Мария Романова - Елизавета. В сети интриг

Анна же продолжала:

– Да, я понимаю, сие неизбежно – замуж по любви мне не выйти. Но и столь… грязные смотрины…

Тут девушка презрительно наморщила носик.

– Грязные? Отчего же?

– Лизанька, друг мой, поверьте, грязные, неприкрытые мотивы. Да и что за партия для Саксонии – Пруссия, погрязшая в муштре! Вот если бы Франция…

«Ого, графиня, а у вас губа не дура! Хотя, быть может, к вам кардинал Флери будет милостивее, чем был в свое время ко мне…»

Елизавета молча улыбнулась. Анна вернула улыбку гостье.

– Друг мой, теперь я поняла, отчего судьба привела вас с сестрой и матушкой именно сейчас в прекрасный Дрезден!

Цесаревна недоуменно взглянула на графиню Анну. Лицо той светилось – на губах играла загадочная улыбке, глаза блестели. Девушка была сейчас удивительно хороша.

– …Я поняла… о, какое счастье! И придумала, как мы сможем этой милостью прекрасной Фортуны воспользоваться. О, вас послал мне милосердный Господь!

Принцесса вскочила и захлопала в ладоши.

– Вставайте, милая Лиза, вставайте! Дел невпроворот, а времени… Совсем нет!

– Анна, что вы задумали? – Елизавета, конечно, готова была поддержать любую каверзу, однако желала все же понимать, что именно ей предстоит делать.

– Вставайте же! Мешкать некогда! – графиня тянула Елизавету за рукав.

– Принцесса, я не сдвинусь с места, пока вы мне все не объясните!

– Ну ладно, так и быть! – графиня опустилась на козетку рядом с гостьей. – Несколько минут и вправду ничего не изменят. Слушайте же! Мы с вами сверстницы, мы одного роста, голоса даже несколько похожи. Вы владеете моим языком… Одним словом, Лиза, вы станете мною, а я вами!

Глаза Елизаветы широко раскрылись от изумления. Однако привычка молча обдумывать даже самые странные слова перевесила все иные порывы.

«Удивительно, но в этом и в самом деле нет ничего невозможного… Это не противозаконно, это не противу морали, даже протокол молчит о розыгрышах, которыми монаршие дети могут обмениваться при встречах… Но отчего Анне это так необходимо? Неужели только для того, чтобы сватовство не состоялось? Бедняжка, она еще не знает, что решений здесь она никаких принять не может… Если политике будет угодно, брак состоится, даже если жених с невестой терпеть друг друга не могут…»

– … Да-да, я знаю, – продолжала Анна, – знаю, что решения королей неизменны. Тогда тем более, на прощание хоть шалость совершить!

«Ну что ж, раз она сама все понимает…»

– Будь по вашему, графиня. Я стану вами, а вы мной!

– Душенька! – Анна опять вскочила. – Тогда побежали, нам еще столько всего нужно успеть!..

Елизавета последовала за графиней, недоумевая, отчего та столь радостна. Неужели простой шалости ей достаточно?

Бал, как и предсказывала графиня, начался в сумерках того же дня, как появились гости. О переговорах, даже если таковые и проводились, девушкам, конечно, ничего известно не было. Говоря по чести, своих матушек они и не искали, совершенно занятые подготовкой к грядущему празднику и своим маскарадом.

Девушки благовоспитанно высидели все застолье, стараясь двигаться, есть, говорить и даже молчать одинаково. Лиц они мудро решили за вуалями не прятать, однако воспользовались таким количеством сурьмы, пудры и мушек, что их можно было принять за кого угодно, даже за оживших фарфоровых кукол.

Похоже, курфюрст что-то заподозрил, однако чувства юмора ему хватило для того, чтобы не устраивать дочери прилюдно допроса, а досмотреть комедию до конца. Август склонился к царице Екатерине, сидевшей от него по правую руку (о, то была великая честь, которую Екатерина отлично почувствовала) и что-то прошептал. Царица согласно кивнула, улыбнувшись кончиками губ.

– Графиня, – Елизавета обернулась к Анне. – Отчего-то мне кажется, что ваш батюшка разгадал наш план.

Цесаревне же в этот момент показалось, что она беседует с собственным отражением в невидимом зеркале. И отражение это, склонившись к ней, ее же голосом ответило:

– Ничего страшного, душенька. Думаю, и ваша маменька что-то заподозрила. Но ведь нам же сие не помешает веселиться, верно?

Елизавета в ответ лишь плечами пожала – пока веселья никакого не наблюдалось. Однако и бал едва начался.

– Смотрите, душечка, как на вас господа пруссаки пристально смотрят.

«Господа пруссаки», сиречь наследник престола Фридрих и оба его двоюродных брата, и впрямь весьма пристально разглядывали девушек. Должно быть, они пытались понять, кто из этих одинаковых красавиц в одинаковых платьях дочь курфюрста, а кто всего лишь гостья. Сам Фридрих-Вильгельм сидел по левую руку Августа Второго, преизрядно таким нарушением протокола раздосадованный. Однако сделать ничего не мог – он был таким же гостем как эта выскочка, которую сам Петр Первый короновал императрицей.

Елизавета пожала плечами:

– Да и пусть смотрят. Они, поди, лучше нашего ведают, зачем в Дрезден их батюшка-дядюшка пожаловал, да зачем их с собой поволок.

– Лиза, дружочек, ну отчего вы все задаетесь этим вопросом? Политику оставим мужчинам – мы же лишь слабые дамы, нам недосуг ею заниматься, когда есть в мире более важные вещи…

Цесаревна недоуменно взглянула на визави. Политика недостаточно важная вещь? Из-за нее рушатся судьбы, проливается кровь, гибнут люди… А это пустая болтушка называет ее неважной вещью!..

Однако здесь Елизавета была всего лишь гостьей, гостьей, принятой радушно. И потому следовало сдержаться, оставив свои мысли при себе. Она согласно кивнула, поправила бархотку, украшенную скромной жемчужной брошью, точь-в-точь такую же, как та, что украшала шею графини, и бросила взгляд на прусских гостей. Те не просто не сводили взгляда с девушек – глаза наследника, молодого Фридриха горели настоящим огнем. Его братья чувствовали себя куда более скованно, но и они едва сдерживались, чтобы не броситься к дверям – в соседней зале уже звучали первые такты контраданса.

– Могу спорить, стоит нам только встать из-за стола, как молодой Фридрих сию же секунду бросится приглашать вас, милая Лиза.

– Тут и спорить нечего. Бросится. Но, думается мне, охоту он ведет все же за вами, милая графиня…

– Ну вот и посмотрим. Идемте же!..

Анна грациозно встала и, получив одобрительный кивок курфюрста, вышла из-за стола.

– Идемте, милочка, батюшка нас отпустил. Идемте!

Елизавета послушно вышла из-за стола и поспешила следом за графиней, перед которой, словно по волшебству, распахнулись двери бального зала. Настоящий водопад света хлынул оттуда. И вместе с ним на девушек обрушились бравурные звуки первой обязательной фигуры. Анна не отпускала руки Елизаветы, тянула ее за собой и успокоилась только тогда, когда обе девушки встали в линию танцующих дам.