Элизабет Кларк - Дорогами судьбы

Но когда он посмотрел Шарлотте в глаза, она поняла, что сомнения в успехе затеи тяжким грузом лежат у него на сердце. И она также знала, что для Альмы с Зиком это было худшей новостью, которую они могли услышать.

Перемещение фургонов заняло несколько дней. Шарлотта никогда не видела, чтобы в одном месте было выброшено столько пожитков. И это были не тяжелые предметы, которые люди каким-то образом умудрились сохранить до сих пор — стулья, комоды, сундуки и музыкальные инструменты. На этот раз выбрасывали семейные альбомы, белье, котелки, голландские печки и изделия из серебра.

Зик все еще держался, хоть иногда и не мог понять, где находится. На лице его появились пятна, в глазах блестели слезы. Когда они снова отправились в путь, Шарлотте показалось, что весь обоз вздохнул с облегчением. По крайней мере, они продолжали двигаться. И двигаться на запад. Глаза Зика были влажными от счастья, когда он прошептал Альме и Шарлотте: «Мы приедем раньше, чем вы думаете».

Но затем они подошли к Большому Бассейну [5] Большой Бассейн (Gréât Basin) — нагорье в Кордильерах Сев. Америки, на западе США. — безводной пустыне, жаркой и сухой, простиравшейся, насколько хватало взгляда. «О Господи», — прошептала Шарлотта. То, что ожидало их впереди, могло привидеться только в страшном сне. По крайней мере, ничего подобного Шарлотта раньше не видела и даже не могла себе представить: повсюду лежала белая соль, ровная и сухая, и через нее не пробивалось ни листочка, ни травинки, ни ростка.

И ни капли воды.

Сердце Шарлотты замирало, когда она смотрела на Типа и Тома, старшую из упряжек Альмы и Зика. Она запрягла их вторыми, позади более свежей упряжки, взятой у Бриджера. Быкам предстоял очень тяжелый переход, но было очевидно, что они перегрелись на солнце и устали. Как они смогут идти два дня без воды?

Повсюду вокруг нее семьи распрягали свои упряжки. Они были полны решимости идти вперед пешком, и дети их будут идти рядом с ними. Они понесут своих малышей на руках, если те не смогут идти сами, или привяжут их к спинам своих животных.

Альма выпрыгнула из фургона и энергичным, решительным шагом направилась к Шарлотте.

— Если бы у тебя осталась для Типа и Тома вода, Шарлотта, ты бы напоила их сейчас или позже? — спросила она странным высоким голосом. Она была на грани истерики, глаза ее избегали смотреть на Шарлотту.

— Если у нас осталась вода, я бы дала ее им сейчас, Альма. Потом будет слишком поздно, и они, вероятно, будут пить слишком быстро.

Альма кивнула и ушла. Вернулась она с миской воды, неся ее медленно, чтобы не пролить ни капли.

— Эй! — сказала она неожиданно сильным голосом. — Тип, иди сюда, дорогой, — позвала она, подходя к быку поближе.

Он выпил воду одним глотком, втягивая ее и через нос, в то время как остальные быки тревожно мычали.

— Каждому в свое время, — успокаивала их Альма. — Каждый из вас получит свою воду. Потерпите немножко.

— Как Зик? — спросила Шарлотта, когда Альма шла мимо нее к фургону.

Рот Альмы скривился, но она ничего не ответила, просто затрясла головой.

— Дай я напою наших малышей, пока ничего не разлила, — тихо сказала она.

Она ходила взад и вперед, принося миску с водой для каждого из быков, пока не напоила всех четверых. Затем она подошла к Шарлотте и протянула руку.

— Можно мне взять кнут? — попросила она дрожащим голосом.

Шарлотта увидела, как из ее суровых голубых глаз потекли слезы.

— Альма… — начала Шарлотта, протягивая ей кнут.

— Зик умер, — прервала ее Альма. — Он скончался полчаса назад. — Теперь слезы ее текли ручьем, но она продолжала говорить. — Я не собираюсь хоронить его в этой покинутой Богом соли. Я не оставлю его в таком ужасном месте. Но я также не хочу потерять Типа, — слова ее заглушили рыдания.

Шарлотта обняла ее и стала молиться за то, чтобы они добрались до цели своего путешествия живыми, чтобы у Бидди Ли все было хорошо, чтобы Джейкоб не знал ни страха, ни голода, ни жажды. «Ни одиночества», — неожиданно добавила она, и сердце ее больно сжалось от переполнявших его чувств.

Потому что Шарлотта была уверена, что чувств у нее было действительно слишком много, раз она позволила себе полюбить, тогда как лучшим выходом было просто жить, ни к кому не испытывая привязанности.

Долина Сакраменто, Калифорния, март 1847 года

«Дорогая мама!

Надеюсь, что у тебя все хорошо и ты здорова и счастлива. Я по-прежнему живу в брезентовом палаточном домике, и чувствую себя прекрасно, особенно если сравнивать с тем, что нам пришлось пережить в пути. Мы все много работаем, планируя в недалеком будущем построить деревянные дома, и восхищаемся поразительными красотами этой долины. Если ты получила мое последнее письмо, ты уже знаешь, что некоторые мои друзья — освобожденные рабы, и они очень счастливы тем, что имеют свою собственную землю. Конечно, все переселенцы испытывают большое облегчение, оказавшись наконец в этом благодатном краю.

Некоторые из тех, о ком я тебе писала, — худшие из встреченных мною людей… В общем, я слышала, что последние из семьи Смитерсов — Павиния и Молли — погибли где-то в горах Сьерра-Невада, Господь простит мне, если я скажу, что ни капли не расстроилась, когда узнала эту новость.

В тот самый день, когда мы услыхали про Смитерсов, мы праздновали свадьбу моей подруги Бидди Ли и Джонни Вашингтона. Гостям предложили чудесное угощение из тушеной медвежатины с яблоками и капустой, а также виноградный пирог и лепешки на десерт.

Говорят, что война с Мексикой скоро закончится, и тогда, я надеюсь, мы станем частью Америки. Я никогда не думала, что в этой процветающей маленькой колонии живет столько американцев. Здесь есть масса семей, в которых мужчины раньше охотились на пушного зверя, а теперь стали плотниками. Здесь встречаются даже мыловары и торговцы вином. Многие женились на мексиканских женщинах. Как мне кажется, люди здесь очень дружелюбные».

Шарлотта замерла в нерешительности. Потом ее перо снова коснулось бумаги.

«Я очень этому рада, потому что мы с Люси решили в свое время отправиться в Орегон, и я думала, что пожалею о своем решении променять его на Калифорнию. Но здесь так красиво, земли такие плодородные, и повсюду растет виноград. Я уверена, что Люси здесь бы непременно понравилось.

Альма счастлива в своем маленьком брезентовом домике, а наши участки расположены по соседству. Она ужасно скучает по Зику. Мы решили вместе выращивать овощи и фрукты, и с нетерпением ждем того дня, когда мы все переберемся в наши собственные дома».

Следующие строчки Шарлотта писала, глотая слезы.