Барбара Картленд - На крыльях надежды

— Он сам может за собой присмотреть. Он во мне не нуждается.

— Это неправда. Приходила ли тебе мысль, какую опасную работу он делает для страны, всех нас и тебя?

Лорна притихла. А если представить себе, что Джимми могут убить, подумала она. Ее пальцы дотронулись до нераспечатанного письма, которое она прятала в кармане своего платья. Мир без него!.. Мир, в котором больше нет его улыбки, его заразительного смеха, его ищущих губ.

Она боролась против необходимости видеть его. Ей казалось, что эта потребность исчезла, но слова Майкла неумолимо вернули ее обратно.

— Очень хорошо, тогда я возвращаюсь. Можешь написать ему, что я еду.

— Хорошая девочка! — одобрил Майкл, но его голос потускнел. Он внезапно стал выглядеть очень мрачным и усталым.

Они ехали домой в молчании; и только когда добрались до подъездной аллеи дома викария, Лорна взглянула на Майкла с жалобным выражением потерявшегося ребенка:

— Когда я должна уезжать?

— Ожидание обычно хуже, чем осуществление, — ответил Майкл. — Ты предпочитаешь подольше переживать? Почему не завтра?

— Я не могу! — закричала Лорна. — Это невозможно! — Но в голове уже вертелся вопрос: «А если Джимми убьют?» Это было невыносимо: она не могла потерять его!

Когда машина остановилась, она сказала, открыв дверцу:

— Хорошо, я поеду завтра поездом в два тридцать.

Она быстро ушла, чтобы не видеть лица Майкла — это было лицо человека, который испытывает мучения.

Лорна пошла на кухню, но внезапно ее самообладание отступило, она почувствовала, как слезы потекли у нее из глаз. Она думала, что Минни нет, но когда вошла в кухню, то обнаружила старушку в плетеном кресле перед камином. На мгновение Лорна остановилась в нерешительности, но, когда Минни подняла на нее глаза с заботливым удивлением, она подбежала к ней, бросилась на колени и уткнулась лицом в ее фартук.

— Что с тобой, дорогуша? Что случилось?

— Ничего, — рыдала Лорна. — Ничего. Только я такая несчастная, мне ужасно плохо!

— Ну, будет, будет. Ты не должна так расстраиваться.

Лорна подавила рыдания и подняла голову:

— Я завтра уезжаю. Я возвращаюсь к мужу.

— И очень хорошо. Ему без тебя одиноко, бедному парню; он нуждается в тебе, когда возвращается домой после тяжелых сражений с фрицами.

— Минни, — прошептала Лорна. — Как ты думаешь, я не сделала ошибки? Может быть, мне было бы лучше выйти за Майкла?

Минни обняла Лорну за плечи теплой рукой.

— Все мы следуем велениям своих сердец, дорогуша, — сказала она, — им нельзя противостоять, куда бы они нас ни завели. Любовь сильнее всех аргументов на свете и здравого смысла тоже. Мы может сделать много ошибок от любви, но это учит нас быть сильными и великодушными.

Лорна глубоко вздохнула:

— Я была дурочкой. Я пыталась понимать и прощать, но это трудно, когда обладаешь избытком щепетильности.

— Ты разумная девочка, — сказала Минни одобрительно. — Нет ничего, что нельзя было бы простить, когда любишь человека, и ничего, что ты не смогла бы понять рано или поздно. Мужчины, как маленькие дети, всегда причиняют огорчения. Но если ты не можешь понять и простить их, то ты не женщина.

Лорна крепко обняла ее.

— Ты помогла мне больше, чем все проповеди в мире! — вскричала она. — Я не могу передать словами, что бы мы без тебя делали, наша дорогая старушка!

Минни посмотрела на часы:

— Тебе пора пить чай, я принесу его тебе в гостиную.

— Здесь Майкл.

— Ну вот! Почему — ты мне сразу не сказала? Я бы сделала ему горячих тостов с маслом; я знаю, как он их любит. Вечно все не как у людей.

Лорна знала, что Минни ворчит, чтобы спрятать свои чувства. У нее была привычка, когда кто-то уезжал, занять свои руки и возмущаться, что она зря теряет время. Лорна улыбнулась ей от двери робкой улыбкой:

— Пойду наверх припудрю носик.

В комнате она посмотрелась в зеркало и пришла в ужас от своего растрепанного вида. Затем вытащила из кармана письмо от Джимми и стала читать.

Было ли это влияние Майкла или же Минни, но в первый раз с тех пор, как она приехала домой, Лорна читала письмо мужа с пониманием. Оно дышало шумным протестом несправедливо наказанного ребенка; он был смущен, обижен, пытался обороняться.

«Что я сделал? Что я сказал?» — спрашивал он.

И каждая фраза кричала о горячем желании видеть ее снова, этим желанием было наполнено все письмо.

Под действием внезапного импульса Лорне захотелось поехать к нему прямо сейчас, немедленно! У нее появилось смутное предчувствие беды.

Она посмотрела на часы. Было четыре тридцать. Если собраться быстро, то можно успеть на вечерний поезд. Она будет в Лондоне к девяти, а в Маунтлей-парке до десяти.

«Так я и сделаю, — подумала Лорна, — почему бы и нет? Я должна вернуться, Джимми действительно этого хочет».

Но почему не подождать до завтра? — подсказывала ее внутренняя осторожность. Еще двадцать четыре часа не сделают никакой погоды.

Но распечатанное письмо Джимми лежало на туалетном столике, оно звало ее.

Лорна начала укладывать вещи, позвала Минни и Бет, чтобы они помогли ей сложить платья и завернуть туфли, быстро переоделась в дорожное платье, которое было частью ее приданого. Затем расчесала волосы и попыталась спрятать под кремом и пудрой следы недавних слез.

Когда все было сделано, до поезда осталось двадцать пять минут. Майкл отвезет ее на станцию, она послала Бет попросить его. Лорна поспешила в комнату к Пеке.

Пеке протянула ей руки, и Лорна прижалась пылающим лицом к бледному лицу сестры.

— Я теперь уеду, дорогая, — сказала она. — Я возвращаюсь к Джимми. Я не могу задержаться, чтобы все тебе объяснить, нет времени; береги себя и выздоравливай побыстрее.

— Ты должна ехать? — с легкой тоской спросила Пеке. — Было так здорово, когда ты была с нами.

— Да, а теперь мне пора ехать, — сказала Лорна, удивляясь собственной твердости, — но я скоро вернусь, очень скоро. Я попытаюсь повидать Питера и дам тебе знать, как у него дела.

— Это было бы замечательно.

Лорна поспешила вниз. Ее багаж уже сложили в машину. Майкл ждал за рулем. Она горячо обняла отца и повернулась к Бет.

— Присматривай за всеми, — сказала она. — Ты за старшую, пока Пеке больна.

— Так уж и я! — воскликнула Бет. — Я не думала об этом.

Минни стояла в дверном проеме.

— До свидания, любимая старушка, — сказала Лорна, целуя ее. — Я буду думать о том, что ты мне сказала.

— До свидания, и благослови тебя Бог.

— До свидания, мои дорогие, до свидания.

Голоса утонули в шуме мотора, и они поехали по изгибам извилистой дороги. Ее сердце билось, душа парила от радости: она возвращалась к Джимми!

Станционное такси доставило ее к дверям Маунтлей-парка. Лорна выскочила и побежала по ступенькам. Когда дворецкий открыл дверь, на его обычно бесстрастном лице появилось удивленное выражение.