Елена Арсеньева - Любовь и долг Александра III

С дороги он писал отцу, что настроение его переменилось, он спокоен и с надеждой смотрит в будущее, оно для него может быть связано только с Дагмар. Это было чистой правдой… точно такой же, как его недавнее неистовое желание жениться на Мари и бросить престол, как обузу. Но сейчас Александр понимал, что поступает правильно, это принесет счастье всем, да и ему тоже, и сознание правильности своих поступков наполняло его душу счастьем. Он не создан для бунта. Свои мятежные наклонности, если они имелись, он исчерпал во время романа с Марией Элимовной. И легко простился с ними.

Король и Александр пересели в экипаж к дамам, и кортеж тронулся. Ехали недолго, несколько минут, Александр с великим трудом находил слова, чтобы ответить королеве. На счастье, Дагмар молчала, иначе ему стало бы совсем худо.

Сквозь густые деревья стал виден королевский дворец. Крыльцо было окружено придворными, а на ступеньках стояли младшие сестра и брат Дагмар. Их Александр увидел впервые. Вольдемар показался ему похожим на Фредерика в детстве, а взгляд Тиры был придирчивым. Александру вновь стало неловко, когда он подумал, что она, конечно, была конфиденткой сестры, а значит, знала все о его проказах. Наверное, недолюбливает его… А впрочем, что ему любовь и нелюбовь Тиры? Главное – любовь Дагмар.

«А разве она может меня любить? После Никсы – меня?!» Александр помрачнел, а когда король Кристиан самолично проводил его до отведенных ему апартаментов и он почти сразу увидел на стекле одного из окон нацарапанные имена Nix и Dagmar, грусть овладела им.

– Никса, ты этого хотел. Вот я поступил, как ты хотел, – пробормотал Александр. – Ну так помоги устроить мое счастье с Дагмар!

День был полон церемоний, которые казались лишними. Очень хотелось поговорить с Дагмар, но то завтрак, то обед, то ужин – и все официальное, отнимающее свободу, стесняющее, не позволяющее перемолвиться словом и даже толком переглянуться с Дагмар.

Она отчего-то держала голову опущенной, словно не желала даже видеть нового жениха. Александр извелся, пытаясь поймать ее взгляд. Ему очень хотелось бы знать, чтó она чувствует. Презирает его за историю с Марией Элимовной? Рада, что Александр все же решил подчиниться требованию отца? Или за это время она полюбила другого человека и теперь ненавидит Александра за то, что из-за него вынуждена отказаться от того, кого любит?

Александр вспомнил, что подобные мысли уже приходили ему в голову во время романа с Мари Мещерской, но тогда он только рад был отступничеству Дагмар, а сейчас с ненавистью думал об эфемерном «ком-то», кто мог овладеть ее сердцем.

Вообще в присутствии Дагмар с ним творилось что-то странное. Он как будто выходил из тумана на вольный свет и воздух. Только мешало, что кругом были люди, приходилось беседовать на общие темы, чего он не выносил. Александр впервые в жизни оказался далеко от дома, ему было невыносимо трудно, он чувствовал себя несветским увальнем. Хорошо хоть Владимир отвлекал огонь на себя. Болтал о путешествии, а Александр мучился мыслью, что он приехал делать предложение, а сидит тут, теряет время за пустым разговором. Хорошо бы со всем поскорее покончить! И опять опасения: а вдруг Дагмар не согласится? Вон, даже не смотрит на него…

И в это самое мгновение она подняла голову и взглянула прямо в глаза Александра. Как отрадно стало на душе! С этим настроением удалось легче дождаться конца дня.

Вечером он писал родителям:

Я чувствую, что могу полюбить милую Минни, тем более что она так нам дорога. Даст Бог, чтобы все устроилось, как я желаю. Не знаю, что скажет на все это милая Минни; я не знаю ее чувства ко мне, и это меня очень мучает. Уверен, что мы можем быть счастливы вместе. Я усердно молюсь Богу, чтобы Он благословил меня и устроил мое счастье.

А ночью приснилась ему Мария Элимовна, их последняя встреча. Произошла она утром того дня, когда предстояло отплывать в Данию. Александру нужно было проститься с графиней Тизенгаузен, и он вошел в лицейский корпус, примыкавший к Большому Царскосельскому дворцу. В корпусе жили придворные служащие и фрейлины. Коридор был пуст. И тут он лицом к лицу столкнулся с Мари Мещерской.

– Вы? – пробормотал он.

– Вы? – прошептала она.

Мгновение они смотрели друг на друга, а потом Мари вдруг бросилась ему на шею и поцеловала. Александр обнял ее, тоже стал целовать. Через мгновение оторвались друг от друга…

– Прощайте.

– Прощайте и вы.

Он пошел дальше как во сне.

Мари побежала в свою комнату, кинулась на постель, вся дрожа. Любовь с наследником престола! Последний поцелуй! Да прочитай она об этом в каком-нибудь романе – ни за что не поверила бы! А теперь у нее впереди – княгиня Мещерская не выдержала и проговорилась о своей встрече с госпожой Демидовой-Карамзиной – замужество с богатейшим женихом России!

Мари взвизгнула от восторга и покрепче прижала к груди подушку, словно свою счастливую судьбу…

Конечно, Александр ничего этого не знал. Он просто видел прощальный поцелуй во сне, а затем Мария Элимовна разжала руки и уплыла от него… Облик ее изменился, она была вся в черном и почему-то держала на руках ребенка. Ребенок исчез, а Мария Элимовна вошла в какую-то комнату, полную людей, и среди них почему-то оказался Никса.

Александр проснулся, вскочил, подошел к окну. Нашел ощупью имя брата на стекле… Сел к столу и быстро написал:

Милый па, пожалуйста, не думай, что это только пустые слова, я боюсь, что ты не будешь мне верить после всего того, что произошло в последнее время в Царском. Но я совершенно переменился и сам себя не узнаю .

После этого он успокоился и пошел досыпать. Завтра должно было все решиться.

Он думал, что отважится сделать Дагмар предложение, но времени для этого как-то не нашлось. Продолжалось веселье, завтракали в парке, за столом царила непринужденная атмосфера, а Дагмар смотрела так ласково, что он почувствовал себя увереннее. Кажется, ему здесь действительно были рады, а «пошлую газету», как говорил папá, забыли. Когда после завтрака пили вино и болтали обо всем на свете, Александр вдруг осмелел и рискнул дуэтом с братом спеть несколько куплетов из новой оперетты Жака Оффенбаха «Прекрасная Елена», которая еще не дошла до Дании. Его поразило, что Дагмар мигом подхватила мелодию и, хотя не знала слов, напевала вместе с ними. Владимир замолчал, и Александр удивился, как слаженно звучат их с Дагмар голоса. В этом он уловил особенный смысл. Как он мог даже на минуточку помыслить, что от нее можно отказаться?! Вот болван! Истинный болван! Как Мария Элимовна улетела от него во сне, так и наяву она начисто покинула его сердце и мысли под влиянием всепобеждающего очарования Дагмар.