Инна Ромич - Рыжее наследство

Ричард же, наоборот, был в таком мрачном настроении, что она так и не решилась ни о чем расспросить его. Теперь на Эрике опять красовался мужской костюм, который ужасно ей не нравился. Жесткая куртка из плохо вываренной буйволовой кожи по-дурацки топорщилась на спине и груди, воротник резал шею, плед сползал на лоб, и девушке то и дело приходилось поправлять всю эту непривычную конструкцию. Килт она надеть наотрез отказалась. Еще чего — заголять ноги выше колена! Она все-таки леди!

Они с Диком и Оуэном медленно подъехали к городским воротам, и Эрика ощутила себя весьма неуютно перед четырьмя стражниками, охранявшими въезд в Эдинбург. Огромная чугунная решетка была поднята, словно пасть чудовища, готового проглотить ее. Она невольно поежилась, но тут же, вспомнив наставления Ричарда, напустила на себя нахальный вид.

— Куда направляетесь? — хмуро спросил стражник.

— Наше судно «Святая Маргрете» завтра отплывает во Францию, — уверенно ответил Дик. — Я — рыцарь из свиты графа Мара, а это два моих оруженосца.

Он потряс перед лицом стражника замшелым пергаментным свитком, на который тот покосился с заметным уважением.

— Что ж, проезжайте, — буркнул он.

— Мелковатых оруженосцев подбирает себе граф Мар, — услышала Эрика его слова, сопровождавшиеся добродушным смехом остальных.

Она вздохнула с облегчением. Никто не выхватил оружие, не набросился на них с криками: «Это они, вяжи их!» Что ж, попасть внутрь было легко. А вот как им удастся ускользнуть из этой мышеловки? Въезжая в ворота, она с плохо скрываемым страхом оглядела толстые стены, смыкавшиеся где-то высоко над ее головой.

Девушка чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Этот огромный чужой город пугал ее. Окруженная со всех сторон домами, она ощущала себя словно в каменном мешке. Они миновали громаду Эдинбургского замка, окруженного глубоким рвом, быстро проехали полупустую рыночную площадь и теперь, судя по полуразвалившимся домишкам, находились где-то на окраине Старого города. Эрику поразило то, что дома в таком огромном городе были такими же, как и в самом бедном селении: крыша крыта дерном, стены обмазаны илом, окон нет...

Ричард ехал впереди и упорно молчал. Ей ужасно хотелось подъехать к нему и спросить, куда же они направляются. Но Далхаузи даже не смотрел в ее сторону. Это был какой-то совершенно новый Ричард. Собранный, решительный, отдающий приказы, которые хотелось беспрекословно исполнять. Глаза шотландца были напряженно сужены, рука лежала на мече, готовая в любой момент выхватить смертоносное лезвие. Она всей кожей ощущала опасность, исходящую от рыцаря.

Зато Оуэн чувствовал себя тут как рыба в воде: тарахтел без умолку, надувал щеки, делал таинственное лицо — в общем, всячески показывал, что полностью в курсе происходящего. Они еще и дня не пробыли вместе, а он уже надоел ей до смерти. И как только Дик его терпит?

— Приехали, — услышала она.

Перед ними стояла длинная покосившаяся хибара, правда, стены ее были сложены не из тростника, а из деревянных досок. Над дверью в заведение красовалась весьма почтенного возраста вывеска, на которой было намалевано нечто маловразумительное — то ли уродливая рыба, то ли толстый меч с одним глазом.

— Что это? — не сдержала удивления Эрика.

— Таверна «Тихая гавань», — радостно сообщил ей Оуэн. — Мы здесь всегда останавливаемся! Это лучшее заведение в городе. Кормят прилично и берут недорого, — хозяйственно заметил паж.

Ричард уже расседлывал своего коня. Девушка окинула скептическим взором хибару и вздохнула. Да уж, по всему видать, не хоромы. Но после ночевок под дождем она была рада и этому. Эрика молча соскочила со своей гнедой, по привычке принимаясь расседлывать ее.

— Эй, Оуэн, помоги ей, — вполголоса бросил через плечо Дик. — И отправляйся.

Девушка удивленно подняла одну бровь. Она всегда сама ухаживала за своим конем, и помогать ей вовсе незачем. Но Оуэн уже сноровисто ослабил подпругу, оттеснил ее от лошади и взялся за повод, собираясь вести животину в стойло.

Ричард внимательно огляделся и поманил ее за собой. Они прошли вдоль стены, куда-то свернули и вскоре оказались перед маленькой дверцей.

— Сюда, — коротко приказал шотландец.

Войдя в темное помещение, Эрика на мгновение ослепла. Она обо что-то споткнулась и неловко уперлась в спину Далхаузи.

— Ох, прости, — поспешила она извиниться.

Шотландец молча зажег светильник, и в комнате тут же завоняло прогорклым бараньим жиром, которым был пропитан фитиль.

— Давай руку, — он обернулся к ней и протянул свою ладонь.

Эрика взялась за нее, робко взглянула на него и замерла.

Почему-то ее смутил его упорный взгляд — совсем как тогда, в Бархеде. Показалось, что сейчас Ричард притянет ее к себе, обнимет, и она ощутит на своих губах вкус его поцелуя... Господи, какие глупости лезут в голову. Дуглас где-то рядом, ищет ее, а она неизвестно о чем думает!

Дик с досадой отвел глаза, заметив, как она смутилась.

— Спасибо, — пробормотала девушка, садясь на жесткую лавку, по-видимому, служившую в этой комнатке единственной постелью. — Здесь мы и будем жить?

— Только переночуем. «Святая Маргрете» отплывает завтра.

Он принялся хозяйственно расставлять на колченогом столе какие-то миски.

— Как? — переполошилась Эрика. — Завтра?! А мы успеем?

— Не волнуйся, успеем, — успокоил ее рыцарь. — Накануне отплытия у Дугласа меньше шансов найти тебя в городе. Хозяин харчевни — мой старый друг, он нас не выдаст. Нам удалось попасть в город — значит, полдела уже сделано. Конечно, порт забит людьми Черного рыцаря, но у меня есть один план... Однако сперва дождемся Оуэна.

Он не договорил, а она не стала спрашивать. Этому новому Ричарду сложно было задавать глупые вопросы. Шотландец молча вышел из комнаты и через некоторое время вернулся, неся с собой горшок восхитительно пахнущей похлебки, от которой поднимался горячий пар.

— Ой! — обрадовалась Эрика.

Он усмехнулся такому искреннему проявлению чувств. Пока его не было, она немного прибрала здесь, и теперь, насколько это было возможно, комнатенка обрела жилой вид. Они молча сели за стол, с удовольствием хлебая горячее варево. Глядя, как он, обжигаясь, ест, девушка улыбнулась.

— Ты чего? — подозрительно спросил ее Дик, осторожно дуя на ложку горячей похлебки.

— У меня такое чувство, будто мы дома, — сказала она, кладя голову на свои руки и глядя на него.

Шотландец поперхнулся, захлопал себя по спине.

— Больше так не шути, — строго сказал он, откашлявшись.

После ужина они, не сговариваясь, разошлись по разным углам комнаты, дожидаясь Оуэна. Темнело. Девушка чувствовала, что после сытной еды ее начинает клонить в сон. Она попыталась поудобнее устроиться на жесткой лавке. Было сыро и неуютно, к тому же последние слова Дика обидели ее. Почему он так странно к ней относится? То притягивает, то отталкивает ее, словно боится.