Юджиния Райли - Ангельский огонь

Спустя несколько дней, после того как они начали музицировать, Анжелика, заканчивая арию из оперы «Люсия», услышала за спиной аплодисменты. Повернувшись, она увидела Ролана, стоящего в дверях. Он выглядел ошеломленным, так же как и Бланш, когда она впервые услышала пение Анжелики. Он смотрел на жену так, будто видел ее в первый раз. Сам он при этом был дьявольски хорош — его мускулистое тело четко вырисовывалось в солнечном свете, струящемся из холла. Под его пристальным взором сердце Анжелики защемило, щеки зарделись.

— Дорогая, я и не догадывался, что у тебя такой талант, — произнес он минуту спустя.

До того как Анжелика успела ответить, Бланш вскочила и поспешила к брату.

— Да, Ролан. Разве она не превосходна? Ты должен прийти и послушать ее!

Когда Бланш втянула его в комнату, он смеялся. Она усадила его в кресло, и он прослушал несколько вещей. После того как Анжелика закончила, он опять пристально посмотрел на нее, заставив покраснеть еще больше.

— Сестра, нам надо переставить пианино в гостиную, — обратился он к Бланш, — по вечерам я мог бы наслаждаться, слушая ваше музицирование.

Анжелика с напряжением посмотрела на Бланш, зная, что его предложение может звучать как угроза. Но, к удивлению, Бланш захлопала в ладоши и улыбнулась.

— О, брат, давай передвинем пианино в гостиную.

Анжелика в удивлении покачала головой, слушая, как Ролан и Бланш оговаривали детали. Таким образом музицирование, которым Бланш Сержант занималась на протяжении долгих лет в изгнании, было вынесено на свет Божий, в светлую гостиную Бель Элиз для всеобщего удовольствия. С этого времени на протяжении нескольких вечеров Ролан оставался в гостиной и наслаждался пением жены. Иногда он уходил после того, как женщины кончали музицировать, но все-таки пару раз проводил весь вечер дома и всегда во время пения Анжелика ощущала на себе его пристальный взгляд.

Как-то раз вечером Анжелика спела «Последнюю летнюю розу» из оперы «Марфа». Они разучивали эту вещь несколько дней подряд. В тот вечер Анжелика надела красное льняное платье с глубоким вырезом; черные волосы ниспадали по лицу и плечам, и за одним ухом она даже вплела нитку из миниатюрных розочек. Ролан непрерывно смотрел на нее на протяжении всего обеда, сильно нервируя ее. Но ко времени, когда они должны были удалиться в гостиную для музицирования, страхи Анжелики рассеялись. Как всегда при этом, ее голос был совершенен, силен и чист. Каждая нота звучала безупречно. Мелодия была утонченно-печальной и чувственной, что заставляло ее избегать взгляда горящих глаз мужа. Только закончив, она рискнула посмотреть на него, и от того, что она увидела, у нее кровь забурлила в венах.

Скрестив ноги, он сидел на кушетке и держал в руках бокал абсента. Он встретился с ней глазами. Его глаза блестели от возбуждения. Он подошел к ней и хриплым голосом сказал:

— Спой эту вещь еще раз, пожалуйста, — прошептал на ухо, — на этот раз посмотри на меня.

Сердце Анжелики бешено забилось, когда он повернулся и пошел в направлении кушетки. «На этот раз посмотри на меня», — сказал он, и его слова прозвучали интимно, как слова любовника, охваченного страстью. Она повторила арию, на сей раз смело смотря прямо в голубые глаза мужа. Взор его был настолько проникновенным, что все время, пока она пела, возбуждение ее росло. Она поняла, что этот мужчина, все время отдалявшийся от нее со дня свадьбы, сейчас соблазнил ее своим взглядом. И с каждой нотой она все больше раскрывалась перед ним.

Когда она закончила петь, в комнате надолго воцарилась тишина, и сам воздух был словно наэлектризован. Затем Ролан подошел к ней, все еще глядя на нее этим пугающим и одновременно пленяющим взором.

— Думаю, сейчас как раз самое время проводить тебя наверх, дорогая.

Анжелика почувствовала, как краснеет от внезапного ожидания с примесью страха, когда ее муж, обращаясь к Бланш, сказал:

— Доброй ночи, сестра.

— Доброй ночи, брат, — сдержанно ответила Бланш.

Анжелика держалась за руку Ролана, когда они поднимались по лестнице. У ее двери он задержался, его глаза буквально пожирали ее, останавливаясь на ее твердой груди.

— Анжелика, когда ты поешь… — улыбаясь, пробормотал он.

— То, что? — прошептала она с придыханием, и ее сердце гулко стучало при его близости. Голос его был, как самая нежная ласка.

— Ты не догадываешься, что это со мной делает? — она не успела ответить, как он взъерошил ей волосы в том месте, где были вплетены цветы, и прошептал: — Последняя летняя роза. Интересно, распустилась ли она полностью, чтобы ее можно было сорвать?

Анжелика тонула в его разгоряченном взоре, когда он обвил ее шею, притянул к себе и жарко поцеловал. Голова у нее пошла кругом. Она была как бы опалена его прикосновением и мечтала, чтобы этот поцелуй продолжался вечно. Она знала, что хотела этого все последнее время — и теперь, наконец, он был ее.

Сначала его губы, нежные и теплые, как бы изучали ее. Затем поцелуй стал более глубоким, грубым и требовательным, но это еще больше распаляло ее. С бессвязным приглушенным стоном она еще теснее прижалась к мужу. Он прорычал что-то и еще сильней сжал ее в объятиях. По ее телу пробежали мурашки, она вся напряглась. Ей хотелось умолять: «Пожалуйста… пожалуйста…» Но не могла, ибо их губы были слиты в поцелуе. Однако, когда руки Ролана начали путешествовать по ее бедрам, она инстинктивно сжалась.

Страх и желание затруднили ей дыхание. Но Ролан внезапно разжал объятия. Она подняла на него глаза, трепеща от ожидания, и увидела, что он нахмурился.

— Возможно, пока не время… — пробормотал он задумчиво.

Он уже собрался было уйти, когда она, немного придя в себя, тронула его за рукав.

— Ролан?

— Да? — он повернулся к ней.

Анжелика закусила губу. Родители воспитывали в ней искренность, и она не могла допустить, чтобы между ней и супругом сохранялись такие непонятные отношения. Вопрос следовало прояснить. Сегодня Ролан наконец сделал маленький шажок в ее направлении и приблизил к разгадке той тайны супружеской жизни, которую она давно стремилась познать. Музыка, пробудившая ее чувственность, сблизила их. Это слегка испугало ее, но одновременно его прикосновения возбудили в ней надежду, что все образуется.

— Ролан, я должна знать, — спросила она, вздернув подбородок. — Вы ожидаете, что я буду исполнять свои супружеские обязанности?

К ее глубокому разочарованию, Ролан шепотом чертыхнулся и сардонически рассмеялся.

— Анжелика, мне не нужны твои ''обязанности», — прошептал он с горьким сарказмом. — Но скажи мне, дорогая, тебе что-нибудь от меня нужно?

Вглядываясь в циничное выражение его лица, уязвленная его словами, Анжелика гордо и решительно ответила: