Виктория Холт - Дочь обмана

— Я поняла, что мисс Вэнс предпочитает работать возле площадки. Разве не так?

Родерик ответил:

— Она так говорит, но я уверен, мама, что если ты ее пригласишь, она переедет — хотя бы на некоторое время — пока ведется ремонт.

— Ты хочешь, чтобы я это сделала?

— Я был бы тебе очень признателен.

— Хорошо. Я поговорю с ней.

— Это правда? — воскликнул Родерик с явным удовольствием.

— Если ты считаешь, что я должна это сделать, я поговорю с ней сегодня же.

Я была поражена и Родерик тоже. Он был просто в восторге. Я с интересом наблюдала, как леди Констанс наслаждалась его признательностью. Не было сомнения в том, что она обожает своего сына. Он и муж были единственными людьми, которых она любила. Я понимала холодность леди Констанс к Фионе. Теперь я начала понимать леди Констанс. Мое отношение к ней менялось. Мне стало ее жаль: я прощала ее негодование, потому что знала теперь его причину. Она, такая гордая, чувствовала себя униженной. Она, такая сильная, управляющая всем в своем доме и готовая все делать для мужа и сына, была уязвлена.

Я видела, как леди Констанс вышла из дома после обеда. Она пошла пешком, так как расстояние между домом и местом раскопок было очень небольшое. Она выглядела решительной, как будто готовилась к битве. Она взяла с собой черный зонт. В тот момент дождя не было, но он мог начаться в любую минуту.

Я подумала, что разговор будет коротким, и я все узнаю от Фионы. Сидя у окна, я целый час прождала возвращения леди Констанс и была удивлена, что ее нет так долго. Дорога занимала полчаса туда и обратно. Прошел час. О чем они могли говорить все это время?

Спустя еще полчаса я решила посетить Фиону. Леди Констанс должна была уже давно уйти, и если по какой-то причине она не сделала этого, я придумаю какой-либо предлог и удалюсь.

Я оделась потеплее, надела теплые ботинки и взяла с собой зонт. Был довольно серый день, и все кругом выглядело совершенно пустынным. Все было насквозь мокрым, и в воздухе, казалось, висела влага, хотя на самом деле дождь уже кончился.

Когда я подошла к мастерской, снова начался дождь. Я раскрыла зонт и двинулась по дорожке, которая вела к дому.

Дорожка выглядела не такой, как всегда. Всюду валялись комья земли. Я подумала, что их, должно быть, намыло дождем.

Я взглянула на бани и мозаичный пол. Они не изменились. Затем — слишком поздно — я заметила перед собой зияющую яму. Я резко остановилась, но земля тут же ушла у меня из-под ног. Я споткнулась, зонт отлетел в сторону, и я начала падать… В темноту.

На несколько секунд я была парализована и обескуражена, пока не поняла, что со мной происходит. Это оказалось одно из тех мест, о которых говорил Родерик. Почва уходила у меня из-под ног. Земля попала мне в глаза. Я на секунду зажмурилась и попыталась ухватиться за что-либо, но мокрая земля выскальзывала из рук.

Мое падение не было стремительным. Оно замедлялось, так как земля опускалась постепенно под тяжестью моего тела. И вдруг падение прекратилось. Я открыла глаза. Я с трудом различала что-либо вокруг. Дыра, в которую я провалилась, пропускала немного света.

Я стояла на чем-то твердом и почувствовала некоторое облегчение оттого, что перестала падать.

Я поняла, что бесполезно пытаться выкарабкаться отсюда. Ничего, кроме мягкой сырой земли, не было вокруг. Не за что было зацепиться.

Я услышала крик:

— Помогите… помогите мне!..

Я узнала голос леди Констанс.

С ней случилось то же самое! Ведь она шла к Фионе тем же путем.

— Леди Констанс, — произнесла я.

— Ноэль? Где вы? Здесь?

— Я упала.

— И я тоже. Вы можете двигаться?

— Я… я боюсь.

Не было нужды объяснять. Она оказалась в таком же положении, что и я. В данный момент мы были в относительной безопасности, но как знать — малейшее движение может вызвать новый обвал и похоронить нас заживо.

Глаза привыкли к темноте. Я стояла на подобии каменного пола. Я увидела медленно двигающуюся фигуру. Это была леди Констанс.

— Вы можете подойти сюда очень медленно? — спросила я. — Мы, кажется, находимся в какой-то пещере. Здесь, у меня, немного светлее. Я боюсь двигаться, так как земля вокруг меня очень рыхлая.

Она начала медленно подползать ко мне. Послышался шум падающей земли. Я затаила дыхание. Я очень боялась, что земля начнет оседать и похоронит нас.

Я сказала:

— Подождите немного.

Она повиновалась, и все стихло.

— Теперь попробуйте опять.

Она была уже близко. Я смутно различала ее.

Она протянула руку и дотронулась до меня. Я схватила ее руку и почувствовала, что ее облегчение подобно моему.

— Что делать? — прошептала она.

— Возможно, кто-нибудь спасет нас, — сказала я.

Она молчала.

— С вами все в порядке? — спросила я.

— Болит нога. Я рада, что вы здесь. Мне не следовало бы… Но теперь — нас двое.

— Конечно, — сказала я. — Я тоже рада, что вы здесь.

Мы помолчали какое-то время, потом она сказала:

— Это, возможно, для нас конец…

— Не знаю.

— Что может произойти?

— Они спохватятся. Когда вернется Родерик, кто-нибудь придет искать нас. Мы должны стоять спокойно. Нельзя ничего трогать.

— Вы стараетесь меня успокоить.

— И себя тоже.

Мы рассмеялись. Это был невеселый смех, защита от судьбы.

— Странно, — сказала она, — что мы вместе оказались здесь.

— Очень странно.

— Я чувствую себя гораздо лучше сейчас. Я думала, что умру в одиночестве, и очень испугалась.

— Всегда хорошо, чтобы кто-то был рядом, даже здесь, — сказала я.

— Может, стоит покричать? — предложила леди Констанс.

— А нас услышат?

— Если мы услышим их, они смогут услышать нас. Там есть дыра. Вон виден свет.

— Пока он есть, есть и надежда.

— Вы разумная девушка, — сказала она. — Я боюсь, что была не очень добра к вам.

— Нет, все в порядке. Я понимаю…

— Вы имеете в виду Чарли и вашу мать?

— Да.

Мы некоторое время помолчали. Она все еще держала меня за руку. Ее близость успокаивала меня.

Она сказала:

— Давайте поговорим. Я чувствую себя лучше, разговаривая… Я знаю, что случилось с бюстом генерала.

— С бюстом?

— На лестнице. Ведь это Герти разбила его, и вы взяли на себя ее вину.

— Но каким образом?

— Я следила сверху и все видела. Зачем вы это сделали?

— Герти была в ужасе, что ее выгонят. Она посылает деньги своей семье. Она боялась, что вы уволите ее, отказав в рекомендации…

— Понимаю. Вы поступили хорошо.

— Ничего особенного. Ведь я скоро уеду. И полагала, лучше, чтобы вы думали, что это сделала я.

— Откуда вы знаете о семье Герти?

— Мы разговорились, и она рассказала о своей семье.

— Вы часто беседуете со слугами?

— Полагаю, это вас шокирует. Но я воспитана в другой среде, где различия в классах не так важны, как человеческие отношения. Люди в доме были людьми, а не слугами и господами.