Стефани Лоуренс - Безупречная жена

– Отлично! – Генриетта стукнула тростью по полу. – Значит, суббота. Завтра мы разошлем приглашения.

Филипп изумленно моргнул. Хьюго, похоже, тоже был ошеломлен скоростью, с которой мачеха принимала решения. Сама Генриетта, конечно, не скрывала своей радости и широко улыбалась пасынку. Тот сделал глубокий вдох, немного помедлил и обреченно склонил голову:

– Хорошо.

Выпрямившись, он постарался поймать взгляд Антонии. Ее лицо выглядело абсолютно безмятежным, однако выражение зеленых с золотом глаз было намного сложнее прочесть. Девушка слегка приподняла брови и потянулась за его опустевшей чашкой.

Прищурив глаза, Филипп жестом отказался от дополнительной порции чая.

– Что ж, пожалуй, нам ничего больше не остается, как прибегнуть к вашей помощи, мисс Мэннеринг.

В ответ она послала ему солнечную уверенную улыбку и отодвинулась.

Едва сдержавшись, чтобы не фыркнуть, Филипп повернулся и увидел, что Хьюго стоит прямо у него за спиной.

– Думаю, я лучше присоединюсь к Джеффри. – Хьюго передернул плечами. – Если ты не заметил – атмосфера здесь явно изменилась, и не в лучшую сторону.

На траве еще сверкала роса, когда на следующее утро Антония шла по направлению к конюшням. Она уже очень давно не практиковала утренние прогулки верхом. Возвращение Филиппа воскресило некоторые приятные воспоминания и привычки.

Войдя на конюшню, девушка немного помедлила, позволяя глазам привыкнуть к тусклому свету. Приподнявшись на цыпочки, она посмотрела поверх лоснящихся спин лошадей и попыталась определить, в каком стойле находится гнедой мерин, который, по словам старшего конюха, был любимцем Филиппа.

– Вижу, вы все та же отважная наездница.

Затаив дыхание, Антония резко развернулась. Бархатные юбки ее амазонки вихрем закружились вокруг нее, коснувшись сапог Филиппа. Он стоял так близко, что ей пришлось, одной рукой придерживая шляпку, приподнять голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

Я не заметила вас, – потрясенно выдохнула она; Антония даже выругалась про себя.

– Я так и понял. Мне показалось, что вы что-то ищете. – Его глаза с легкостью удерживали на себе взгляд девушки. – Я прав?

На мгновение сознание Антонии затуманилось; внезапно почувствовав сильное раздражение, она отрывисто бросила ему:

– Я искала Мартина. – Девушка обернулась, обозрела конюшню в поисках грума и искоса взглянула на Филиппа. – Хотела, чтобы он оседлал для меня лошадь.

Филипп сжал зубы. Помедлив, он спросил:

– На какой из моих лошадей вы уже ездили верхом?

– Ни на какой. – Подобрав юбки, Антония неторопливо пошла по неширокому проходу между стойлами, со знанием дела оценивая лошадей.

Филипп последовал за ней.

– Выбирайте любую, – произнес он в полной уверенности, что она прекрасно справится с этим и без его помощи.

– Благодарю вас. – Антония остановилась возле чалого жеребца с длинным хвостом. Про себя Филипп заметил, что тот явно настроен вызывающе – собственно, он почти всегда так себя вел. – Думаю, этот мне подойдет.

Любой другой женщине Филипп, не раздумывая, отказал бы. Вместо этого он только фыркнул и уверенно зашагал прочь. Вернувшись с боковым дамским седлом, уздечкой и поводьями, он увидел, как Антония что-то нашептывает огромному коню на ушко. Тот, словно самая смирная кобылка, весьма заинтересованно ее слушал.

Хмыкнув, Филипп открыл дверцу стойла. Быстро и умело оседлал жеребца, изредка поглядывая на то, как Антония воркует с этим чудовищем. Филипп прекрасно знал, что она с легкостью могла оседлать любую лошадь самостоятельно, но она была единственной, кому он доверил бы проделать эту операцию с таким непослушным конем.

Было бы неучтиво с его стороны позволить ей сражаться с седлом – слишком уж соблазнительную картину она собой представляла: бархатная амазонка цвета темно-желтого топаза красиво оттеняла ее золотистые волосы, облегающий корсаж подчеркивал женственные изгибы ее груди и осиную талию. Как будто почувствовав его восхищенный взгляд, она пристально посмотрела на него; Филипп уперся локтем в бок животного и подтянул подпругу.

– Подождите, пока я закончу седлать своего Пегаса.

Антония кивнула ему:

– Я пока выведу своего коня во внутренний дворик.

Филипп восхищенно наблюдал за тем, как девушка уверенной рукой ведет в поводу жеребца, затем вернулся в стойло. Тут послышался звук торопливых шагов, доносившихся с внутреннего двора, мощенного булыжником. Нахмурившись, Филипп пристроил седло на дверцу стойла. Хьюго – он был точно в этом уверен! – еще спит. Тогда кто это мог быть?

– Доброе утро! Извините, я немного припозднился. – Джеффри помахал ему рукой и направился к стойлам. Проходя мимо Филиппа, юноша жизнерадостно улыбнулся барону. – Я так и думал, что вы рано встанете и сразу направитесь сюда. Я вас не задержу. – С этими словами он исчез внутри конюшни.

Филипп едва подавил стон и уткнулся головой в лощеный бок своего жеребца. Выпрямившись, барон развернулся и встретился с недоуменным взглядом Пегаса, явно не привыкшего к проявлению эмоций своего хозяина.

– Слава богу, ты не умеешь смеяться, – яростно пробормотал тот.

К тому времени, как его светлость показался из дверей конюшни, Антония уже обнаружила во дворе специальную подставку и теперь горделиво восседала на жеребце. «Просто непостижимо, как эта тоненькая стройная девушка справляется с таким огромным дерзким животным», – подумал барон, глядя, как Антония без особых трудностей держится в седле.

Стиснув зубы, Филипп развернулся лицом к своему коню; через минуту к ним присоединился Джеффри, ведя в поводу серого гунтера.

– Все в порядке? – спросил тот, взглянув сначала на барона, а потом на Антонию.

Филипп кивнул:

– Все прекрасно. Можно ехать.

Оживленная поездка значительно улучшила настроение барона. Он скакал первым, стараясь держаться рядом с девушкой. Джеффри следовал за ним по пятам. Много лет – по меньшей мере восемь – прошло с тех пор, как Филипп наслаждался такой скачкой, стремительной, необузданной, в компании человека, умеющего управлять лошадью так же ловко, как и сам барон. Перескакивая через барьер, он бросил оценивающий взгляд на Антонию и удостоверился: девушка нисколько не растеряла своих навыков. Джеффри был почти так же хорош в седле, как и его сестра.

Слившись в полном единении с лошадьми, они мчались, как ветер, пока не остановились на живописном холме за многие мили от поместья. Филипп повернулся, с трудом переводя дыхание. Его глаза встретились с глазами Антонии, в которых, как в зеркале, отразилась его счастливая улыбка. Возбуждение от скачки все еще пульсировало по его венам; он увидел, как девушка запрокинула голову и громко рассмеялась в небеса.