Джулия Эллис - Эдем

Стали появляться люди. Дюжина или больше бросились в дом, чтобы помочь вынести ценности, в то время как пожарные таскали в дом вёдра воды. Викки присоединилась к группе зрителей, которая решила идти внутрь на помощь.

Мадам Колиньи стояла на верхнем пролёте лестницы, оживлённо отдавая приказы добровольцам, чтоб те выносили гобелены и прекрасную мебель.

— Мадам Колиньи, Вы уверены, что рабы на верхних этажах вне опасности? — настойчиво спрашивал Бен — В задней части дома дым как раз идёт наверх!

— Наверх, — запыхавшись, крикнул Майкл через плечо, чтобы не останавливаться.

— Вы должны немедленно спуститься! — крикнула она ему вслед. — Мистер Иден! Как Вы смеете не выполнять мои распоряжения! — Но Майкл стремительно пронёсся через два пролёта.

Толпы людей метались в холле, мешая выносу ценностей на улицу. Клодин, бледная, вся в слезах умоляла Жанну Колиньи поскорее покинуть дом.

— Ступай сама, Клодин, если хочешь! — возбуждённо ответила та. — Мистер Иден! — она вновь попыталась образумить его. — Я не допущу, чтобы Вы вторгались в мой дом!

Едва уклонившись от скульптуры, которую выносили прохожие, Викки, незаметно улизнула в гостиную на нижнем этаже.

— Мадмуазель, — робко окликнул высокий молодой голос, и Викки, повернувшись, лицом к лицу столкнулась с бледной девушкой. Викки решила, что Сьюзет, хромая дочь хозяйки. — Мадмуазель, на самом верхнем этаже, — настойчиво прошептала она. — Пошлите туда кого-нибудь!

Их взгляды встретились, и Викки словно окатили ледяной водой. Она поняла, что пыталась сказать девочка.

— Сейчас, — она, стрелой помчалась назад в холл, и протиснулась через толпу к лестнице.

— Вы куда? — Жанна Колиньи в ярости протянутая руку. Викки решительно отмахнулась. — Мадмуазель, Вы куда? — Но Викки уже мчалась по лестнице.

— Майкл! Майкл!

Майкл и Бен изо всех сил старались открыть дверь наверху лестницы.

— Заперта, — расстроился Майкл.

— Вы должны открыть её, — настаивала Викки. — меня послала Сьюзет.

Майкл и Бен обменялись быстрыми, понимающими взглядами.

— Встань сзади, — приказал Майкл.

Он ударил по двери. Дверь не поддалась. С растущим отчаянием ударил снова, затем ещё. На третьем ударе замок открылся. Викки бросилась за Беном и Майклом в тёмный зал, и в комнату в самом конце зала. Вскоре, когда глаза привыкли к темноте, на неё накатилась волна тошноты.

— Боже мой! — голос Бена дрожал от ярости. — Она же чудовище.

На полуголых рабах, мужчинах и женщинах, лежащих по всей комнате, прикованных цепями к полу, надеты тяжёлые железные кольца с шипами, а на ногах кандалы. Кольца и наручники врезались в кровоточащую плоть тел, истощённых от недоедания.

— Всё закончилось, — мягко сказал Майкл. — Мы вытащим вас отсюда.

Они с трудом освободили пожилую женщину, чьё тело было покрыто ранами и шрамами. Внизу пожарные оживлённо выкрикивали:

— Пожар прекратился! Остался только дым. Ещё немного и можно будет всё заносить назад.

Бен с Майклом медленно несли вниз по лестнице пожилую женщину. Как долго над ней издевались, не знал никто. Люди в холле в шоке открыли рты.

— Наверху ещё восемь. Хуже, чем она, — кратко сказал Майкл. — Кто поможет нам вынести их?

Все выразили готовность помочь. Пространство перед домом заполнено людьми, шокированных, что такой садизм мог существовать в изысканном доме Колиньи. Один за другим рабов сносили вниз. Когда последний из них был освобождён, кто-то неожиданно резко закрыл и запер железные ворота. Викки разглядела фигуру Доминика, запирающего маленький вход сбоку.

— Где полиция? — спросил кто-то. — Почему нет полиции?

Толпа подняла крик:

— Где полиция? — Но никто не появился. Измученные рабы приходили в себя, толпа, с состраданием отодвинулась назад, чтоб те могли добраться до воды.

— Майкл, почему не прибыла полиция? — спросила Викки с растущим негодованием. — Им должны были сообщить.

— Такова жизнь в этом городе, — мрачно сказал Майкл. — Колиньи — влиятельные люди.

Внезапно обстановка стала накаляться. Люди кричали в закрытые окна. Бунт был неизбежен. Бен и Майкл обменялись встревоженными взглядами.

Прежде, чем кто-либо смог понять, что случилось, железные ворота широко распахнулись. Доминик быстро вскочил на козлы экипажа и оглушительно заорал:

— Поберегись!

Экипаж рванулся вперёд, свидетели отпрянули, рискуя быть раздавленными. Когда экипаж промчался мимо, Викки заметила белое, испуганное лицо Клодин Лемартайн, а рядом Жанну и молодую Сьюзет.

— Не дайте ей уйти! — гневно вопил кто-то в толпе. — За ней!

Но экипаж помчался вперёд, обгоняя взбешённую толпу, пытавшуюся её догнать. Одинокий голос в толпе дал толчок разбушевавшейся стихии:

— Разобрать этот дом на куски!

Майкл обнял Викки, и они с Беном поспешили отвести её в дом, где было безопасно, пока рассерженная толпа мчалась в особняк Колиньи.

Из окон гостиной Бена они наблюдали, как на улицу выбрасывают перины, с окон стаскивают драпировки и на улицу летят картины, шкафы, остовы кроватей, серебро, стекло и фарфор.

— Довольно, — устало произнёс Бен и натянул драпировку. Однако голоса проникали в дом, когда Жоржета, со строгим но, торжествующим лицом, принесла свежий кофе и ещё одну коробку пралине.

— Вот и всё, — спокойно сказал Бен. — Ноги мадам Колиньи никогда больше не будет в Новом Орлеане.

— Завтра весь город прочтёт про дом Колиньи. — Глаза Майкла горели. — Пусть все узнают о злодеяниях, совершённых в так называемом цивилизованном обществе, из-за того, что позволяем существовать рабству.

Викки и Майкл откинулись в экипаже, громыхающим по тихим улицам. Через несколько минут влажное тепло города останется позади, вместе со страшным волнением последних трёх часов. Рабов, спасённых из дома Колиньи, обхаживали в местной кутузке, где о них позаботятся, пока не примут решение об их будущем.

«Пока я жива, — думала Викки, — буду помнить ужасный момент, когда что-то стала видеть в темноте комнаты дома Колиньи».

— Спасибо Господу за пожар, — сказал Майкл. — Спасибо Господу за Сьюзет Колиньи.

— Спасибо Господу, — таинственно произнесла Викки, — за храбрость Бена Вассермана. — Она улыбнулась, когда их взгляды встретились.

— Завтра, — пообещал Майкл, — тысячи людей поспешат к тюрьме, чтоб увидеть несчастных рабов, орудия пыток, используемых мадам Колиньи. Я даже не скажу, для каких ужасных целей предназначены некоторые из них. Викки, почему они не видят, до чего уродливо рабство, даже когда у них под носом творится подобное?

— Это поможет Дину Фостеру завершить дело?

— Определённо, — Майкл заботливо смотрел на неё. — Мы должны были заночевать в городе. Ты так устала, а до Эдема далеко.