Кэтлин Гаррингтон - Навеки твоя

— Прекрати это! — крикнула она. — Прекрати немедленно! Ты убьешь его!

— Видишь, что ты натворила, Фрэнси! — орал Эллиот, обезумев от злости. — Это твоя вина! Твоя! Я ведь предупреждал тебя, я говорил, что может случиться, но ты не обращала внимания на мои слова, думая, что это пустые угрозы.

— Эллиот, не наказывай его! Он не должен страдать за мои ошибки, — взмолилась женщина, пытаясь вырвать свою руку из огромных, похожих на железные тиски, рук Личестера. — Если ты хочешь кого-нибудь наказать, то наказывай меня. Не надо забивать до смерти бесчувственного человека. Господи, ну прояви же хоть каплю сострадания!

Несмотря на ее мольбы, жестокие слуги Личестера продолжали бить Кинрата ногами по спине и голове.

Эллиот толкнул Франсин, и она упала на колени. Схватив женщину за волосы, он заставил ее смотреть на это жестокое избиение.

— Я говорил тебе, Фрэнси, чтобы ты держалась как можно дальше от этого мерзкого ублюдка! — вопил он. — Но ты, черт возьми, была слишком упрямой и не хотела ничего слышать. Господь свидетель: когда мы с тобой поженимся, я выбью из тебя эту дурь и научу покорности и смирению. Даже если для этого мне каждую ночь придется тебя пороть, перед тем как овладеть тобой.

Он подтолкнул ее к неподвижно лежавшему Кинрату.

— Посмотри, какой сейчас у твоего героя храбрый вид. Ты довольна? — спросил он, язвительно усмехнувшись, и махнул своим жестоким подручным: — Хватит. Уходим. Пусть они зализывают раны.

Негодяи выбежали из конюшни, оставив увесистую дубинку возле тела поверженного шотландца.

— Прошу тебя, не умирай, — молила Франсин, подползая к Кинрату, лежащему лицом вниз на промокшей от крови соломе. — О господи, Лахлан, прошу тебя, не умирай!

Услышав ее крики, в конюшню вбежал какой-то человек. Подняв голову, Франсин увидела темный силуэт в длинном плаще с капюшоном. Швырнув факел в кормушку с сеном, он растворился в темноте. В отчаянии она попыталась подтащить бездыханное тело Кинрата к открытым воротам конюшни, однако шотландец был таким тяжелым, что женщина не смогла его даже сдвинуть с места.

Франсин поняла, что у нее есть только один выход: позвать кого-нибудь на помощь.

— Пожар! Пожар! — истошно закричала она, выбегая из конюшни.

Кейр Мак-Нейл схватил ее, когда она пробегала мимо него.

— Я здесь, миледи, — сказал он. — Я пришел сюда, разыскивая вас. Ведь вы с Лахланом исчезли с самого утра. Я сейчас приведу кого-нибудь.

— Нет! — крикнула она, указывая рукой на открытые ворота конюшни. — Там Лахлан. Он без сознания. Его жестоко избили. Сначала вам нужно вытащить его оттуда, а потом уже бежать за людьми.

Кейр, обогнув ее, влетел в конюшню. Она последовала за ним. Внутри все было в дыму: конюшня горела.

Лошади испуганно ржали; пламя уже начало подниматься по деревянным балкам к чердаку, на котором хранилось сложенное в тюки сено.

Кейр, взвалив на плечи брата, вынес его на улицу и осторожно положил на землю, подальше от огня.

Франсин взяла к себе на колени голову Лахлана и, безутешно рыдая, качалась из стороны в сторону, словно укачивала младенца.

— Оставайтесь с Лахланом! — крикнул ей Кейр сквозь гул бушующего пламени. — Я прикачу повозку и пошлю гонца за Рори.

Громко зазвонили набатные колокола, разрывая ночную тишину. Со всех сторон сбегались люди с ведрами и кадками. Набирая в колодце воду, они заливали огонь. Из конюшни валил густой и едкий дым, туда уже невозможно было войти, чтобы спасти лошадей.

Казалось, никто не обращал внимания на двух человек, которые лежали на земле. Дым, суета и страх, что огонь перекинется на другие постройки, да еще громкое ржание попавших в западню и погибающих лошадей — все это отвлекало внимание.

Вскоре вернулся Кейр, пробившись сквозь весь этот хаос. Из замковой кузницы он привел кузнеца и его помощника. Они прикатили с собой деревенскую телегу, на которую с большой осторожностью погрузили Лахлана.

Эти широкоплечие парни, запрягшись в телегу, потащили ее по дороге, ведущей в город. За ними шли Кейр и Франсин.

Лахлан сидел на кровати, опершись на подушки. Он находился в комнате, которую занимала леди Эмма в гостинице «Винная бочка». Когда она поднесла к его рту ложку с бульоном, он отмахнулся от нее.

— Я не при смерти, мама, — сказал он, стараясь не показывать своего раздражения. — Меня просто немного помяли.

В этот момент в комнату вошел Рори и направился прямо к кровати.

— Черт побери, Лахлан, эти парни едва не прикончили тебя, — сказал он. — У тебя два ребра сломаны и огромные шишки на голове. Если бы она не была такой дубовой, ты бы отдал богу душу. А теперь, сделай милость, сядь ровненько и позволь своей мамочке поухаживать за тобой.

Лахлан осторожно прикоснулся к затылку и поморщился от боли.

— Где Франсин? — спросил он.

— Леди Уолсингхем скоро придет, — сердито буркнул его брат.

— Я хочу ее видеть сейчас, — настаивал он. — Я должен убедиться, что она не пострадала.

Рори сурово сдвинул брови. Судя по всему, он начинал терять терпение. Придвинув к кровати стул, он сел на него.

— Как только ты пришел в себя, я сказал тебе, что эта леди жива и невредима, — сказал он. — Она, черт возьми, почти всю ночь просидела возле твоей кровати. Она была рядом, когда ты очнулся в первый раз, разговаривала с тобой. Ты просто не помнишь этого. Она не хотела уходить до тех пор, пока мы не убедили ее, что ты будешь спать всю ночь и мы по очереди будем дежурить у тебя до самого утра.

Рори посмотрел на мать, которая стояла по другую сторону кровати.

— Мама, я хотел бы поговорить со своим братом наедине, — сказал он.

Леди Эмма поставила тарелку с ложкой на прикроватный столик и улыбнулась, посмотрев на своих сыновей.

— Только не кричите друг на друга, — попросила она с присущими ей спокойствием и невозмутимостью и посмотрела на Лахлана своими выразительными зелеными глазами. Это был серьезный, строгий взгляд. — Мы все очень огорчены из-за того, что тебя избили. А больше всех огорчен Рори. Он, как старший брат, чувствует себя в ответе за тебя и Кейра. Прислушайся к тому, что он скажет тебе, дорогой.

Она вышла из комнаты, шурша шелковыми юбками.

Скрестив на груди руки, Рори посмотрел на брата внимательным, изучающим взглядом.

— Неужели эта женщина стоит того? — спросил он. — Стоит того, чтобы постоянно терпеть из-за нее жестокие побои?

— О да, она этого стоит, — ответил Лахлан. — Она носит под сердцем моего ребенка, и я собираюсь жениться на ней.

— Наша мать сказала нам, что она беременна. — Рори удивленно выгнул бровь, всем своим видом показывая, что сомневается. — Ты уверен, что она носит именно твоего ребенка?