Элейн Барбьери - Добродетель в опасности

— Я думала, вы мне поможете. — Она помолчала. — А когда подошла ближе, увидела, что вы больны.

— Я говорил вам, что мне не нужна ваша помощь.

— Вам необходима была помощь, и не важно чья.

— Я и сам мог о себе позаботиться.

— Вы свалились прямо на перроне! — Девушка встряхнула головой, и поразительно яркие кудряшки, выбившиеся из строгого пучка, смешно запрыгали на ее шее. — Я видела, как вы падали.

Последняя фраза не на шутку разозлила Рида.

— И вы бросились меня спасать, — процедил он сквозь зубы.

Она поморщилась.

— Вот именно… как последняя дура.

— Почему вы это сделали?

Вопрос застал Честити врасплох. Она растерянно заморгала, не зная, что ответить, а когда заговорила, было заметно, что ее слова удивляют даже ее саму.

— Когда я подошла к вам в поезде, я думала, что мне нужна ваша помощь… но оказалось наоборот: вы нуждались в моей помощи.

У Рида закружилась голова.

— Ну хорошо, — не унимался он, — вы пришли мне на помощь, отвели меня к врачу, а потом остались. Почему?

— Я и сама много раз спрашивала себя об этом, — печально сказала девушка. Во взгляде ее сквозило презрение. — Но уж конечно, не потому, что вы мне понравились. Я в жизни еще не встречала таких неприятных и неблагодарных людей, как вы!

— Зачем вы сказали доктору Карру, что я ваш муж?

— Я не говорила этого!

Он ответил ей таким же презрительным взглядом. Бледные щеки Честити вспыхнули.

— Доктор Карр сам подумал, что вы мой муж, когда я привела вас к нему в кабинет. У нас с ним не было времени на разговоры, да я как-то и не подумала, что надо объяснить ситуацию, а потом было уже поздно.

Рид тряхнул головой, пытаясь прояснить мысли.

— Поздно? Что вы имеете в виду?

— Видите ли… получилась очень неловкая, даже двусмысленная ситуация. Я боялась за свою репутацию и решила ничего не объяснять доктору.

Он недоуменно посмотрел на нее:

— За свою репутацию?

— Незамужняя женщина проводит ночь, две ночи, в одной комнате с мужчиной. Господи, что могут подумать люди? — Она схватилась за свой медальон, видневшийся в расстегнутом вороте платья. Этот жест показался Риду смутно знакомым. — Я не могла этого допустить.

— Так почему все-таки вы остались?

— Как я могла уйти? Вы умоляли меня не бросать вас.

— Я умолял вас?

— Вы думали, что я… Дженни.

Услышав это имя, Рид застыл в неподвижности.

— И что еще я говорил?

— Немного. Бормотали что-то про вашу миссию, про то, что кто-то вас ждет.

— Мою миссию?

— Вы упоминали какого-то Моргана.

Рид напрягся, потом кивнул:

— Ах, ну да.

Честити шагнула ближе. Рид, хотя и не совсем ясно соображал, все же отметил, что она выглядит гораздо лучше без своей старушечьей шляпки. Правда, ее по-прежнему портили уродливые очки и жуткое черное платье, которое делало кожу девушки похожей на разбавленное молоко.

Она слегка вздернула подбородок, и Рид понял: сейчас что-то будет.

— Хотите вы это признать или нет, но я оказала вам услугу.

Он почувствовал разочарование.

— Вы что-то хотите взамен? Что? Деньги?

— Нет, вы совершенно несносны!

— Так что же? — не унимался он.

Она еще выше подняла подбородок.

— Я намерена как можно скорее уехать из Седейлии, и вы можете избавить меня от позора, если не станете до моего отъезда рассказывать правду. А я с удовольствием напишу письмо вашей Дженни и все ей объясню, если вам кажется, что она может не так понять ситуацию.

— Дженни умерла.

— Ох, простите.

Рид закрыл глаза. Ему было нехорошо. Почувствовав на своем лбу мягкую ладонь девушки, он резко дернул головой и открыл глаза.

— У вас холодный лоб.

— Да?

— Слишком холодный. Вы чувствуете слабость?

«Черт бы ее побрал», — подумал он.

— Вам надо поесть.

В желудке у Рида еще больше забурлило.

— Нет, не надо.

— Доктор Карр сказал…

— Мне плевать на то, что сказал доктор Карр. — Он закрыл глаза. — Убирайтесь, я хочу спать!

Ощутив на губах стекло, Рид открыл глаза и встретился с непреклонным взглядом коричневато-зеленых глаз.

— Выпейте. Это вам оставил доктор Карр.

— Что это такое?

— Лекарство. Помогает заснуть. Он велел дать вам его, если вам будет плохо.

— Мне не плохо.

— Нет, плохо.

— Нет, не плохо!

— Пейте!

«Итак, у этой ласковой малышки санитарки твердый характер», — заметил про себя Рид и, ощутив прилив странного удовольствия, выпил до дна все лекарство.

— Вот и хорошо. — Честити помолчала. — Мы продолжим наш разговор, когда вы проснетесь.

— По-моему, я достаточно ясно высказал свое мнение.

Он заметил ее напряженно-выжидательный взгляд и нарочно закрыл глаза, ничего больше не сказав. Чувство удовольствия усилилось.

Вся дрожа, Честити отступила от кровати и с негодованием посмотрела сверху вниз на нахального пастора. Ну ладно, пусть будет так, как он хочет.

Она решительно направилась к креслу, где лежали ее свертки с покупками. Он сказал, что не был болен и не нуждался в ее поддержке, закончил разговор, даже не потрудившись ответить на ее просьбу. Жуткий, отвратительный человек!

А она-то хороша! Навязывала ему свою помощь, когда он с таким упорством ее отвергал. Ну нет, хватит, больше она не будет дурой.

Схватив свертки и высоко вскинув голову, девушка пошла к двери. Неосознанно она подняла руку и сжала в кулаке медальон. Ей надо попасть в канзасский Калдвелл, это первый этап ее поисков. Она ищет сестер, пропавших много лет назад, и уверена, что они живы. В отличие от мужества эта уверенность никогда не ослабевала в Честити. Остановившись в Седейлии, она прервала начатый путь к цели, но больше этого не повторится!

Девушка оглянулась на преподобного Рида Фаррела. Он лежал полностью расслабившись — снотворное оказало свое действие. Доктор Карр обещал зайти попозже. До его прихода несносный пастор будет спать, а потом пусть рассказывает врачу правду. Без сомнения, ему доставит огромное удовольствие поведать о том, какая она дура.

Честити взялась за ручку двери и задержалась на пороге, прислушиваясь к его глубокому, ровному дыханию. А вдруг доктор Карр понадеется, что она сама обработает рану, и не придет? А если в ее отсутствие у больного опять разыграется лихорадка, вновь начнется воспаление и ногу придется отнять?

О Господи!

Девушка крепче прижала свертки с одеждой к груди и вгляделась в спокойное лицо преподобного Рида Фаррела. Жуткая каштановая борода скрывала его черты, как маска. Она вспомнила, как прикасалась к колючей щеке. Интересно, Дженни одобряла эту бороду? Наверное, бедняга стал таким неприятным человеком после смерти своей любимой Дженни.

Да, несмотря на свой пасторский воротничок, он был жутким типом.

Приняв решение, Честити вышла в коридор и плотно закрыла за собой дверь.