Шайла Блэк - Его благородная невеста

– Ты что, внезапно онемел? Хмуришься, чтобы продемонстрировать, как плохи наши дела? Что у нас теперь будет за жизнь? Такое произошло, а ты занимаешься супом, проворчав что-то! Неужели я вышла замуж за человека, место которого в конюшне?

Арик по-прежнему молчал, не удосужившись на этот раз даже взглянуть на нее. Сжав руки в кулаки, Гвинет решительно направилась к нему, намереваясь дать волю своему возмущению.

Остановившись, Гвинет заговорила, обращаясь к внушительной спине колдуна:

– Ты не слышишь, что я тебе говорю, или твои манеры всегда оставляют желать лучшего? Если так, то мне понятно, почему ты до сих пор не женат, несмотря на немолодой уже возраст! – Она подняла руки вверх. – И еще скажи мне: ну что это за жилище? Неужели нечего постелить на пол? Почему тут нет слуги, который заботился бы о тебе? – Молчание. – Ты хоть в состоянии говорить на правильном английском языке?

Медлительный олух по-прежнему молчал. Он отказывался отвечать ей! Как же Гвинет хотелось ударить его по ноге, наступить на его пальцы, вбить хоть немного разума в его тупую башку!

Впрочем, похоже, все это не поможет. Во-первых, едва ли Гвинет удалось бы причинить ему ощутимую боль, а во-вторых, многие все-таки считали его колдуном. И это останавливало ее, хотя и не особо пугало. Гвинет судорожно вздохнула, пытаясь успокоиться. Она поняла, что ей придется каким-то образом договариваться с ним.

Откашлявшись, Гвинет прикоснулась рукой к его руке.

– Ты же видишь, что я здесь чужая, – промолвила она. – Что ты можешь предложить леди? Мой… добрый… муж…

– Арик, – процедил он сквозь зубы.

– Что ты сказал? – не поняла Гвинет.

Арик повернулся к своей новобрачной, с которой был знаком меньше часа. Надо же, ведь и она узнала его имя всего мгновение назад. От ярости ее невысокая фигурка натянулась как тетива, брови сошлись в гневе. Ее пухлые, манящие губки надулись.

Святые угодники, ну что ему делать с этой женщиной?

Арик еще не слышал, чтобы женщина столько говорила, к тому же почти все ее слова были призваны задеть или оскорбить его. Она считала, что он гораздо ниже ее по общественному положению, и думала только о том, как бы уйти из его дома. Интересно, что сказала бы эта роскошная строптивица, если бы узнала, что Арик только что сделал ее графиней Белфорд?

Ясно одно: ей нужно время, чтобы привыкнуть к своему новому положению жены. Этого следовало ожидать, заключил про себя Арик. И все же его смущало, что он не знает, каковы на вкус ее сочные губы. Понятно только то, что она стала его женой. Весьма крикливой, сварливой и считавшей к тому же, что его место в конюшне.

Отвернувшись от Гвинет, Арик стал наливать себе суп. При мысли о том, что может произойти ночью, его лицо скривилось в гримасе.

Нахальная девица, точнее, его жена, поправил себя Арик, может спать где угодно. Он даже этому завидовал. Поначалу она боролась со сном, но вскоре она все-таки уснула.

Пытаясь поудобнее пристроить одеревеневшее тело на твердом стуле, Арик рассматривал женщину, на которой женился несколько часов назад. Она лежала на его кровати на животе, обхватив руками голову, а ее пальцы утопали в густых черных прядях. Вид у нее был вполне мирный, но не ангельский. Да, на ангела она не походила совсем.

В разлете ее черных бровей, в изгибе манящих губ не было ни капли невинности. А тяжелая челюсть усугубляла производимое ею впечатление. Ее круглые ягодицы, слегка приподнимавшиеся, когда она шевелилась во сне, напоминали Арику о том, что перед ним отнюдь не дитя.

Выругавшись, Арик снова заелозил на стуле – на сей раз ему помешали штаны, внезапно натянувшиеся в том месте, где они прикрывали его чресла.

Ей нельзя здесь оставаться. И не важно, что его кровь закипела при виде спящей Гвинет. Ему нужен покой, но он его не получит, пока с ее бесстыдных губ будет срываться несносная брань, а ее женская притягательность манить его.

Но он не может отправить Гвинет назад в замок Пенхерст, ведь там ее дядя, страдающий от суеверий, может убить ее. И даже несмотря на то что эта строптивая и крикливая леди злила его и смеялась над ним, он не желал ей смерти. В его жизни и без Гвинет было достаточно смертей.

Арик вспомнил свою первую битву – Тьюксбери, самую кровавую за всю историю Англии. Ему тогда было всего двенадцать лет, он стоял на краю поля брани и с ужасом смотрел, как падают окровавленные рыцари. В тот день погибло много друзей его отца и его дядя, а ведь этих людей он знал с колыбели. Мужчины, которых Арик уважал, уходили навсегда, но прочность британского трона оставалась сомнительной, несмотря на все их жертвы.

Его последняя битва с Кэмпбеллами из Шотландии была несколько иной. Слишком много крови было пролито практически беспричинно.

Поэтому он не допустит, чтобы его руки замарались еще и кровью леди Гвинет.

Как только ночь стала таять, постепенно уступая место рассвету, Арик, вздохнув, встал. Может, отправить ее в Нортуэлл к его младшему брату Стивену? Нет, этот вариант не подойдет: там живет Ровена, его мачеха, дьявол в женском обличье.

К тому же его встревожили слова Гвинет. Понятно, что она хотела жить в доме получше. На ее выразительном лице появилось выражение полного разочарования, когда она впервые увидела его хижину. Ее глаза были полны ужаса, и, отчетливо припомнил Арик, Гвинет считала его всего лишь отшельником, заслуживающим лишь ее презрения.

Женское тщеславие отравляло ему жизнь с тех пор, как он узнал Ровену, с которой когда-то был помолвлен. Но потом она вышла замуж за его отца, сделав это ради власти и богатства. Каково же будет леди Гвинет, когда она узнает, что у ее мужа в избытке и того и другого?

Но пока что Арик не собирался ничего ей рассказывать. И он не отошлет ее никуда. Гвинет со своим недовольством будет оставаться рядом с ним. Он попросту будет игнорировать жену и не замечать ее незабываемых губ… Как-нибудь он с этим справится.

Когда утро было уже в разгаре, Гвинет наконец заметила, что у ее хозяина – она предпочитала именно так называть про себя своего мужа – усталые глаза. Сначала она почувствовала себя виноватой за то, что заняла его кровать, но потом вспомнила, что ничего этого бы не случилось, если бы он воспротивился чертову союзу.

Когда солнце высоко поднялось, Алдрик – точнее, Арик, как он предпочитал называть себя, – улегся на кровать и заснул.

Гвинет наблюдала за тем, как отдыхает этот великан. Она ждала, что во сне он расслабится, но этого не произошло. Это показалось Гвинет загадкой – равно как и его правильная английская речь. Интересно, где это крестьянин научился так хорошо выражать свои мысли?

Впрочем, все это не важно. Ее жизнь сделала ужасный, неожиданный поворот, и теперь Гвинет раздумывала о том, как бы аннулировать нелепый брак. Сэр Пенли возьмет ее в жены! И тогда у нее будет свой собственный большой дом, в который с радостью будут приходить гости, а ее саму станут повсюду приглашать. Сэр Пенли будет улыбаться ей, как улыбался с тех самых пор, когда они познакомились. А еще он наймет поэтов, и те напишут чудесные стихи, в которых сэр Пенли объяснит, почему она так нужна ему.