Сильвия Эндрю - Франческа

Он поклонился, отдал краткие приказания кучеру и груму и исчез. Экипаж тронулся с места. Франческа приподняла занавеску, глядя вслед высокой, гибкой фигуре, пока та не исчезла в темноте. Откинувшись на подушки, Франческа вдруг ощутила неописуемую усталость.

Что имел в виду Маркус? Ее нынешнее поведение вызвало бы отвращение у любого порядочного джентльмена. Ей стало дурно от ужаса при мысли о том, как повели бы себя Кокер и остальные, встретив ее в борделе. Благодаря Маркусу опасность удалось предотвратить, но какого он теперь мнения о ней? Его слова казались загадочными — что значит «в ином свете»?

Бесчисленное множество мучительных мыслей не давало ей заснуть почти всю ночь. Даже сознание того, что обожаемая Мадди теперь будет рядом, не утешало ее. Но на следующее утро, по-прежнему ощущая подавленность, Франческа сделала все возможное, чтобы не напугать мадам Элизабет и вести себя так, как посоветовал Маркус.

У Маркуса, направляющегося в посольство, было тяжело на душе. Он уберег Франческу от позора, но лишь ценой собственной репутации и миссии. Теперь все результаты его трудов пойдут насмарку. Оставался лишь один выход: найти сэра Генри и сообщить ему о вчерашних событиях прежде, чем это сделает кто-нибудь другой.

Последовавшая беседа оказалась тягостной, как и предчувствовал Маркус. Сэр Генри славился терпением и тактом в общении с представителями других народов, но не тратил их на подчиненных. Он яростно и красноречиво выбранил Маркуса, который даже не пытался возражать. Сам он понимал, что выбрал единственно возможный путь, но сэр Генри вряд ли мог понять его.

— Чертовски досадный промах! Вам, как и мне, известно, что, если кто-нибудь узнает об этом визите к графине Реган, французы и другие союзники навсегда перестанут вам доверять.

— За последние два часа мне пришла в голову не менее досадная мысль, сэр. Несмотря на то, что я сделал все возможное, было бы глупо надеяться, что Кокер и остальные будут держать язык за зубами: история о нравственном падении лорда Карна — лакомый кусок.

— Ваша репутация — это ваше личное дело. Можете хоть каждую ночь проводить в парижских борделях. Но этот считается пристанищем самых отъявленных сторонников Наполеона! Какого дьявола все случилось именно там?

— К сожалению…

— К сожалению! — взревел сэр Генри. — Вы погубили самые деликатные переговоры, какие мне случалось вести, и лишь «сожалеете» об этом! Да ведь это катастрофа!

Маркус стиснул зубы.

— Последствия для мисс Бодон тоже могли стать катастрофическими. Ее следовало спасти. Но я ничуть не умаляю своей вины в том, что многолетняя работа всего посольства окажется напрасной. Надеюсь, вы примете мою незамедлительную отставку. Завтра вы получите отчет в письменном виде.

— Нет, сегодня, Карн! Завтра на мою голову наверняка обрушатся все небесные кары. Но положение не спасет никакая отставка, разве что… что, если я сам поговорю с Кокером и остальными? Объясню им, в чем дело… — Поняв колебания Маркуса, он нетерпеливо добавил: — Ну, как вы думаете? Да не молчите же!

— Уитем и Чантри — всего-навсего добродушные болваны. Думаю, вы сумеете убедить их в необходимости молчать — по крайней мере на время. Этого хватит, чтобы частично спасти положение. Но Кокер…

— Кокер — джентльмен, к тому же ему не чужд патриотизм. Он сражался при Ватерлоо, разве не так?

— Да, в отваге ему не откажешь. Но… он питает ко мне личную неприязнь, которая может повредить…

— Чушь! Странно, что вы заговорили об этом, Карн! Ни один человек в положении Кокера не станет давать волю собственным чувствам в ущерб интересам правительства. Или вы сомневаетесь в моей способности ясно изложить суть дела?

— Конечно, нет, сэр.

— Тогда покончим с этим. Я отправлю кого-нибудь за упомянутыми джентльменами, как только они… гм… освободятся. Но почему вы с таким сомнением смотрите на меня?

— Я искренне желаю вам успеха, сэр Генри, но… если Кокер откажется помочь вам…

— Как бы не так!

— Если он откажется, — в отчаянии продолжал Маркус, — у вас остается только один выход.

— Какой?

— Вам придется отречься от меня, хорошенько облив грязью. Объявить меня предателем.

— Не болтайте чепухи, Маркус! Этого я не допущу. Да, вы совершили опрометчивый, глупый поступок, но мне ли не знать, что вы неспособны на двойную игру! Черт побери, я не собираюсь распускать о вас лживые слухи!

— Это не понадобится, — с мрачной усмешкой заверил Маркус. — Просто упомяните, что отправили меня в отставку, и откажитесь от всяких объяснений. Сплетники сами додумают остальное.

— Я не могу так поступить с вами, Маркус.

— Если случившееся не останется в тайне, спасти собственное положение вы сможете только так.

Эта мысль явно вызывала неловкость у сэра Генри, но он понимал, что Маркус прав.

— Будем надеяться на лучшее, — угрюмо выговорил он. — Напишите прошение об отставке и уходите. Я позабочусь, чтобы вы покинули Париж завтра же или, еще лучше, сегодня. После полуночи.

— За это я не поручусь, но постараюсь исчезнуть, как только смогу. У меня есть свои причины желать поскорее покинуть Париж.

Сэр Генри не зря снискал славу опытного и искусного дипломата. Милой беседы в библиотеке посольства, нескольких тщательно обдуманных тонких намеков и бокала превосходного бургундского хватило, чтобы убедить лорда Уитема и мистера Чантри, что в их собственных интересах, а также в интересах отечества они должны забыть о том, что случилось в «La Maison des Anges». Удовлетворенный результатом, сэр Генри отделался от обоих посетителей. Но, обернувшись к лорду Кокеру, он заметил на его лице циничную гримасу.

— Они болваны, — произнес Кокер, — если удовлетворились такой малостью. Лично я готов держать рот на замке лишь при одном условии: если мне будут известны все подробности, сэр Генри! Каким образом Карн связан с этими таинственными переговорами? Почему его участию в них придается такое значение?

Сэр Генри ответил ему бесстрастным взглядом.

— Что вас так заинтриговало? Большинство людей сочло бы мое требование обоснованным и без дальнейших подробностей.

— Но я никогда не принадлежал к большинству. Льщу себя мыслью, что дружба с принцем-регентом выделяет меня из толпы.

Сэр Генри наполнил бокал лорда Кокера.

— Кстати, о дружбе… Насколько я понимаю, в настоящий момент ее омрачили тучи?

Лорд Кокер улыбнулся.

— Его высочество иногда вынужден поступать вопреки своему желанию. В ближайшем будущем я вернусь в Лондон, и вы увидите, что принц окажет мне более чем теплый прием. Я нравлюсь ему. Можете довериться мне, сэр Генри: вскоре я вновь стану советчиком принца. А теперь объясните, почему вы так стремитесь защитить лорда Карна. По-моему, он в состоянии сам постоять за себя.