Джо Беверли - Нежный защитник

Мужчина был сед, с головы до ног покрыт пылью и едва ковылял, с трудом удерживая огромный тюк с вещами. О цвете волос у его супруги судить было трудно из-за огромного уродливого чепца, но, судя по всему, она тоже давно успела поседеть. Однако жена явно была моложе мужа, потому что даже ее широкая юбка не могла скрыть большого живота. Несмотря на это, женщина тащила тюк почти такой же тяжелый, как и ее супруг, и переваливалась с боку на бок, как скрюченная прострелом старуха.

Имоджин посмотрела на замок, маячивший на скале, и облегченно вздохнула. Ее больше не пугал загадочный тип, встреча с которым ей предстояла. Пусть это будет хоть дьявол — она все равно не в силах идти дальше. Если бы не толстая клюка, изготовленная для нее предусмотрительным Сивардом, она свалилась бы без сил еще несколько часов назад. Ее ступни превратились в две безобразные культи на концах онемевших от усталости ног, а спину ломило так, будто она и правда была древней старухой.

Тем не менее придуманный ими маскарад спас им жизнь. Ни у одного из встреченных на дороге соглядатаев Уорбрика не возникло ни малейших подозрений, что они видят перед собой сбежавшую от их хозяина Имоджин из Кэррисфорда. Когда она увидела, с какой дотошностью солдаты Уорбрика проверяют каждого путника, Имоджин мысленно поблагодарила Сиварда за ту настойчивость, с которой он добивался, чтобы каждая деталь их маскарада выглядела натурально. Правда, теперь она устала до такой степени, что больше ничего не боялась.

Ее волосы под ветхим чепцом были вымазаны салом и грязью на тот случай, если кто-то из соглядатаев припомнит знаменитые рыжие косы Сокровища Кэррисфорда. Ее одежда, вся до последней тряпки, представляла собой грубые, грязные обноски. Ее воротило от собственного запаха, завязки на сандалиях натирали ноги, а кишевшие в одежде насекомые искусали в кровь ее тело.

Но самые большие неудобства ей приходилось терпеть из-за торбы, которую Сивард снабдил какими-то хитроумными приспособлениями. Эта торба на животе вместе с широкой юбкой должна была внушить окружающим, что она беременна.

Впрочем, беременность была ее идеей. Она подумала, что раздутое уродливое чрево отвлечет от нее внимание тех, кто ищет Имоджин из Кэррисфорда, и вдобавок оно могло бы в какой-то степени защитить ее от грабителей и насильников. Более того, этот маскарад мог сослужить ей еще более важную службу. В том случае, если Фицроджер на поверку окажется алчным хищником, а не защитником сирых и убогих, то даже и тогда он едва ли осмелится поднять руку на беременную женщину.

Поначалу торба со всяким мусором и песком вовсе не казалась ей тяжелой, но сейчас Имоджин чуть не падала под ее весом. Она была абсолютно убеждена, что, даже будь у нее ребенок, он оказался бы не таким тяжелым.

Во всем этом было лишь одно преимущество: ей не требовалось притворяться, изображая измученную крестьянку, совсем не похожую на молодую богатую аристократку. Темный силуэт замка внушал ей надежду. Там она сможет избавиться от этих жутких лохмотьев и снова стать леди Имоджин, Сокровищем Кэррисфорда и Золотым Цветком Запада.

И хотя у нее ужасно ломило шею, она постаралась поднять голову повыше, чтобы во всех подробностях разглядеть замок Фицроджера. Крепость выглядела более приземистой, чем Кэррисфорд, и проигрывала в чистоте и изяществе линий, но зато производила впечатление солидности и неприступности. С той стороны, где стены поднимались над отвесным утесом, окруженным глубоким ущельем, подобраться к замку было невозможно. Напротив ворот ущелье пересекала узкая насыпь, по которой могла проехать всего одна повозка. И пока они ковыляли по дороге к этой насыпи, Имоджин с содроганием подумала, что не хотела бы оказаться здесь во время штурма, когда узкий перешеек будут обстреливать со всех сторон.

Перед насыпью они устроили короткий привал. Солнце уже коснулось горизонта, и люди спешили кто в замок, кто из него, чтобы успеть поужинать и устроиться на ночлег. Имоджин не ожидала, что в замке Клив будет царить такое оживление.

— Как по-твоему, что здесь происходит? — тревожно спросила она у Сиварда.

— Откуда мне знать? — устало пробурчал он. — Может быть, Фицроджер только что вернулся в замок, а может, собирается его покинуть.

— То есть как покинуть? — испуганно воскликнула Имоджин. — О Боже, только не сейчас!

— Он не тронется с места, — заверил ее Сивард, — как только узнает о нас. Вы можете отвязать свою торбу, миледи. Здесь нас никто не тронет.

Но вид солдат, охранявших дамбу, не вызвал у Имоджин большого доверия, и она предпочла ничего не менять в своем облике.

— Похоже, здесь все спокойно входят и выходят, — пробормотала она, — и нам не к спеху открывать, кто мы такие на самом деле. Давай попытаемся сначала разузнать, что происходит. А еще лучше было бы разобраться, что представляет собой этот Фицроджер. Мы сразу поймем, как относятся к нему его люди.

— Но если вы не попросите помощи у Бастарда, — с досадой спросил Сивард, — что тогда будете делать?

Хотя Имоджин даже думать не могла о том, чтобы продолжить путешествие, ее почему-то грызла смутная тревога. Она помнила, как говорил ей отец:

— Следуй своей интуиции, дитя мое! Ты наделена отменным чутьем.

Чутье ей подсказывало: надо идти в замок. И еще немного потаскать на себе надоевшую торбу.

И они поднялись на дамбу вслед за молодыми мужчиной и женщиной, похожими на бродячих трубадуров. Имоджин до смерти завидовала их небрежной походке. Она опустила глаза и увидела, что обмотки на ее ступнях пропитались кровью. И вдруг почувствовала, что от боли у нее темнеет в глазах.

Она невольно вскрикнула и оступилась. Если бы Сивард не успел схватить ее за руку, она наверняка свалилась бы в пропасть. Отупев от усталости, Имоджин спотыкалась на каждом шагу, а увидев острые скалы, щерившие свои зубы на дне пропасти, зажмурилась от страха.

— Вперед! — грубо прикрикнул на нее Сивард. — Шевели ногами, женщина!

Имоджин открыла глаза и увидела, что трубадуры остановились и смотрят на них. Она едва соображала, что происходит, но четко понимала, что им нельзя стоять посреди дамбы, у всех на виду…

— Дорогу! Дорогу! — раздался повелительный окрик. Из ворот замка выехали двое вооруженных всадников. Им пришлось туго натянуть удила, и горячие кони взвились с громким ржанием. — Прочь с дороги! — рявкнул один из солдат. — Прочь с дороги, проклятое отродье!

Страх перед тем, что их либо затопчут копытами, либо столкнут в пропасть, заставил Имоджин приободриться, и она двинулась вперед из последних сил. Всадники все-таки дождались, пока пешеходы уберутся с дороги, а потом пронеслись по узкой дамбе быстрее ветра и вскоре скрылись вдали.