Элейн Кроуфорд - Речная нимфа

У Пирса появилось искушение ненадолго предоставить Жоржетту своей судьбе и явиться на помощь только тогда, когда она на опыте познает, чем грозит подобное своеволие, но вид матроса, чем-то занятого неподалеку, напомнил ему о том, что проезд еще не оплачен. До отплытия ему не удалось повидать капитана, и, как следствие, им могла достаться каюта на четверых. Вопрос требовал немедленного решения, поэтому он пустился в погоню за Жоржеттой, бесцеремонно расталкивая тех, кто на нее глазел. Его грубость осталась без последствий, зато когда он догнал жену и крепко взял за локоть, позади послышались разочарованные возгласы. В них было столько искренности, что Пирс почувствовал жалость к этим болванам, вспомнив, как когда-то был одурачен и сам. Жоржетта бросила на него короткий взгляд, но не замедлила шага.

— Идем быстрее! — сказал он. — Скоро прозвонит колокол, и нам надо быть первыми у капитана.

— Так чего же мы ждем?

Стоило Пирсу расслабиться, как она вырвалась и помчалась по лестнице бегом, приподняв юбки так, что замелькали лодыжки. Через минуту она уже была на верхней палубе, в галерее лавок и магазинчиков. Пирс устремился следом, куда более неуклюже уворачиваясь от встречных. Жоржетта бросила взгляд через плечо, как раз когда он наткнулся на какого-то степенного джентльмена. Смех, звонкий, как колокольчик, донесся до него сквозь гомон пассажиров — смех, когда-то околдовавший его.

Внезапно все размолвки, все трения последних дней забылись. Его Ласточка вернулась! Он решил, что отныне так и будет ее называть, даже мысленно.

Как он и предполагал, по пароходу разнесся звон колокола, звавший безбилетных пассажиров к капитану. Это придало Пирсу прыти. Еще один лестничный пролет — и они будут первыми в очереди на каюту.

Так оно и случилось, но стоило Пирсу постучать, как Ласточка вдруг обмякла и привалилась к стене. Она так тяжело дышала, что он почувствовал тревогу.

— Что с тобой?

— Просто немного запыхалась, — тихо произнесла она, пытаясь улыбнуться. — Думаю, я не совсем оправилась от того приступа морской болезни.

Верхняя половинка двери открылась, и выглянул толстяк с регистрационным журналом — очевидно, судовой эконом. Он не спеша водрузил на переносицу очки в роговой оправе, потом позволил им съехать по носу и глянул поверх них.

— Сэр?

Пирс только собрался изложить свою просьбу, как на лестнице послышался топот множества ног, и в коридор ворвалась целая толпа. Он поспешил привлечь Ласточку к себе, чтобы ее не помяли в толчее.

— Вчера я заходил зарезервировать каюту, но мне отказали под тем предлогом, что пароход еще не прибыл. Я хочу сделать это сейчас. Есть отдельные каюты?

— Хм… — произнес эконом и обшарил Ласточку откровенным взглядом. — Несколько отдельных кают у нас имеется.

— Какое счастье! — иронично воскликнул Пирс.

— А почему вы не хотите переночевать на палубе, как все? — ворчливо осведомился эконом, неохотно отводя взгляд от Ласточки. — Всего-то одна ночь.

— Нам нужна каюта, отдельная и желательно просторная, — настаивал Пирс.

— Ладно, будет вам каюта. Попрошу тридцать пять за место. Итого, значит, с вас семьдесят долларов.

— Что? — вырвалось у Ласточки. — Да это грабеж среди бела дня!

— Точно так, мадам. И тем не менее попрошу заплатить.

— В таком случае мы переночуем с остальными на палубе. Ничего, не развалимся!

Ласточка снова исчезла, и на ее месте появился отпрыск капитана Пакуина — грубиян Жорж. Пирс не собирался потакать ей, поскольку не представлял, как они будут спать прямо на палубе. Однако прежде чем он успел вмешаться, эконом пожевал губами и сбавил цену:

— В таком случае я возьму с вас тридцать долларов за двоих.

— Что? Да я скорее доберусь до Сакраменто вплавь, чем столько заплачу! — При этом Жоржетта с такой силой стукнула кулаком по откидной конторке, что и книга, и перо подпрыгнули. — Где капитан этой лоханки, я выскажу ему в лицо, что здесь процветает воровство!

— Где расписаться? — спросил Пирс, хватая ее за талию и отстраняя себе за спину.

Эконом ткнул толстым, как сосиска, пальцем в строчку, и он приготовился поставить подпись, но Ласточка схватила его за руку.

— Ты что, позволишь, чтобы тебя так надували?

Пирс повернулся и до тех пор смотрел ей в глаза, пока она не опустила взгляд.

— Что ж, дело твое… и деньги твои. Если хочешь, можешь кидать их за борт, мне все равно.

— Вот и славно. А теперь я все же хотел бы взять ту каюту. Думаю, другим тоже не терпится.

— Вовсе нет, — раздался грубоватый голос, и Пирс, обернувшись, увидел, что какой-то здоровяк улыбается Ласточке. — Когда женщину задевает за живое, тут такое начинается, что нашему брату и не снилось! К тому же не мешает немного приструнить этих пресноводных пиратов.

Это было именно то, чего Пирсу хотелось меньше всего, — чтобы кто-то поощрил его своенравную супругу к дальнейшим действиям. Он поспешил расписаться и отсчитал деньги.

— Каюта номер три! — громко объявил эконом и протянул ему громадный ключ, который, должно быть, своим размером окупал неслыханную цену каюты. — Если хотите есть, еще по два доллара.

На этот раз, прежде чем купить несколько возмутительно дорогих жетонов на питание, Пирс предусмотрительно зажал руку Ласточки под мышкой. Потом они спустились по лестнице, вдоль которой выстроилась очередь на оплату проезда. Все время, пока они двигались мимо этой шеренги почитателей женской красоты, Пирс не слышал собственных мыслей за шорохом торопливо снимаемых шляп и бесконечных «с добрым утром, мэм!». Ласточка охотно подыгрывала, сияя улыбкой, и еще пуще распалила эту банду олухов! В конце концов Пирс начал всерьез раздражаться, но сдерживался, поскольку будущие старатели были вооружены до зубов. Судя по количеству огнестрельного и холодного оружия, они ехали не мыть золото, а отбирать его у тех, кто честно этим занимался. Он мог бы поклясться, что кое-кому из этих не в меру горячих ребят рисовалась соблазнительная картина, как один ловкий выпад быстро устраняет его со сцены.

Он почувствовал большое облегчение, очутившись на пассажирской палубе, в тот момент почти безлюдной.

— Пойдем со мной, — сказал он поспешно, когда Ласточка направилась туда, где находились каюты. — Надо распорядиться, чтобы занесли наш багаж.

— Так иди и распорядись, а мне оставь ключ. Я подожду в каюте.

— Ну уж нет.

— Нет? — Ласточка с вызовом уперла руки в бока. — Значит, ты все-таки думаешь, что я могу уплыть в кринолине? Да ты совсем с ума сошел! Оглянись, Бога ради! Мы давно уже не у пристани, а посредине залива!

— И как раз проплываем у самых берегов острова, — с кривой усмешкой добавил Пирс.

И в самом деле, залив, служивший Сан-Франциско гаванью, насчитывал несколько холмистых островков, густо поросших лесом, один из которых как раз проплывал мимо борта.