Барбара Картленд - Неотразимый Кавалер

— А другой?

— Человек, появившийся десять дней назад. Ему была нужна ферма Дина — рядом с пещерами.

При этих словах кровь прилила к ее щекам, и лорд Мельбурн понял, что до девушки дошли слухи о пещерах.

— Что это за человек? — спросил он.

— Очень странный, — сказала Кларинда. — Он больше похож на священника, а не на земледельца. С ним еще двое, не знаю, родственники или нет. Так или иначе, Николас написал мне в очень настоятельной форме, чтобы я сдала ферму этому человеку. Должно быть, кто-то известил его, что она пустует.

— И вы ее ему сдали? — спросил лорд Мельбурн.

— Что еще я могла сделать? — воскликнула Кларинда. — Я не могу обсуждать новых арендаторов с дядей Родериком — в его теперешнем состоянии, а отказать Николасу я не в праве. Насколько мне известно, этот человек поселился на ферме три дня назад.

— Вам он не понравился? — спросил лорд Мельбурн.

— В нем есть что-то зловещее, — внезапно сжавшись, ответила девушка. — Не могу это объяснить, но он меня пугает.

— Я попрошу Фостера заглянуть и на эту ферму, — сказал лорд Мельбурн.

— Мне не хотелось бы злоупотреблять добротой вашей светлости, — сказала Кларинда, — но, кажется, в настоящий момент мне ничего другого не остается.

— Вижу, вам чрезвычайно неприятно принимать какие-либо услуги от меня. Наверное, мне следует заверить вас, что я не воспользуюсь вашей слабостью.

Сначала ее подбородок метнулся вверх, словно она почувствовала себя обиженной, но затем девушка призналась:

— Наверное, вы правы, милорд, это слабость. Именно тогда, когда сталкиваешься с людьми, похожими на того, которого вы только что видели, или того, что снял ферму Дина, понимаешь, насколько плохо быть женщиной.

— Вы бы предпочли быть мужчиной? — спросил лорд Мельбурн, отмечая, насколько женственно она выглядела сейчас, с широко раскрытыми озабоченными глазами, чуть опущенными уголками рта, с мягкими изгибами груди, проступающей сквозь застиранное белое муслиновое платье.

— Если хотите знать, я ненавижу то, что я — женщина! — воскликнула она с внезапной порывистостью. — Как я хотела бы быть мужчиной, мужчиной, способным противостоять подобным созданиям, мужчиной, которому не нужно льстить, подхалимничать, выпрашивая благосклонность, которую я не могу требовать в силу своей слабости.

Лорд Мельбурн цинично рассмеялся.

— Когда вы немного повзрослеете, — сказал он, — вы обнаружите, уверяю вас, что гораздо проще получать все желаемое, будучи красивой женщиной, нежели сильным мужчиной.

Он произнес это в форме комплимента, расстроганный ее обаянием. Кларинда изумленно подняла на него глаза, и на мгновение их взгляды встретились.

Затем, резко отвернувшись, девушка произнесла самым ледяным тоном:

— Если говорить об отношениях с вами, милорд, то я совершенно определенно желала бы быть только мужчиной.

Лорд Мельбурн проснулся с чувством приятного ожидания, которое он не испытывал с детства.

Некоторое время он не мог понять, где находится; затем, разглядев резные стойки своей массивной кровати, темневшие на фоне стены, освещенной слабым светом, проникающим сквозь щели в шторах, сообразил, что он по-прежнему в Мельбурне.

В то же время он почувствовал какую-то необъяснимую радость и подумал, что уже очень давно не просыпался с такой ясной головой.

Милорд рано лег спать, и хотя он ожидал, что долго не сможет уснуть, заснул, как только его голова прикоснулась к подушке. Его второй день в отеческом доме неожиданно оказался крайне занятым.

Порыв ветра, ворвавшийся сквозь раскрытое окно, раздвинул шторы, и на короткое мгновение золотой луч солнечного света ворвался в комнату. Этот луч напомнил ему о волосах Кларинды, и милорд поймал себя на том, что думает о ней.

Лорд Мельбурн не был слишком тщеславным человеком, но он был бы глупцом, если бы не видел, что, когда женщина любого возраста смотрела на него, ее лицо смягчалось, а глаза одобрительно оценивали его привлекательную внешность.

Он был бы очень глуп, если бы не знал, что стоило ему сказать женщине комплимент или бросить на нее восторженный взгляд, как в ее глазах появлялся блеск оживления, а когда он, целуя ей руку, задерживал губы на нежной коже, дыхание женщины учащалось.

И, тем не менее, эта провинциальная девушка, эта неопытная девчонка, которая, вне всякого сомнения, совершенно не знала жизни, смотрела на него с неприкрытой ненавистью, а ее тон, когда она говорила с ним, был холоднее, чем ветер, дующий из Сибири.

Почему она ненавидит его? В чем кроется причина ее неприязни?

Лорд Мельбурн вынужден был признать, что он — заинтригован. Он ожидал, что уже сегодня поедет в Лондон, соскучившись в деревне, предвкушая общество своих друзей, веселье клубов, приемов и игорных заведений, которые он так часто посещал.

Но теперь он понимал, что у него нет желания покинуть Мельбурн до тех пор, пока он не найдет ответы на некоторые волнующие его вопросы.

Его заинтересовала не только Кларинда. Вчера после обеда, проведя некоторое время с сэром Родериком, он вместе с майором Фостером отправился к пещерам. Прошло уже много лет с тех пор, как лорд Мельбурн бывал в тех краях, и тем не менее он сразу же обратил внимание, что дорога была восстановлена и расширена.

Одно время было практически невозможно проехать верхом между деревьями и кустарником, спускавшимися по склонам Чилтернских холмов до обработанных полей, на которых колосилась густая пшеница.

Но то, что раньше было тропинкой, теперь превратилось в дорогу, достаточно широкую для того, чтобы по ней мог проехать экипаж, запряженный четверкой, и когда путники добрались до самых пещер, они обнаружили, что перед входом была устроена просторная площадка, усыпанная гравием.

И сам вход, несомненно, был переделан. Лорд Мельбурн посмотрел на управляющего.

— Все это стоило денег, — сказал он.

— Все сделано в полном соответствии с традицией Дэшвуда, — пробормотал майор Фостер.

Они оба уставились на чугунные ворота, надежно запертые на замок. По обе стороны находились специальные подставки в виде черепов, чтобы держать горящие неровным пламенем факелы, а вокруг стояли тисовые деревья, некоторые пересаженные, а остальные — в кадках. Всюду царила атмосфера утонченности, и это ухоженное место ничуть не походило на ту заросшую ежевикой чащу, которую посещал лорд Мельбурн, когда был мальчишкой.

Чуть дальше путники обнаружили большую кучу мела, несомненно, добытого из пещер, и площадку, где можно было оставить экипажи.

Затем, не найдя больше ничего стоящего внимания, они подъехали к небольшому дому, стоящему в каких-то двухстах ярдах от входа в пещеры среди пышных зеленых полей, которые уже давно следовало бы косить.