Дебра Дайер - Невеста сердится

— Ты так ничего и не вспомнил?

— Не будем об этом говорить. По крайней мере сегодня.

— Мы просто создадим тебе новые воспоминания вместо старых.

Он пошевелил бровями.

— Те, что нам удалось состряпать, вполне подходящие.

Она засмеялась, и ее звонкий смех эхом отдался от каменных стен и заполнил все пространство вокруг. Она отступила на шаг и взяла его руки в свои.

— Мы будем исследовать прошлое вместе. Пойдем, я покажу тебе камень на вершине замка.

Он нахмурился:

— На вершине замка.

Она потянула его за руку.

— Говорят, если тот, кто любит от чистого сердца, притронется к камню леди Рейвенвуд и загадает желание, это желание непременно исполнится.

— В самом деле? — Он шел за ней к занимавшей один угол главной башни каменной винтовой лестнице, которая вела наверх. Вдруг он остановился, не отпуская ее руки.

Она обернулась и посмотрела на него.

— Я понимаю, лестница кажется узковатой, особенно для мужчины твоих габаритов, но, я уверена, ты доберешься до самого верха без проблем.

Он облизнул губы.

— Тогда вперед, миледи.

Поднимаясь по лестнице, Саймон не сводил глаз со спины Эмили. Каждая ступенька представляла собой клин, выбитый в камне. Нервозность кольцами скручивалась внизу живота — старая змея, вновь проснувшаяся в нем. Он презирал себя за эту слабость. Тем более что вместе со страхом высоты воспоминания, которые не покидали его, подняли свои уродливые головы — змееволосая горгона Медуза, отраженная в тысяче зеркал.

Он не сводил глаз с Эмили, смотрел на ее темно-рыжие кудри, рассыпавшиеся по золотистому муслину платья. Думал о ее улыбке, ее радости, в надежде уцепиться за нее и удержаться в этом времени и в этом месте. Однако воспоминания тянули его в темную яму, где демоны прошлого поджидали его подобно гадюкам.

Кровь стучала у него в висках. Ему было восемь лет, когда он разбил вазу. Нечаянно. Господи, конечно же, нечаянно! Да и в другие разы — ну что за ужасные преступления он совершал? Подробности его прегрешений со временем изгладились из памяти. Однако годы не смягчили ужаса наказания. Даже сейчас он чувствовал их, эти потные ладони, державшие его за щиколотки. Он слышал голос отца, который приказывал лакею: «Перекинь маленького ублюдка за край!»

И ведь перекидывали, и держали вниз головой, перевесив за балюстраду второго этажа, а внизу были черные и белые квадраты пола, выложенного мрамором, а потные лакейские ладони скользили — вот-вот выпустят его из рук. Каждый раз Саймон умолял простить его, кровь стучала в висках так, что, казалось, голова сейчас лопнет. И каждый раз отец смотрел на него с улыбкой, и в его серых глазах была сосредоточена вся ненависть, какая только могла существовать в маленьком мирке юного Саймона. Отец хотел, чтобы лакейские руки не удержали его. Чтобы сын разбился на мраморном полу внизу.

Со временем Саймон понял, в чем заключалось его преступление. Отец не мог простить мать Саймона.

Саймон остановился на последней ступени каменной лестницы. Ветер, гулявший вдоль зубчатой стены, подул ему в лицо, все в капельках пота. Он трясся всем телом, страх буквально парализовал его. Ему хотелось бежать обратно вниз по лестнице, подальше от этой головокружительной высоты, от кошмарных воспоминаний.

Платье Эмили развевал ветер, оно захлопало за ее спиной, как парус, когда она пошла по узкому уступу, дорожкой тянувшемуся вдоль стены по всему периметру главной башни. Она остановилась и посмотрела на один из камней в кладке стены:

— Вот он. Камень леди Рейвенвуд.

Саймон сжал руки в кулаки. Он теперь уже не перепуганный мальчишка. Он больше не позволит своему отцу играть собой. Однако он никак не мог побороть страх, тяжестью лежавший внизу живота. Он покосился за край уступа, туда, где когда-то была крыша главной башни Рейвенвуда. Ладони его взмокли от пота, когда он увидел каменный пол первого этажа внизу.

— Пойдем, — сказала Эмили, протягивая ему руку. — Пойдем загадаем желание.

Саймон сделал глубокий вдох, пытаясь побороть страх, отошел от сравнительно безопасной лестницы, стараясь не обращать внимания на провал в три этажа глубиной, зиявший там, где некогда была крыша. Он схватил ее руку. Слишком крепко. Она нахмурилась. И он понял, что она заметила, какая влажная у него ладонь.

— Какое желание ты хочешь загадать? — спросил он, чтобы отвлечь ее. В глазах у нее он заметил тревогу.

— Что с тобой? Тебя беспокоит рана?

Он заставил себя улыбнуться. Необходимо скрыть эту унизительную слабость.

— Со мной все в порядке.

Мгновение она пристально смотрела на него, затем сказала:

— Я не сообразила, ты, наверное, не забыл про свой страх высоты.

Он напряженно выпрямился.

— Это не страх.

— А что?

— Просто на высоте у меня кружится голова.

— Зачем же ты полез сюда?

— Надо преодолевать свои слабости.

Она схватила его за руку:

— Пошли вниз.

Саймон замотал головой.

— Есть только один способ победить своих демонов — посмотреть им прямо в лицо.

— Ты уверен?

— Кажется, мы пришли сюда, чтобы загадать желание.

Она улыбнулась. Глаза ее сияли гордостью за него.

— Пусть каждый из нас молча загадает желание.

— Хочешь сохранить свое желание в тайне?

Она опустила взгляд на их сцепленные руки.

— Только до того дня, когда мое желание сбудется.

Саймон перестал верить в исполнение загаданных желаний давным-давно. И однако, глядя на нее, он вдруг понял, что отчаянно желает поверить и в желания, и в мечты, и в надежды.

— Когда наши желания исполнятся, тогда мы и расскажем о них друг другу.

— Согласен. — Саймон положил их сцепленные руки на крест, выбитый в камне. Серый камень оказался теплым на ощупь, будто много часов пробыл на солнцепеке. Хотя день сегодня был пасмурный.

Он смотрел на Эмили, которая стояла, закрыв глаза, и думал: что за желание она загадывает? Она сжала его руку, и на лице ее появилось торжественное выражение. Она напряженно замерла, словно сама ее жизнь зависела от исполнения этого желания, которое она загадывала на камне леди Рейвенвуд.

Саймон посмотрел на их сцепленные руки. На душе стало тяжело. Однако это чувство не имело ни малейшего отношения к головокружительным высотам. Просто он боялся потерять Эмили.

Эмили стояла возле камина в гостиной своей бабушки. Она смотрела на потемневшие кирпичи за блестящей медной решеткой для дров в камине и терзалась сомнениями, которые омрачали ее радость.

— Сегодня утром, когда мы были в Рейвенвуде, он вспомнил свою боязнь высоты.

— Он боится высоты? — В голосе леди Харриет прозвучало нескрываемое изумление. — Боже правый, кто бы мог подумать! Ведь этот молодой человек без колебаний полез на дерево выручать тебя.