Кейт Куинн - Хозяйка Рима

— Успокойся, — рявкнул он. — Я еще займусь тобой позже. В чем дело?

Император резко обернулся, чтобы проследить за взглядом Викса, однако увидел лишь меня, дрожащую рядом с его ложем. Мне хватило лишь одного мгновения, пока Домициан повернулся ко мне спиной, а стражники пытались удержать Викса, чтобы сунуть руку под подушку и вытащить оттуда кинжал. И еще миг, чтобы зашвырнуть кинжал под ложе, а потом вновь начать раскачиваться и обливаться слезами. Скажите, кому страшна льющая слезы женщина?

Домициан перешел ко мне и встал рядом.

— Итак, на чем мы остановились с тобой, Афина?

Стражники были заняты тем, что пытались приструнить Викса, и я с трудом подавила в себе порыв потянуться за кинжалом. Еще рано. Поэтому я согнулась в три погибели и продолжала громко рыдать, а мой сын тем временем осел на пол с разбитым носом между двумя преторианцами. Домициан опустился на ложе и притянул меня к себе.

— Плачешь, — произнес он. — Раньше за тобой такого не водилось.

Мне не составило особого труда изобразить рыдания.

— Может, мне стоит взять тебя еще разок, — скажем так, в память о старых добрых временах. А твой сын пусть посмотрит. Но после этого, мой дорогая, не рассчитывай, что я стану наблюдать, как ты умрешь. Одной мертвой еврейкой больше, одной меньше — не велика разница.

— Господин, — раздался двойной стук в дверь и голос Павлина. Еще ни разу в жизни я не была так рада, как в этот момент. — Разрешите всего на минутку?

— Входи.

Стараясь не смотреть в мою сторону, Павлин отдал салют. Домициан оттолкнул меня и тоже отсалютовал — с улыбкой. Я задалась мысленным вопросом, не собирается ли он заодно убить и Павлина, как только пробьет час его собственной смерти? Лучший друг бога не имеет права пережить своего господина.

— Прибыл некий раб, господин, — произнес Павлин. — Он утверждает, будто ему известно о заговоре против тебя.

— О заговоре? — Домициан присел на ложе. — О боги, который час?

И тут я подала сдавленный рыданиями голос.

— Пошел седьмой, — сказала я и подняла глаза, красные — но не от слез, а от того, что я украдкой их хорошенько терла. — Ты пережил собственную смерть, о цезарь, будь ты проклят!

— Седьмой час? — Домициан перевел взгляд к окну: солнце продолжало клониться к Тибру.

— Седьмой? — в голосе Павлина слышалось недоумение. — Мне казалось, ты будешь следить за ходом часов.

— Меня… отвлекли, — ответил Домициан и расплылся в улыбке. — Наконец-то я поймал Несса на ошибке! Его самого и его звезды! — Господин и бог Рима поднялся с ложа. — Я вновь ощущаю себя молодым! Да я готов завоевать Персию! Возможно, я так и поступлю! Дай мне мой плащ, Павлин. Сегодня вечером я устрою пир.

— А как же раб? — робко напомнил Павлин. — Он говорит, что располагает ценными сведениями.

Домициан задумался, а затем пожал плечами.

— Пусть войдет.

Павлин отослал стражников. Домициан же устроился на краю ложа.

— Войди, раб. Как твое имя?

— Стефан, господин и бог, — раздался в моих ушах раскатистый голос. — Бывший садовник Флавии Домициллы.

Я сосредоточила взгляд на серебряном подлокотнике ложа и продолжала негромко плакать. Каждый нерв в моем теле был натянут, словно струна арфы.

Единственное, что мне было видно, — это повязка, на которой покоилась его якобы больная рука.

Домициан нахмурился.

— Ты располагаешь сведениями?

— Я обнаружил бумаги, и они мне не понравились.

Его жилистая рука, которую я так любила, передала императору свиток с начертанными на нем именами.

— Сенатор Нерва? — удивился Домициан, пробежав глазами свиток. — Ну кто бы мог подумать!

Он принялся разматывать пергамент, и я рискнула поднять глаза. Я увидела, как его взгляд упал на Викса. Мой сын сидел, забытый всеми, сжавшись в комок, в углу — там, где его бросили стражники. Однако подбородок его был гордо вскинут вверх, а взгляд прикован к рабу, которого якобы звали Стефан. К рабу, за спиной которого солнце стояло подозрительно высоко над Тибром, хотя, по идее, шел седьмой час и уже должны были начать сгущаться сумерки.

Домициан быстро обвел взглядом присутствующих. В следующий миг Арий вытащил из повязки кинжал.

Еще мгновение, и лезвие впилось Домициану в пах. Император пронзительно вскрикнул. Демон взвыл от удовольствия. Арий подхватил его вой.

Стряхивая с себя повязку, он ринулся вперед и нанес новый удар. Император вскинул руку, и лезвие вспороло ему мышцы вдоль всей кости. Фонтаном брызнула кровь, капли ее упали Арию на лицо. Я же вдыхала ее запах как головокружительное индийское благовоние.

В тусклом отблеске опала Арий увидел, как Тея, пошарив рукой под ворохом шелковых простыней, что валялись на полу рядом с ложем, вытащила оттуда императорский кинжал и, путаясь в шелке, бросилась в другой конец комнаты, где накрыла своим телом Викса. Первый удар, в пах, стал возмездием за нее. За те рыдания, которые он слышал, пока ждал за дверью. Возмездием за императорский смех.

Домициан с пронзительным криком попытался выцарапать ему глаза. Арий мотнул головой, и кровавые пальцы соскользнули с его щеки, зато его собственный кулак с силой врезался императору в горло. От удара Домициан отлетел на шелковые подушки, попытался отползти, словно паук, шаря рукой под подушкой в поисках кинжала, который еще ни разу не покидал своего места. Арий дождался, пока окровавленные пальцы Домициана поняли бесплодность своих поисков, а взгляд в немом укоре метнулся в сторону Теи.

И тогда он вспорол ему живот, как будто потрошил рыбу.

— Стража! — прохрипел Домициан. — Стража!

Увы, никто не откликнулся на его зов. Павлин отправил преторианцев охранять дальний конец дворца, кого-то послал выполнять бессмысленные поручения, кого-то откровенно подкупил отцовскими деньгами. Краем глаза Арий видел Павлина — тот стоял, в ужасе прижавшись к стене.

«Красавчик, — язвительно прошептал демон. — Забудь о нем».

Черная ярость нарастала в его сознании с такой быстротой, что вскоре уже застилала ему глаза. Как когда-то в Колизее, когда весь мир сжимался для него до размеров меча и песка арены, и еще противника, которого следовало во что бы то ни стало убить, вслед за чем следовали ночные кошмары, отогнать которые мог только убаюкивающий голос Теи. И тогда Арий нанес новый удар, пригвоздив Домициана к шелковым подушкам и луже крови, но и этого ему было мало!

— Павлин! — крикнул император. Рука красавчика легла на рукоятку меча, как будто бы он собрался наброситься на Ария. Арий мгновенно напрягся, приготовившись сражаться одновременно с двумя противниками, однако Павлин даже не сдвинулся с места. Он стоял, прижавшись спиной в стене, недвижимый, словно скала, и лишь глаза его, казалось, вот-вот вылезут из орбит.