Стефани Лоуренс - Безупречная жена

С легкой улыбкой Филипп передвинулся поближе к Антонии, пытаясь поймать ее взгляд.

– Из того, что успела поведать мне Генриетта, я узнал, что последние восемь лет вы жили очень уединенно.

Девушка пристально посмотрела на него, выражение ее лица при этом стало серьезным и, как ему показалось, немного мрачным. Она слегка повела плечами:

– Моя мама была нездорова. У нас вообще было мало времени для увеселений. Конечно, когда я достигла определенного возраста, дамы, живущие неподалеку, приглашали меня к себе. – Она отсутствующе смотрела перед собой, пока Фентон убирал ее тарелку из-под супа. – На собрания в Хэрроугейт.

– Хэрроугейт. – Филипп сохранял невозмутимый вид. С тем же успехом она могла бы пожелать, чтобы ее похоронили заживо. Он подождал, пока Фентон поставит на стол следующее блюдо, и продолжил: – Но иногда ваша мама все-таки устраивала приемы?

Пробуя крошечный кусочек рыбы тюрбо, щедро сдобренной густым сладким соусом, Антония покачала головой:

– Только не после смерти отца. Естественно, мы принимали гостей, но чаще всего мама сказывалась больной и не спускалась к ним.

– Понимаю.

Это тихое высказывание заставило Антонию внимательно посмотреть на барона.

– Только не думайте, что я страдала от отсутствия развлечений. – Дотянувшись до блюда с грибами, она предложила их Филиппу. – Я очень быстро нашла, чем себя занять. Ведение домашнего хозяйства и управление поместьем не давали мне особенно скучать. Мама никогда не была склонна к таким занятиям. И еще я заботилась о Джеффри. Мама всегда считала, что у него слабое здоровье. Это, конечно, не так. Но она была твердо уверена, что он унаследовал ее болезненность. Ничто не могло убедить ее в обратном.

Филипп бросил взгляд мимо Антонии: Джеффри на другом конце стола был целиком поглощен разговором.

– Кстати, о Джеффри. Как вам удалось найти учителей, которые бы ему подошли? Наверняка с ним было непросто.

Тут же он осознал, что подобрал ключик к Антонии. Ее глаза засветились от гордости.

– Безусловно. Когда брату исполнилось девять лет, он уже знал больше самого викария!

Тут последовал воодушевленный пересказ всех достижений Джеффри, щедро разбавленный историями о постигших его неудачах и простых деревенских радостях. Филипп достаточно услышал, чтобы понять, какую жизнь, по большей части, вела Антония. А что именно нужно делать, чтобы поток ее откровений не иссякал, он только что очень искусно выведал. По мере продолжения ее истории Филипп вдруг понял, что имя викария всплывает в разговоре слишком часто.

Отложив в сторону вилку, он потянулся за своим бокалом с вином.

– Судя по вашему рассказу, этот викарий очень серьезно подходит к выполнению своих обязанностей.

Антония тепло улыбнулась:

– Несомненно. Мистер Смотингэм всегда нас поддерживал. Это настоящий рыцарь без страха и упрека. – С легким вздохом она перенесла свое внимание на тарелку с крыжовником, которую Фентон поставил перед ней.

В это время Филипп озадаченно размышлял, почему так агрессивно настроен по отношению к, скорее всего, абсолютно невинному человеку, – он ведь даже не был знаком с этим викарием. Прочистив горло, барон произнес:

– Генриетта упомянула, что подумывает о поездке в Лондон на малый сезон.

– В самом деле. – Наслаждаясь угощением, Антония искоса взглянула на Филиппа. – Она предложила мне составить ей компанию. Надеюсь, вы не против?

– Против? – Филипп сохранял непроницаемое выражение лица. – Ну что вы, вовсе нет. – Подняв ложку, он атаковал блюдо, стоявшее перед ним. – Если честно, я даже рад, что вы поедете с ней.

Антония улыбнулась и перенесла все внимание на свой десерт.

Филипп отказался от своего и вновь потянулся за бокалом вина. Он сделал глоток, не отрывая глаз от Антонии.

– Предполагаю, вам уже не терпится покорить светское общество?

Она открыто встретила пристальный взгляд барона, приведя его в замешательство.

– Не знаю. – Ее брови насмешливо приподнялись, губы изогнулись в легкой улыбке. – А как вы считаете, мне понравится вращаться в высшем свете?

Невольно взгляд Филиппа упал на ее рот, такой сочный, нежный. Он наблюдал, как кончиком языка она обводит контуры губ, оставляя влажный блестящий след. С неизменным бесстрастным выражением лица барон глубоко вдохнул. Медленно он поднял глаза и встретился взглядом с Антонией.

– Что касается этого, моя дорогая, я даже не рискну угадывать.

Своими расспросами о Лондоне Филипп всего лишь хотел удостовериться в том, что она добровольно согласилась помочь Генриетте. Его мотивы, как он сам себя уверял, были абсолютно бескорыстны. Генриетта могла быть совершенно непробиваемой, когда ею овладевало какое-либо желание. И если Филипп верно истолковал ее поведение, Генриетте страстно хотелось устроить будущее Антонии.

– Я сейчас не в настроении для бильярда. – Допив вино, он встал и поправил костюм. – Предлагаю присоединиться к нашим дамам.

Джеффри, впервые принятый в круг джентльменов, не заметил ничего странного в поведении барона. Хьюго не был таким наивным. С крайне изумленным выражением лица он повернулся к другу.

Филипп проигнорировал его взгляд и без каких-либо комментариев направился в гостиную.

Если Генриетта и была удивлена тем, как внезапно он изменил своей давно устоявшейся привычке, то ничем этого не показала. Удобно устроившись в кресле, она оторвалась от вышивания и тепло улыбнулась:

– Замечательно, вы как раз вовремя! Джеффри, Антония, спойте для нас что-нибудь, прошу вас.

Генриетта приглашающе указала рукой на старинное фортепиано, стоявшее под распахнутыми настежь окнами. Антония послушно села за инструмент, легко коснулась клавиш. Из-под ее пальцев полилась нежная мелодия.

Джеффри кивнул и присоединился к сестре. Антония, ободряюще улыбнувшись, прервала игру и стала перебирать нотные записи. С присущей ему грацией Филипп лениво проследовал за Джеффри. Стоя возле кресла Генриетты, Хьюго какое-то время рассматривал участников своеобразной процессии, затем пожал плечами и замкнул их ряды.

– Давай попробуем исполнить эту песню, хорошо? – Антония поставила ноты на пюпитр.

Джеффри пробежал глазами строчки и согласно кивнул.

Филипп занял позицию возле фортепиано, откуда он мог видеть лицо Антонии. Как только ее пальцы коснулись клавиш и звуки первых аккордов старинной баллады наполнили комнату, она подняла голову и встретилась глазами с Филиппом. Мимолетная улыбка тронула ее губы; мгновение они смотрели друг на друга. Затем Антония опустила взгляд на клавиатуру, и музыка зазвучала с новой силой.

Они с Джеффри пели в унисон. Чистый тенор Джеффри сливался воедино с более ярким, выразительным голосом Антонии. Один куплет девушка пела одна; Филипп блаженно закрыл глаза, наслаждаясь звучанием ее голоса. Это уже был не легкий девичий голосок, а глубокое, страстное контральто с едва заметной хрипотцой.