Джуд Деверо - Покорение

Тирл, не выдержав, притянул ее к себе.

— Посмотрим, кто первый запросит пощады, прежде чем кончится эта ночь!

Заред осторожно присела на край стула, придвинутого к столу. Муж оглядел ее с такой самодовольной улыбкой, что она состроила ему рожицу. Но на самом деле была счастлива. Очень счастлива.

— Что предлагаешь делать сегодня? — улыбнулся Тирл.

— Научи меня читать, — не задумываясь попросила она, и он улыбнулся еще шире.

Последние две недели были для Заред раем на земле. Изголодавшаяся по любви девушка, казалось, хотела за эти несколько дней излечить раны, нанесенные годами одиночества, когда ее принуждали одеваться и вести себя подобно мальчишке. А она так мечтала стать женщиной! И Тирл в отличие от мужчин, которых она знала всю свою жизнь, был рад помочь ей в этом.

Он помогал ей выбирать платья, которые, по его мнению, больше всего ей шли. Каждый вечер он расчесывал ей волосы, и оба надеялись, что от этого они скорее вырастут.

Они затевали игры между собой и вовлекали в них окружающих. Катались верхом, охотились и бездельничали. Он начал обучать ее чтению и показал несколько аккордов на лютне. Вместе они написали пару стихотворений, и Тирл заявил, что у нее настоящий поэтический дар.

И еще они любили друг друга. Постоянно. С утра до вечера и с вечера до утра. Любые вещи имели для них двойной смысл. При виде ребенка им сразу хотелось сделать своего собственного. Нежная музыка заставляла поспешно удаляться в спальню. Чтение вызывало подобные же эмоции, особенно еще и потому, что кое-какие стихи, сочиненные Заред, были абсолютно непристойны.

Заред показывала Тирлу, как сражаться кинжалом, чем почти свела его с ума от желания. Не то чтобы она показывала ему нечто новое, просто делала это абсолютно обнаженная.

Как-то они целый день играли в прятки, потому что на улице шел дождь, а занимались любовью на том месте, где один заставал другого.

Тирл, который раньше любил женщин исключительно в уединении спален, теперь был опьянен обретенной свободой. Он мог обладать женой где и когда хотел!

Его безмерно волновала Заред. Ей никто не внушал, что подобает и что не подобает истинной леди, и поэтому она была готова испробовать все, что угодно. И она была так сильна и ловка, что иногда в ее присутствии он чувствовал себя старым и дряхлым. Она взбиралась на деревья с ловкостью ящерицы. Но как-то он последовал за ней и взял на широкой раздвоенной ветке.

В ней не было ни капли тех страхов, с которыми, казалось, рождались другие дамы. Она не боялась ни высоты, ни оружия, ни разъяренных кабанов, ни его людей.

Как-то ночью, когда они лежали в постели, потные и задыхающиеся, он спросил ее о причинах столь безудержного веселья.

— Разве не видишь, как я свободна? Раньше я была пленницей замка. Ты вел такую легкую жизнь, что не понимаешь, каково это — сидеть взаперти. Ты слишком мягок.

— Может быть… сейчас… но так было не всегда, — обиженно возразил он.

— Нет, глупый, я не это имела в виду. Просто ты очень добр, нежен и заботлив, и твоя душа не обуглена ненавистью.

— Ты изображаешь меня каким-то тюфяком. Неужели не видела шрамов на моем теле? Я могу драться.

— Да, на турнирах. Но готов ли ты убивать? Способен смотреть в глаза человеку, которого сейчас прикончишь?

Он поднес ее руку к губам.

— Я готов убить всякого, кто коснется тебя.

— Да, тут ты прав, — вздохнула она, потому что понятия не имела, как объяснить ему то, что было так ясно ей самой. Он не знал ненависти. Не знал, что это такое — ежедневно подбрасывать хворост в пламя ненависти и видеть, как она пожирает души окружающих.

— А ты? Могла бы смотреть в глаза человеку, которого собираешься убить? — спросил он, в свою очередь.

— Да, будь он Говардом, — вырвалось у нее. Сообразив, что только что сказала, она с ужасом воззрилась на мужа.

— Я Говард, — тихо напомнил он. — Сумеешь смотреть мне в глаза, готовясь убить?

Она не знала, что ответить. Но отчетливо понимала, что не сможет его убить. Или сможет? Что она сделает, если этот человек станет угрозой для братьев?

Заред зябко передернула плечами.

— Я столько раз смотрела в твои глаза и убивала! В тебе нет ни храбрости, ни стойкости. Ты несчастное существо, которое кричит: «Довольно!» — всего после нескольких часов взаимных ласк. Мы, Перегрины, все…

Она не успела договорить, потому что он стал снова ее целовать.

Счастье Заред длилось недолго. Две недели и еще три дня.

На рассвете четвертого она открыла глаза. За время жизни с Тирлом она так обленилась, что все еще лежала в постели, когда дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвался один из рыцарей Тирла. Лицо раскраснелось, вена на виске пульсировала. Он так задыхался, что едва смог выдавить два слова:

— Он пришел.

Заред недоуменно уставилась на него. Она так долго пребывала в безопасности и успела забыть о постоянной угрозе. Но сейчас увидела, как муж кивнул рыцарю.

— Сколько? — коротко спросил он.

— Сотни. Они явились с войной.

Тирл снова кивнул:

— Готовь людей. И помните, никакого оружия. Эти люди — мои родственники. Я не позволю проливать их кровь.

При упоминании о крови Заред встревожилась и села, прижимая к себе простыню.

— Что случилось?

Тирл отпустил рыцаря и повернулся к жене:

— Твой брат пришел с войском. Думаю, он намерен убить меня и забрать тебя домой.

Заред ничего не ответила, чувствуя, как медленно умирает. Она попыталась было откатиться, но Тирл поймал ее руку.

— Что ты задумала?

— Пойду к брату. Не позволю ему убить тебя. Ты был добр ко мне.

Его пальцы сжались чуть сильнее.

— Я был добр к тебе, несмотря на то что принадлежу к роду Говардов, — саркастически бросил он. — И теперь ты собираешься бросить меня.

— Я хочу остановить войну! — завопила она.

— Одна? Своими силами? — тихо спросил он.

— Да, — кивнула она, лихорадочно соображая, что делать. — Скажу брату, что хотела выйти за тебя. Что меня одолела похоть, от которой было только одно средство — завладеть тобой. Такие вещи он способен понимать. Хотя… Роган — благородный человек и никогда не позволил бы вожделению взять над ним верх. Никогда не решился бы на столь бесчестный поступок. Скорее умер бы, чем женился на дочери врага. Скорее уж возненавидел бы ее лютой ненавистью. В отличие от меня он не… не проникся бы чувствами к врагу.

В продолжение всей длинной речи Тирл молча смотрел на жену.

— Собираешься торчать здесь весь день? — крикнула она. Уж очень не хотелось думать о том, что она, возможно, видит мужа в последний раз. Брат никогда не позволит ей остаться с Говардом. И попросит короля аннулировать брак под тем предлогом, что он не давал ей разрешения выйти замуж. — Почему ты так странно смотришь на меня?