Ольга Михайлова - Аристократия духа

Энселм, несмотря на все уговоры тётки поехать на званый ужин к леди Джейн, отказался. Нет. Он останется с Рейсбруком — это лучшее общество. Леди Эмили смирилась и уехала одна, пообещав не задерживаться и вернуться до одиннадцати. Кейтон и вправду удобно устроился с книгой в гостиной, пригрелся у огня и начал подремывать, но вскоре ощутил прилив сил и начал рыться в своих находках. Он гонялся за старыми книгами, копался, как и прочие собиратели, на развалах букинистов, пропадал у старьевщиков. В лавке на Кемпден-роуд ему повезло раздобыть старую латинскую поэму «De laude castitatis», сочиненную Авитусом, архиепископом города Вены в эпоху правления Гондебальда, и он с удовольствием перелистывал её, гордясь тем, как удачно и совсем за бесценок приобрёл её.

…Леди Кейтон не вернулась домой в одиннадцать. Не было её и в полночь. Компаньонка графини, миссис Сондерс, сначала переполошила всех служанок, потом пришла очередь лакеев, и, наконец, она отважилась побеспокоить молодого господина, осторожно постучав в двери его спальни. Энселм сидел в глубоком кресле с подголовником и читал старый ин-кварто, положив ноги на подставку для дров. Его домашние туфли были слегка теплыми от огня. Поленья, треща, полыхали в гудящем пламени. Лампа чуть коптила. Он подправил фитиль и тут услышал стук в дверь. На пороге стояла тощая особа, в которой он признал компаньонку тетки.

— Простите, сэр, но… миледи не говорила вам, когда должна вернуться?

Кейтон взглянул на часы и изумился. Стрелки показывали четверть первого.

— Тётя сказала, что приедет к одиннадцати. Она часто задерживается?

— Никогда, милорд. Тем более, что ей делать так долго у леди Джейн? Ведь они едва ли не каждый третий день видятся. Почти сорок лет, миледи говорила, дружат…

— Успокойтесь, миссис Сондерс. До дома леди Блэквуд — три квартала, если бы карета опрокинулась, или что ещё, упаси Бог, случилось — нас бы уже известили. А так — везде тихо, полиции в городе много, сейчас я оденусь, да с грумом мы пройдемся по Кингс-сквер до дома леди Джейн. Уверен, что ничего не случилось… — он ещё не договорил, как миссис Сондерс вся всколыхнулась, услышав за окнами стук лошадиных копыт. Энселм тоже торопливо подошёл к окну, поднял раму и высунулся наружу.

— Ну, вот видите, миссис Сондерс, ничего не случилось, — облегчённо сказал он, заметив, как тётя вылезает из экипажа.

Он ещё несколько минут наблюдал в свете фонаря за парадным, убедился, что карета цела и леди Эмили не хромает, и поспешно спустился вниз. Вежливость требовала выяснить причины её задержки, однако, вежливость он мог бы отложить и на завтра, но сейчас был подлинно заинтригован — что могло произойти?

Леди Кейтон молча оглядела перепуганную миссис Сондерс.

— Все в порядке, Урсула, ну что ты трясёшься? Иди спать, но сначала скажи Бетти, чтобы разбудила меня завтра в десять.

Энселм видел, что произошло нечто неприятное. Дурное расположение духа проступало в леди Эмили слишком явно: в хмуром и даже угрюмом выражении лица, и в горькой складке, вдруг появившейся под нижней губой, и сумрачном блеске глаз. Леди Кейтон прошла в гостиную и тяжело опустилась в кресло.

Энселм сел напротив.

— Что произошло, тётя?

Она тяжело вздохнула.

— Ничего хорошего. Во вторник вечером исчезла мисс Вейзи, а сегодня её нашли.

Кейтон смотрел на тётку в немом недоумении. Он ничего не понял. Куда исчезла? Зачем? Где нашли?

— Дурочка сбежала под венец, — пояснила тётка, — с сынком Томаса. Хорошо, подружка её, Шарлотта, чуть потолковее, смогла сообразить, что к чему, да не к Уилсону, идиоту старому, кинуться, а к мистеру Фаннингу, своему деду, тот всех на ноги и поднял. Кинулись вдогонку, и вот…

— Я не понял, Бога ради, тётя. С кем мисс Джоан сбежала-то?

Леди Эмили снизошла к тупости племянника, решив, что он спросонья не понимает элементарных вещей.

— С сыном Томаса Райса, говорю же! С молодым Клиффордом.

Кейтон оторопел. Он ничего не понял. Под венец? Что могло заставить Райса жениться на мисс Вейзи? Ведь она не нравилась ему! Он даже согласился подшутить над ней по его просьбе — и вдруг пошёл венчаться с ненравящейся девицей, вопреки желанию своенравного отца и ожидающей его богатой красавице-невесте? Ведь Камэрон говорил, что за ней едва ли дадут двадцать тысяч. Неужто влюбился? Но ведь он говорил, что помолвлен! Что за ерунда?

— Как это могло быть? Он же говорил давеча, что она — дурочка… — пробормотал он в полном недоумении.

— Правильно говорил. Это его на подвиг сей и подвигло. Нашлись и свидетели. Сестра мистера Хардинга видела, как Джоан прыгнула в его карету, как раз ливень был во вторник, улицы пусты, он и увез её.

Кейтон оторопело уставился в каминное пламя. Развёл руками.

— Господи, да зачем она ему?

— Ты что, идиот, дорогой племянничек? Это необсуждаемо, но ты мне наивным дураком в этих делах до сих пор не казался. Зачем мужчине девица…

— Зачем мужчине девица — я понимаю, тетушка, — смущённо улыбнулся Кейтон, чувствуя, что розовеет. Он хихикнул, но тут же и утих. — А вот зачем жениться на дурочке с небольшим приданым, когда отец тебе подыскал невесту и красивую, и богатую, и неглупую? И куда они теперь денутся?

Тётка сосредоточенно тёрла лоб и глядела на племянника.

— То ли я что-то тебе не так объяснила, Энселм, то ли ты глупее, чем я думала. Никуда они не денутся. Молодой Райс уже в имении отца к свадьбе готовится, а девицу он, невинности лишив, бросил в придорожной гостинице в пяти верстах от Глостера. Там её и нашли сегодня. Понял?

Энселм выпрямился и тупо посмотрел на тетку. Теперь он понял. Его язык присох к гортани, дыхание прервалось. В глазах промелькнули бальные сцены, лицо Райса на балконе, портмоне… Чуть овладев собой, он проронил в изумлении:

— Он что… сумасшедший?

— Это ещё почему? Подлец, это верно, сошедший с совести и чести, да, конечно, а с умом у него, я полагаю, всё в порядке… И винить некого. Дурочка эта за сезон уж в кого только не влюблялась — и с молодого Митчела, и в Прендергаста, и в Армстронга… — Леди Кейтон уставилась на картину на стене, хотя явно её не видела. — Те вроде и клевали поначалу, да у глупышки не хватало ума рот закрытым держать, а то, глядишь, за умную и сошла бы. А так — все в стороны. Ну, а тут напоследок этот красавец Райс пожаловал. Она, видать, и решила, что это — её последний шанс.

Кейтон молчал. Он поднялся и механически передвигая кочергой поленья в камине, пытался согреть окоченевшие вдруг руки. Покупая у Райса услугу, — щелчок по носу мисс Вейзи, он думал о публичном унижении гордой и глупой красотки. То же, что сделал Райс — да, было унижением, но безжалостным, жестоким и совсем уж бесчеловечным. Такое приводило к тому, что девица навсегда удалялась из общества.