воздвигнутый ею, снова встал на свое место, она холодно ответила:

— Я не нуждаюсь в ваших похвалах, милорд. Насколько мне известно, сегодня днем вы собирались навестить моего дядю. Он с нетерпением ждет вашего приезда.

Еще не окончив говорить, она тронула коня и быстро исчезла среди деревьев по направлению к Пайори. Некоторое время лорд Мельбурн смотрел ей вслед с улыбкой на губах.

И, тем не менее, возвращаясь назад, в Мельбурн, он с досадой гадал, как и сотни раз до этого, что же именно Кларинда имела против него.

Для нее, ведущей такую тихую жизнь в Пайори, было невозможно встретиться ни с кем из тех светских дам, чьей благосклонностью он наслаждался.

И больше того, он не мог представить себе, что хотя бы кто-то из них, учитывая их высокое положение, был способен посвятить в это провинциальную девушку, никогда бы не покидавшую, как он успел выяснить, мир и спокойствие, царившие в Пайори.

Лорд Мельбурн узнал от сэра Родерика, что Кларинде только-только исполнилось девятнадцать. Она жила в Пайори уже четыре года. Все это время — он был в этом абсолютно уверен — она принимала незначительное участие в светской жизни провинции, не говоря уже о фешенебельном обществе Лондона.

Лорд Мельбурн в своей беседе с сэром Родериком выяснил еще кое-что. Как и у многих пожилых людей, у сэра Родерика появилась страсть к деньгам. Он был богатым человеком, но теперь и думать не мог о том, чтобы тратить свои деньги на что-либо иное, кроме как на свое любимое имение.

Этим, конечно же, и объяснялась изношенная обстановка в особняке и тот факт, что Кларинде просто необходимо было сменить свой гардероб.

Лорд Мельбурн, который разбирался в человеческой натуре гораздо лучше, чем это казалось ему самому, знал, что к старости люди или же становятся безумно щедрыми, или начинают дрожать над каждым пенни.