Луиза Аллен - Запятнанная репутация

Эш слишком долго не был дома. За это время его младшая сестра выросла. Пока они находились на корабле, особых перемен не прослеживалось. Сара, как и прежде, была веселой, любопытной, к тому же поблизости не наблюдалось молодых людей, с которыми можно пофлиртовать, разве что несчастный мистер Пэрот. Потому Эш все еще видел в ней семнадцатилетнюю девочку, именно такой он ее запомнил до отъезда во дворец двоюродного деда. Сейчас Саре шел уже двадцать первый год.

— Тогда тебе придется приложить немало усилий, чтобы скрыть свои познания, — сказал Эш.

— Безусловно, — отозвалась его с виду скромная сестра. — Так ты с ней флиртовал?

— Нет. Я не флиртую с французскими владелицами магазинов.

— Хм-м. Вряд ли она так проста, как кажется. На мой взгляд, она притворяется. Возможно, ее смущают развратные джентльмены вроде тебя. — Они остановились около хаотичных построек из красного кирпича, охраняемых стражей в алых мундирах. — Что это такое? — спросила Сара, прежде чем Эш успел поинтересоваться, почему она считает его развратником и по какому принципу их различает.

— Это дворец святого Джеймса. Очень старый.

— Плохое оправдание для дворца, самый младший раджа может позволить себе гораздо больше. — Сара неодобрительно наморщила носик.

— Давай пойдем в парк. — Эш провел ее мимо стражи, пока их не задержали за нелицеприятные высказывания или за другое преступление, связанное с государственными зданиями.

— Значит, ты ищешь себе любовницу? — поинтересовалась Сара, когда они проходили по Милк-Мейдс-Пэссидж к Грин-парку.

— Нет!

«Да». Но Эш не собирался обсуждать это с младшей сестрой. Слишком много времени прошло с момента его последней близости с женщиной. У него были связи после Решми, он не монах, но их путешествие в Англию длилось несколько месяцев, и корабль вполне может сойти за монастырь.

— Значит, будешь искать себе жену. Мата так сказала. По крайней мере, в Лондоне больше женщин, в которых ты можешь влюбиться, чем в Калькутте.

— Я не собираюсь ни в кого влюбляться. Я должен найти жену, подходящую на роль супруги виконта. Ту, которая с достоинством будет носить титул маркизы.

— Но отец и мата женились по любви. О, смотри, коровы. Здесь они, наверное, не священные?

— Думаю, нет. — Эш окинул взглядом пасущееся стадо. — Если только англиканская церковь не начала практиковать странные ритуалы. Смотри, с ними молочницы или пастухи, отсюда не видно. Наши родители встретились и полюбили друг друга до того, как умер дядя отца, тем самым сделав деда наследником, — напомнил Эш сестре. — Мата даже попыталась сбежать перед свадьбой, когда узнала об этом. Испугалась, что у нее не получится стать достойной маркизой.

— Знаю, но это смешно! Она умная, красивая и смелая, — разгорячилась Сара. — Что еще для этого нужно?

— Стоит признать, мата — внебрачная дочь торговца Ост-Индской компании и индийской принцессы, а не обычная английская леди из аристократического общества. Она согласилась выйти замуж за отца и играть столь непростую роль только потому, что любит его. Как ты думаешь, почему он до последнего момента тянул с переездом в Англию?

— Я думала, он и его отец ненавидели друг друга.

Тот факт, что дед — конченый пьяница и прожигатель жизни — отправил семнадцатилетнего сына в Индию против воли, можно было объяснить и таким образом.

— Наш отец добился в Индии хорошего положения и всеобщего уважения. Он не хотел возвращаться, особенно из-за переживаний маты. Но они прекрасно понимали, что это их долг. — Эш пожал плечами. — И однажды, надеюсь, не скоро, это будет и мой долг. И я не хочу заставлять какую-либо девушку проходить через все, с чем придется столкнуться нашей матери. Ей нужно так много узнать, кроме того, все будут обсуждать ее, оценивая, достойна ли она этого положения, достаточно ли воспитанна, пристально следить, не допустит ли она ошибку.

— Я и не представляла, насколько все плохо. Видимо, я все же наивна, — вздохнула Сара. — Я сделаю все возможное, чтобы лишний раз не беспокоить родителей. — Она улыбнулась Эшу. — Я могу быть хорошей, если постараюсь. И если ты найдешь себе жену, она будет помогать мате, верно?

— Да, — согласился Эш, от всей души отгоняя от себя сравнение с покупкой лошади, пришедшее в голову. — Она сможет сопровождать тебя на балах. К тому же подходящая девушка обязательно должна иметь хорошие связи в обществе и в политической сфере. — Эш пока ничего не знал об английской политике, но, судя по тому, что читал, интриги индийского двора походили на детскую игру.

— Я бы хотела найти кого-нибудь, похожего на отца. Бедный Эш. — Сара дружески взяла его за руку. — Ты не сможешь жениться по любви. — Ему стоило бы отшутиться, поскольку сестра слишком хорошо его знала. — Или у тебя уже есть кто-то на примете?

— Да. Может быть. Я не знаю, — пробормотал Эш себе под нос. Прежде он никогда так не делал, всегда удавалось держать себя в руках. — Я пока так далеко не заходил.

— Кто она? — Не услышав ответа, Сара спросила:

— Она в Калятве?

«Решми. Нежная, как шелк. Большие серые глаза, порочные губы, радостное сердце и искренний смех».

— Да.

— Ты оставил ее там?

— Она умерла. — Два года назад. Их совместное будущее было невозможным, он знал это с самого начала и в конце концов слишком резко, оттого что не хотел этого делать, высказал ей все. Ему сказали, что это был несчастный случай — она наступила на крайт [7] Крайт — ядовитая змея, обитающая в индийских джунглях. Ее яд парализует нервную систему. Если не ввести противоядие, смерть наступает в течение четырех-восьми часов. , прятавшуюся в сухой траве. Эш старательно отгонял от себя мысли о том, что Решми самовольно выбрала для себя такой жуткий и болезненный способ покинуть этот мир. «Она была убита горем, оттого и потеряла бдительность», — пытался он хоть как-то успокоить свою совесть.

Все же, была в том и его вина. После Решми Эш очень осторожно подходил к интимной близости с женщинами. Не скупился на ласки, но делал все, чтобы не возникало никаких недомолвок. И никаких чувств.

— С тех прошло много времени. Я больше не вспоминаю о ней. — Эш действительно старался не думать о Решми, воспоминания вызывали боль от утраты, оттого что он никогда уже не сможет прикоснуться к ее сладким губам.

Он уже никогда не сможет испытать подобное почти невинное чувство — первую любовь. Его отрезали, ампутировали. Оставшаяся пустота и чувство вины и по сей день не давали покоя. Эш никогда уже не будет таким молодым и глупым. В определенной степени этому можно только порадоваться, ибо любовь, как он понял из собственного опыта, приносит влюбленным только боль. Как будет чувствовать себя тот, кто переживет своего возлюбленного?