Барбара Картленд - Чудесная миниатюра

Во время разговора Ванесса избегала глядеть ему в глаза. Рэкфорд понял, что она очень застенчива.

Она попыталась преодолеть робость, сделала шаг вперед и указала гостю на стул.

— Не угодно ли вам присесть, милорд?

Он обратил внимание на ее тонкие, длинные пальцы, вспомнил, как она сжимала на груди белую шаль, сидя на краешке кресла в его спальне.

— Думаю, что мне следует повидаться с вашим отцом, — сказал маркиз. — Я должен передать ему просьбу принца.

Ванесса ничего не сказала, и он продолжил:

— Не смущайтесь, если в мастерской не прибрано. Я привык иметь дело с художниками и знаю, что они не любят, когда кто-то, пытаясь навести порядок, трогает и переставляет их вещи.

— Боюсь, что вы… никак не сможете встретиться с моим отцом, милорд, — еле слышно промолвила Ванесса. — Он болен… очень болен, я уже говорила вам об этом. — Она сделала паузу, а потом добавила: — Врач запретил ему кого-либо принимать, но, разумеется, я передам ему вашу просьбу.

Маркиз присел на маленькую кушетку и достал две миниатюры.

— Это поручение его королевского высочества, — сказал он. — Принц просит вашего отца как можно скорее отреставрировать миниатюрный портрет Джеймса Первого работы Исаака Оливера. Как вы видите, она выцвела.

Он вынул миниатюру из мягкого кожаного футляра, в который его поместил секретарь принца, и передал Ванессе.

Она негромко вздохнула.

— Ну почему люди так неосмотрительны и оставляют миниатюры на солнце? — удивилась она. — Ведь это слишком тонкий вид живописи, и с ним нужно бережно обращаться.

— Наверное, я повинен в аналогичном преступлении, — признался маркиз. — Я принес вам миниатюру моей родственницы Мэри, графини Рэкфорд, написанную Купером. Краски на ней тоже поблекли.

— Как она была хороша собой! — воскликнула Ванесса. — И каким прекрасным станет ее восстановленный портрет! Вы видите, что ее голубое платье сделалось почти серым. И цвет глаз заметно поблек.

— Я уверен, что у вашего отца умелые руки и он с этим справится, — одобрил ее маркиз. — А теперь расскажите немного о себе.

При этих словах Ванесса заметно занервничала.

— Почему это так интересует вашу светлость?

— Мне хочется очень многое выяснить, — откликнулся маркиз. — Сколько человек в вашей семье? Полагаю, что здесь над камином висит портрет вашей матери?

— Мама умерла три года назад, — ответила Ванесса. — Она плохо переносила холод и сырость. Врач советовал ей поменять климат и переехать на юг, но мы… не могли… себе это позволить.

— Вы ограничены в средствах? — осведомился маркиз.

— Мы живем только на заработки… отца.

— Но ваш прадед, очевидно, был богатым человеком. Я о нем достаточно наслышан, — сказал маркиз. — В его студию стремились попасть многие, и он давал уроки живописи знати, более того, Георгу Первому и другим важным вельможам.

— Да, я знаю, — ответила Ванесса. — Но у художников год на год не приходится. За один год он заработает достаточно, а на следующий все растратит. К тому же у моего прадеда было двое сыновей, и младший из них — мой дед Питер Пол Лэнс.

— А чем занимался он? — полюбопытствовал маркиз.

— Он тоже был миниатюристом, но не слишком известным. Сохранилось лишь несколько его работ.

Она немного помолчала, а затем решилась на откровенность.

— Он… был необузданным и совершенно безответственным человеком.

— Один из моих предков вел себя точно так же, — понимающе кивнул маркиз.

— Дед верховодил в клубе «Адский огонь», который в Дублине называли «Запальщиком». Все его друзья пьянствовали, вели разгульный образ жизни, а он не скрывал, что поклоняется дьяволу, и не раз провозглашал за него тосты.

— В высшей степени безрассудно, — согласился с ней маркиз.

— Его поведение возмущало многих, — продолжала Ванесса. — Кончилось тем, что по решению ирландской палаты лордов, осудившей его за разврат и богохульство, он был вынужден покинуть страну и вернуться в Англию.

— Он продолжал писать миниатюры? — поинтересовался маркиз.

— Его образ жизни оставлял ему не так много времени. Он женился, у них родился ребенок, мой отец. А в тридцать пять лет его уже не стало.

— Как у настоящего миниатюриста, его жизнь была короткой, — с горькой иронией заметил маркиз.

— Оставшись в ранней юности без опоры, моему отцу пришлось самому пробиваться в жизни, — продолжала Ванесса. — К счастью, подобно своему деду, он любил давать уроки и так хорошо рисовал, что сразу продавал только что законченные картины.

Ванесса прервала свой рассказ.

— Продолжайте, — попросил маркиз.

— Ему заказали несколько семейных портретов, и когда он начал рисовать мою маму, то без памяти влюбился в нее.

Маркиз снова поглядел на портрет над камином.

— Я могу его понять, — сказал он. — По всей вероятности, она была очень красива, и вы очень похожи на нее, Ванесса.

— Я уже говорила вам в тот вечер, что мне до нее далеко, — возразила Ванесса. — Она была очень веселой и жизнерадостной. К сожалению, ни одна картина не способна это передать.

— Я понимаю ваши чувства, — отозвался маркиз.

Он оторвал взгляд от картины и посмотрел на нежную, белую шею Ванессы и ее маленький, круглый подбородок.

— Пожалуйста, продолжайте, — попросил он.

— Мама уже была помолвлена с богатым и знатным молодым человеком. Ее отец презирал художников. Папа ему очень не понравился, к тому же он был гораздо старше ее. Когда мама призналась моему деду, что хочет выйти замуж за папу, он пришел в ярость и запретил ему бывать в их доме.

— Я догадываюсь, что случилось потом, — улыбнулся маркиз.

— Мама сбежала с ним, и родные ее прокляли. Папе больно было об этом думать, и мы никогда не говорили о ее родителях.

— Но ваши родители были счастливы? — спросил маркиз.

— Они были очень счастливы, — с воодушевлением подтвердила Ванесса. — Без мамы дом кажется таким пустым, а бедный папа словно лишился точки опоры…

Она махнула рукой, и этот жест был красноречивее слов.

Оба какое-то время молчали. Затем маркиз спросил:

— Вы бываете на званых вечерах?

— У нас очень мало знакомых в Лондоне, — ответила Ванесса. — Мама не очень любила общество художников, а из своего круга она была изгнана.

— Я могу ее понять, — заметил маркиз, вспомнив о Ричарде Косуэе. — Но теперь, когда вашей мамы не стало, а отец болен, вам должно быть очень одиноко.

— У меня есть Доркас, — поправила его Ванесса и добавила: — И, конечно, с тех пор как папа заболел, я помогаю ему в… в работе.

Маркиз, видя, как расстраивает девушку разговор о родителях, решил перейти к чему-нибудь более приятному.

— Интересно, разрешит ли вам отец прокатиться со мной как-нибудь днем? Я уверен, что вы по достоинству оцените моих лошадей. Кстати, вчера на обратном пути в Лондон мои гнедые побили рекорд.