Дебра Дайер - Невеста сердится

— Я буду дома вовремя. — Саймон положил локти на стол. Он прислушивался к удаляющимся шагам Хью Мейтленда. Из коридора донесся его голос. Он пожелал доброй ночи кому-то из клерков, засидевшемуся в другом помещении конторы. Стэнбери и Уитком давным-давно ушли. Через несколько минут в конторе не останется ни души.

Саймон повернулся в кресле и посмотрел в открытое окно за спиной. Лучи заходящего солнца ложились на поверхность воды, окрашивая ее в алый и золотой цвет. Торговые суденышки с убранными парусами тихонько покачивались под легким ветерком.

Боже, как все это неприятно. Он чувствовал себя вором, сидя вот так и ожидая, пока все уйдут из конторы, чтобы тайком пробраться в кабинет Мейтленда и пошарить там в поисках улик. Единственным утешением была мысль, что он ищет доказательства невиновности Мейтленда. Намеревался он также заглянуть в бумаги Стэнбери и Уиткома.

Мейтленд. Стэнбери. Уитком. Кто-то из них виновен в государственной измене. Но все трое выглядят порядочными людьми. И это Саймону очень не нравилось.

Темнота потихоньку наползала на реку, но в кабинете настенные светильники разгоняли ее. Саймон вынул золотые часы из кармана жемчужно-серого жилета. Последний клерк ушел несколько минут назад. Если Саймон собирается вернуться домой к обеду, то в его распоряжении менее часа. Ну ничего, управится как-нибудь.

Внезапно он вскинул глаза. Из коридора донесся какой-то звук. Шаги? Да, шаги. Тихие, почти бесшумные. Неужели кто-то из клерков вернулся? В следующее мгновение Саймон увидел высокого, крепкого сложения мужлана с пистолетом в руке, направленным Саймону в грудь.

— Только не надо никаких резких движений, господин хороший! — И мужлан взмахнул пистолетом. — А то как пальну — и проделает моя верная «старушка Бесс» у тебя в груди дыру величиной с мой кулак.

Судя по виду, это был докер. Или контрабандист. Или докер-контрабандист. Взглянув в темные щелочки глаз, Саймон понял, что это профессиональный убийца.

— Что тебе надо?

Человек улыбнулся, обнажив гнилые щербатые зубы.

— А вот что: капитан мой переговорить с тобой желает.

— Кто он, твой капитан?

— Не затем я пришел, чтоб на разные вопросы отвечать, — ответил громила, поглядывая на часы, которые Саймон все еще держал в руке. — А вот часики я возьму. Бедному старому Билли не помешает прямо сейчас прибарахлиться.

Саймон принялся медленно отцеплять цепочку от жилета, в то же время шаря по столу глазами в поисках предмета, который мог бы послужить оружием. Серебряная ручка ножа для разрезания бумаги сверкнула из-под пачки документов. Саймон облизнул губы и, притворившись испуганным, посмотрел на контрабандиста. Немного везения, и он усыпит бдительность этого дурня.

— Но ты не станешь стрелять в меня, друг мой?

Билли выпятил широкую грудь.

— Ты делай, как старый Билли приказывает, и Билли не станет пускать тебе кровь. Теперь шагай сюда и давай твои золотые часики.

Саймон встал и оперся рукой о стол.

— Только не стреляй, пожалуйста.

Билли улыбнулся, явно довольный собой.

— Шевелись, шевелись, а то выстрелю, ей-богу!

— Хорошо, сэр. — Саймон качнул часы, держа их за цепочку. Билли на мгновение отвлекся. Этого было достаточно. Саймон схватил со стола нож и быстро спрятал лезвие за запястьем.

— Шевелись же! Всю ночь, что ли, будешь валандаться! — Билли снова взмахнул пистолетом. — Капитан ждать не любит.

Саймон вышел из-за стола и метнул нож. Лезвие вонзилось контрабандисту в грудь.

Билли покачнулся, отступил на шаг, захрипел:

— Ах, ублюдок!

Саймон нырнул вниз как раз в тот момент, когда бандит нажал на спуск. Звук выстрела оглушил Саймона. Плечо обожгло как огнем. Он упал на пол, перекатился и вскочил на ноги.

Билли стоял, привалившись к столу и вытаскивая второй пистолет из-за пояса. Саймон ринулся вперед, налетел на противника, повалил на стол. Стал выворачивать ему запястье, пытаясь отнять пистолет.

— Убью! — завопил Билли.

Саймон с силой ударил запястье врага о край стола. Пистолет с глухим стуком упал на пол. Билли размахнулся и заехал Саймону кулаком по скуле так, что искры посыпались из глаз. Саймон пошатнулся, почувствовал, что перехватило дыхание.

Билли между тем опустился на колени и тянулся к пистолету. Саймон с силой пнул врага, попав ногой точно в подбородок. Билли застонал, тяжело повалился назад. Дубовые половицы содрогнулись под весом его тела.

Теперь Саймон кинулся на колени. Наконец-то пистолет у него в руке. Он обернулся к контрабандисту. Билли лежал на спине, раскинув руки. Глаза его были закрыты.

Вдруг с грохотом захлопнулась дверь за его спиной. Саймон стремительно обернулся, держа пистолет наготове. Но стрелять было не в кого. За дверью раздавались тяжелые шаги. Саймон с трудом поднялся на ноги. Голова гудела, в висках стучало. Руку сводило болью. Он с трудом подошел к двери, схватился за медную ручку, повернул. Дверь заперта.

— Что за черт? — вслух произнес Саймон. Кому понадобилось запирать его в его собственном кабинете? Но в следующее мгновение он понял, в чем дело. Дым проникал сквозь щель под дверью, расползаясь темно-серыми змеями. В коридоре потрескивало пламя, лижущее внешнюю сторону двери.

Саймон отшатнулся. Затем сунул пистолет себе за пояс. Довольно скоро деревянная дверь уступит напору огня. А еще через несколько минут весь этаж будет охвачен бушующим пламенем. Он с трудом добрел до окна, кашляя от дыма, который заполнил теперь весь кабинет. Лунный свет блестел на булыжниках мостовой, а он был на втором этаже. Саймон судорожно вцепился в подоконник. Он оказался в ловушке.

Что-то случилось. Эмили снова заметалась по гостиной. Остановилась у камина, посмотрела на часы под хрустальным колпаком на каминной полке.

— Где он может быть?

— Должно быть, засиделся, потерял счет времени, — пролепетал Хью. — Он сказал, что обязательно будет к обеду. Может, еще и успеет.

Эмили одарила отца, сидевшего на диване рядышком с ее матерью, уничтожающим взглядом. Одри не сводила с мужа полных ледяного негодования глаз.

Хью хмуро переводил взгляд с дочери на жену. Затем оглядел гостиную, в которой сидели остальные дочери и теща. У хозяина «Мейтленд энтерпрайзиз» был затравленный вид человека, стоящего перед разъяренной толпой.

— Блейк, в конце концов, взрослый мужчина.

— Я вообще не уверена, что стоило разрешать ему так рано возвращаться к работе, — подала голос Одри.

— Одри, любовь моя, ведь сам Блейк на этом и настоял.

Одри сложила руки на груди и устремила на мужа испепеляющий взгляд.

— Бедный молодой человек не может вспомнить, как его зовут, а тебе лишь бы скорее забить ему голову всякими погрузками-загрузками.