Лора Бекитт - Исповедь послушницы (сборник)

Возможно, именно тогда родилась легенда о Белой Лошади, способной унести в Страну Мечты. У Хелки была такая лошадь, ослепительно-белой масти, и ее тоже звали Мечта. То был подарок ее жениха Токелы. Токела считался самым храбрым, а также самым красивым молодым воином, а Хелки была дочерью вождя клана. Она слыла искусной лекаркой и видела вещие сны.

Ранним утром, когда заря едва касалась земли своими нежными пальцами, они седлали коней и уносились вдаль. Рассветный туман таял в порывах ветра, и душу захлестывало ощущение счастья, такое бешеное и острое, что хотелось кричать. И Токела, и Хелки кричали, зная, что их услышат только парящие в вышине орлы да юркие зверушки, молнией шныряющие под копытами коней.

Порой влюбленные выезжали ночью, когда на небе было так много звезд, что, казалось, они вот-вот упадут вниз. Оставив лошадей посреди горного луга, юноша и девушка ложились в траву и смотрели в таинственную ночную даль, а еще – друг на друга.

– Если у нас появится сын, мы назовем его Ниол, и пусть он будет свободным и быстрым, как ветер, – говорил Токела. Однако Хелки не успела родить ему сына.

Началась война. Сама по себе она не пугала мапуче: война была у них в крови. Смерти тоже никто не боялся: лучше умереть молодым, чем состариться, потеряв силу и ловкость. Никто и никогда не сумел бы победить индейцев хитростью, но на стороне бледнолицых были преимущество в живой силе, огневая мощь и знание военного дела. Мапуче боролись как могли, но испанцы оттесняли их все дальше и дальше в горы.

В одном из сражений в плен было взято много мужчин. Ахига чудом спасся, и испанцы предложили ему сдаться в обмен на жизнь его воинов. Вопреки советам стариков вождь согласился – он не мог оставить своих людей на погибель. Бледнолицые его обманули: все индейцы были повешены, Ахига – самым первым, на глазах остальных.

Токела погиб в бою. Клан был обескровлен, Хелки осиротела. Она потеряла все, что составляло не просто ее счастье – ее жизнь. И все-таки она боролась до конца. Девушка ускакала от врагов на Мечте, но испанцы выстрелили в Белую Лошадь, и Хелки упала на землю.

Они были сильны, и их оказалось слишком много. Индианка не запомнила их лиц – все они слились в один-единственный хищный звериный оскал. После череды унижений, когда девушку без конца перепродавали, безуспешно пытаясь привести к покорности, ее наконец притащили в Гуатулько. Хелки царапалась и кусалась, как дикая кошка, и новые хозяева посадили ее на цепь.

Все было кончено. Ее клан, клан Водяной Змеи, погиб, как погибли Ахига и Токела, любовь и гордость. Ее имя на языке мапуче означало «нежная», но теперь она забыла об этом. Небеса почернели, мечты умерли, израненное сердце истекло кровью, будущее превратилось в горстку пепла.

Через некоторое время Хелки поняла, что внутри ее тела зреет новая жизнь, и люто возненавидела будущего ребенка. Когда он родился, женщина попыталась его задушить. Ее хозяева успели спасти мальчика и привели к Хелки священника. Он окрестил младенца и попытался поговорить с непокорной индианкой. Ответом ему были ледяное молчание и сумрачный взгляд.

Со временем Хелки поняла, что рожденный ею ребенок для белых людей такой же недочеловек, дикарь и изгой, как она сама. Тогда она научилась его защищать, а потом – незаметно для себя – и любить. Прежде женщине казалось, что страшнее всего потерять свободу, а теперь – разлучиться с Ниолом. Ради него она терпела рабство и слушалась приказаний бледнолицых.

Постепенно женщина приучила себя думать, что Ниол – сын Токелы, но никогда не говорила об этом мальчику. Она могла бы солгать, однако Хелки знала: рано или поздно найдутся люди, которые расскажут Ниолу правду.

Хелки усмехнулась, вспомнив, как «серый человек» сказал о ее сыне: «Он никогда не найдет себя». Бледнолицые не понимают, что искать себя надо не во внешнем, а в собственном внутреннем мире. У Ниола были все задатки храброго и умного воина. А еще он обладал благородным сердцем: без колебаний отдал чужой девочке самое дорогое, что у него было.

Солнце запуталось в ветвях деревьев, роса усыпала крохотными звездочками траву, которая весело развевала на ветру свою изумрудную гриву. В густом кустарнике звонко пели птицы; листва смыкалась над головой, создавая видимость непроходимой чащи, сказочных дебрей.

Сегодня Паоле показался красивым даже позеленевший мертвый фонтанчик и почерневшие от времени скамьи. На нее пахнуло близостью природы и свободы, повеяло ветром счастливых перемен.

Хелки, Ниолу и Паоле предстояло купить продукты и кухонную утварь, и это обещало стать настоящим приключением. Девочка часто ходила с матерью на рынок, потому без малейшего страха и даже с восторгом взялась сопровождать новых друзей. Ей и в голову не приходило считать их слугами: Асусена Альманса жила бедно и управлялась с хозяйством без помощи служанки. Женщина приучила дочь мыть посуду, убирать в доме и чинить одежду.

Армандо, который спешил на службу, пришлось смириться и предоставить индианке, ее сыну и Паоле полную свободу действий. Когда они отперли ржавую решетку и вышли на улицу, всем троим показалось, будто они вырвались из тюрьмы.

Узкая мощеная улочка, плавно извивающаяся между стенами домов, устремлялась к площади подобно тому, как маленькая речушка спешит влиться в огромный океан. Иные здания были грубы и некрасивы, зато перед некоторыми хотелось остановиться в изумлении, как перед каким-то чудом: кованые балкончики, витражи, изящные архитектурные украшения поражали воображение.

Ниол никогда не видел ничего столь неотразимого и глубоко волнующего своей красотой из того, что создано человеческими руками, не считая, конечно, белопарусных кораблей, похожих на гигантских отдыхающих птиц, кораблей, которые стояли на рейде порта Гуатулько и которыми он, случалось, любовался с берега.

Вскоре ветер донес дразнящие аппетит и волнующие воображение запахи рынка. То были не море, не океан, а целый мир – он надвигался на незваных пришельцев, стремясь поглотить их без следа. Ниолу чудилось, будто он впитывает новые впечатления не только глазами, ушами и ноздрями, а буквально всем телом. Он задыхался от неодолимого натиска новизны и был так опьянен ею, что не вполне понимал, видит ли сон или грезит наяву.

Хелки удивляло все, даже тележки торговцев, эти квадратные ящики на высоких колесах, и маленькие сонные лопоухие ослики. Женщину смущали теснота и обилие кричащего, жестикулирующего, странно одетого народа. Она с трудом лавировала в людском потоке, не разбиралась в ценах и вряд ли смогла бы выбрать подходящий товар.

Прежде индианка знала только маис, маниоку, бобы и перец, а здесь продавали пшеничную муку, оливки, разнообразные фрукты и всевозможные пряности – тмин, имбирь, перец, корицу. В Гуатулько она готовила еду из того, что приносили хозяева, и теперь растерялась, не зная, что, где и как покупать.