Бонкимчондро Чоттопаддхай - Хрупкое сердце

Услыхав об отъезде Комолмони, Кундонондини спряталась в своей комнате и расплакалась. Она не заметила, как Комола тихонько проследовала за ней.

Кундонондини рыдала, уткнувшись головой в подушку, а Комолмони заплетала ей косу. Это занятие являлось ее слабостью.

После того как коса оказалась заплетена, молодая женщина подняла голову Кундо и прижала ее к своей груди. Краем сари она вытерла ей слезы и поинтересовалась:

— Почему ты плачешь, Кундо?

— Зачем ты уезжаешь? — спросила Кундо.

Комолмони чуть заметно улыбнулась. Но улыбка не могла скрыть слезинки, которая беззвучно скатилась по ее щеке. Так иногда при ярком свете солнца идет дождь.

— Отчего ты плачешь? — снова спросила Комола.

— Ты меня любишь, — отвечала Кундо.

— Ну и что же? А кто-нибудь не любит? — удивилась Комола.

Девушка молчала.

— Кто не любит тебя? — настаивала Комола. — Шурджомукхи? Скажи, не скрывай.

Кундо молчала.

— Брат?

Опять тишина.

— Если ты любишь меня, а я тебя, почему ты не хочешь уехать со мной?

Кундо и на этот раз промолчала.

— Поедешь? — снова спросила Комола.

Кундо отрицательно покачала головой:

— Нет.

Милое лицо Комолмони помрачнело. Она нежно прижала голову девушки к своей груди, а затем заглянула ей в лицо:

— Кундо, ответишь чистосердечно на мой вопрос?

— На какой?

— Я твоя сестра, от меня нельзя таиться, я ничего никому не скажу. — А про себя подумала: «Если только своему великому радже Сришчондро-бабу и... малышку».

— Спрашивай, — решилась Кундо.

— Скажи, ты очень любишь моего брата?

Девушка ничего не ответила, а только, зарывшись лицом в платье Комолмони, снова зарыдала.

— Я понимаю, любишь... Но зачем убиваться? Разве любить плохо?

Кундонондини подняла голову и пристально посмотрела в лицо Комолы. Та без слов поняла ее.

— Но ведь ты не хочешь разрушить счастье Шурджомукхи? Разве ты не видишь... — Она не договорила, так как девушка снова упала к ней на грудь.

Слезы Кундонондини затопили сердце Комолмони. Чуткая Комола знала, что такое любовь. Всем своим сердцем она разделяла горе и радость Кундонондини.

— Кундо! — позвала она, вытирая ей слезы. — Поедем со мной, Кундо! — Иначе все погибнет. Поедешь? Подумай...

Кундо снова зарыдала. Прошло еще несколько мгновений, Кундо все плакала. Затем она вытерла слезы и сказала:

— Поеду.

Почему же она не ответила сразу?

Комола поняла. Она поняла, что Кундонондини принесла свое сердце в жертву на алтарь счастья другой женщины. Она решилась забыть Ногендро ради его счастья и счастья Шурджомукхи. Вот почему она не ответила сразу.

А ее собственное счастье? Комола знала, что Кундонондини в этот момент не думает о себе.

Вишнуитка Хоридаши появилась снова. Она шла и пела:

На сей раз Шурджомукхи тоже пришла послушать и велела позвать Комолу. Та пришла в сопровождении Кундо. Услышав песню, Комолмони нахмурилась:

— Ах ты, негодница! Чтоб тебе наесться пепла, чтоб тебе умереть! Ты что, других песен не знаешь?!

— А что случилось? — удивилась Хоридаши.

Комолмони разошлась еще больше.

— Что случилось? Принесите ветку акации, я покажу этой чертовке, как приятно быть исколотой шипами!

— Нам не нравятся такие песни, — мягко заметила Шурджомукхи. — Спой какую-нибудь другую, хорошую песню.

— Ладно, — согласилась Хоридаши и начала петь:

Комола насупилась.

— Милая хозяюшка, воля твоя, но я не желаю больше слушать эту вишнуитку. Я ухожу.

Расстроенная Шурджомукхи тоже поднялась. Вслед за ними ушли еще несколько женщин. Кундонондини была среди оставшихся. Она осталась потому, что слушала невнимательно и не поняла, о чем говорится в песне. Хоридаши перестала петь и принялась болтать с женщинами. Чувствуя, что песен больше не будет, остальные женщины тоже ушли. Кундо не двинулась, словно ноги ее приросли к земле. Тогда Хоридаши заговорила с ней. Но девушка слушала ее рассеянно.

Шурджомукхи наблюдала за ними издалека и, как только догадалась, что беседа серьезно заинтересовала обе стороны, послала за Комолой.

— Ну и что же? — спросила та — Пусть себе говорят. Ведь Хоридаши женщина, а не мужчина.

— Так ли? — усомнилась Шурджомукхи.

— Что такое? — удивилась Комола.

— Мне кажется, что это переодетый мужчина. Я сейчас выясню. Но Кундо-то какова!

— Погоди! Я пойду за акацией. Я устрою этому дьяволу блаженство на шипах. — И она отправилась искать акацию.

По дороге Комола встретила Шотиша, который неизвестно где добыл сандаловую пасту тетки и теперь усердно красил себе щеки, нос, подбородок, грудь, живот. При виде его Комола забыла и вишнуитку, и акацию, и Кундонондини, и все остальное.

Тем временем Шурджомукхи позвала служанку Хиру. Мы уже упоминали о ней. Однако не мешает кое-что добавить.

Ногендро и его отец очень заботились о том, чтобы прислуга в доме была добропорядочной. Поэтому оба стремились подыскать на это место женщин из хороших семей. Прислуга в доме Дотто пользовалась уважением и жила в достатке, поэтому многие молодые женщины из благородных, но обедневших семей с удовольствием нанимались к ним в услужение.

Хира, как и многие другие служанки, принадлежала к касте кайастха. Отец Ногендро привез ее вместе с бабушкой из деревни. Сначала у него работала бабушка, а когда Хира подросла, бабушка оставила службу и поселилась в Гобиндопуре, где построила себе собственный домик, а внучка заняла ее место в доме Дотто.

Хира выглядела лет на двадцать. Она являлась самой молодой среди служанок, но выделялась среди них умом и характером.

В Гобиндопуре все знали, что Хира еще девочкой стала вдовой. О ее муже ничего не было известно. Однако за ней не замечали такого, что могло бы вызвать осуждение. Хира была общительна, одевалась как замужние женщины, и платье всегда очень шло ей. Она великолепно выглядела — небольшого роста, с блестящей темной кожей и большими, продолговатыми, как лепестки лотоса, глазами. Лицо ее было прекрасно, как луна, подернутая облаками, волосы длинные, точно змеи. Оставаясь одна, она любила петь, ссорить между собой служанок, пугать в темноте кухарку; ей доставляло удовольствие учить мальчишек любовным тайнам и размалевывать спящих известкой. У Хиры имелось много недостатков. Постепенно вы узнаете о них. Между прочим заметим, что она воровала розовое масло.