Лавирль Спенсер - Колибри

– Эбби, у меня чертовски болит нога, и я боялся навредить тебе... и... о, черт! – выкрикнул он, всаживая кулак в матрас, он лег на спину и уставился в потолок.

Абигейл поняла, что Джесси уже точно не будет с ней иметь ничего общего и села. Но он нежно дотронулся до ее руки.

– Погоди минуту, – сказал он миролюбиво. – Останешься?

В его голосе появилась новая нотка искренности, Абигейл откинула назад волосы и вытерла глаза. Теперь она бесконечно жалела, что начала все.

– Не уходи, Эбби, только не так, – умолял Джесси, приподнимаясь на локте.

– Я только накину простыню. Абигейл нашла ее на полу и вытерла глаза, прежде чем лечь и набросить ее на себя. Простыня укрыла и Джесси, и они лежали так вдвоем, словно два пугала, под простыней, объятые тишиной и непониманием. Наконец, он перевернулся на бок лицом к Абигейл и, положив локоть под голову, любовался ее четким профилем в квадрате бело-молочного окна. Снова раздался его мягкий, обезоруживающий голос:

– Эбби, неужели ты думаешь, что это всегда просто для мужчины? Это не так. Считается, что мужчина должен управлять ходом вещей, а женщина полагаться на него и верить, что он все сделает правильно. Но то, что он является лидером, не избавляет его от ошибок и страха.

Эбби уставилась в потолок, плотно зажав простыню подмышками. Слезы катились из глаз. Джесси рассеянно гладил пальцем тугую кромку простыни и тихо говорил:

– Сегодня ночью у меня девственница. Ты знаешь, что проносится в мозгу мужчины, когда он делает это? Неужели ты думаешь, я не заметил, как ты отпрянула, дотронувшись до меня, Эбби? Что же мне было делать? Остановиться, ради всех святых?

Вперед-назад, вперед-назад двигался его палец, слегка задевая ее кожу и край простыни.

– Я обещал сделать это так хорошо, как только мог, но первый раз для женщины никогда не бывает очень хорошим, Эбби, ты можешь поверить, что я, в конце концов, боялся? Каждый миг я сомневался так же как и ты так же как все любовники в первый Раз. Чем дольше я продолжал, тем больше я пугался, что ты вскочишь и убежишь. Эбби, посмотри на меня.

Она не посмотрела, потому что слова Джесси звучали очень больно и искренне.

– Эбби, что я сделал неправильно? – мягко спросил он.

Его рука больше не гладила простыню, а замерла на ее груди.

– Ничего... ничего. Это... я. Я вела себя ужасно шумно и боялась сделать то, что, как мне казалось, ты хотел, чтобы я сделала. А так как в конце было больно, я обвинила тебя, и... вообще. – Раздосадованная, она уткнулась лицом в плечо Джесси, Слезы потекли еще быстрее. – Просто... гораздо легче разозлиться на тебя, чем... на себя.

– Ш-ш-ш, Эбби, – успокаивал он, – ты была прекрасна.

– Н... нет, я не была п... прекрасна. Я была н... напугана и вела себя по-детски, но я не... не ожидала...

Он нащупал ее щеку и вытер большим пальцем слезы.

– Я знаю, Эб, я знаю. Это все внове для тебя. И не плачь о том, что не можешь доставить мне удовольствие, потому что ты доставила его.

Абигейл с ужасом поняла, что не в силах сдержать поток слез. Под этим горячим дождем палец Джесси стал скользким. Грудь, казалось, вот-вот взорвется от теснившихся в ней рыданий.

– Т... тогда почему ты так торопился закончить это? Я даже с... слышала, как ты скрипел з... зубами.

– Я говорил тебе, почему я торопился.

у меня болела нога, и я подумал, что раздавлю тебя. Кроме того, ближе к концу я все скомкал.

Джесси поднял голову и взглянул вниз в лицо Абигейл. Ее глаза были плотно закрыты. Ли разу в жизни после занятий любовью он не сталкивался с такой ситуацией. Он чувствовал себя глупым, ущербным и неудовлетворенным несмотря на то, что ему пришлось вынести. Но в то же время он как-то странно ощущал себя покровителем этой женщины – женщины, которая первой из всех, которых он встречал, была озабочена, чтобы удовлетворить его, не меньше, чем саму себя. Джесси наклонился и поцеловал соленый ручеек на ее щеке. Абигейл внезапно глубоко вздохнула и охватила шею Джесси, жалобно всхлипывая. Она вцепилась в него так сильно, что он не мог видеть ее страдание. Ее грудь вздымалась, рыдания сотрясали ее, и доставалось и Джесси, которому пришлось подтянуть живот, чтобы Эбби было удобнее.

– Эбби, Эбби, не плачь, – шептал он гортанно в ее волосы. – Мы попробуем еще раз и получится лучше.

Однако он понимал, о чем на самом деле плачет Эбби. Он понимал, насколько далеко она отошла от своих моральных норм. Поэтому он обращался с ней нежно, мягко воркуя нежные слова и гладя волосы на затылке и висках. Как же все могло случиться так неправильно, гадал Джесси.

Ох, Джесс, я х... хочу, чтобы мои воспоминания об этой н... ночи были хорошими. •И не х... хочу, чтобы мы в... воевали еще и ночью. Я хочу, чтобы мы д... доставляли друг Другу удовольствие.

– Ш-ш-ш, Эбби, существует целая уйма способов. – Он осушил ее щеки кончиком простыни. – Уйма способов, а у нас есть уйма времени.

– Тогда покажи мне, Джесс, покажи, – умоляла она, отчаянно желая, чтобы эта ночь не кончилась одиночеством. Его рука замерла. Он поцеловал Абигейл в лоб. Она услышала, как он сглотнул.

– Я не могу прямо сейчас. Мужчинам требуется время для восстановления сил, Эбби, и моей ноге тоже нужно отдохнуть. Но через некоторое время... Хорошо?

Но она ему не поверила. Теперь она была уверена, что он просто утешал ее за то, что она в свой первый раз сделала так мало. Джесси снова повернулся на спину и испустил вздох, полностью выпрямив ногу. Абигейл лежала не двигаясь, глядя в потолок, и проигрывала все заново в своей памяти. То, что она узнала за эту ночь о Джесси Дюфрейне, заставило ее вновь пересмотреть свое мнение о нем. Она больше не считала его развратником, но внимательным, нежным любовником. Не бесстрашным, как она думала, а человечным, с такими же опасениями, какие были и у нее. Он всегда выглядел таким наглым и не сомневающимся, когда дразнил ее. Она узнала, что за бравадой скрывается душевная тонкость, это было откровением. Даже разочаровавшись в ней, пытался успокоить ее, говорил нежные слова, брал вину на себя.

Как она сможет посмотреть ему в лицо утром? Как она сможет проснуться здесь и посмотреть в его темные глаза, когда ни для одного из них не будет секретом, что они занимались любовью ужасно? Как уже было однажды в этой комнате, Абигейл, притворяясь, что спит, лежала неподвижно и ждала, когда сон одолеет Джесси, чтобы она могла ускользнуть. Но большая, тяжелая рука, поискав в темноте, зарылась ей в волосы, пригладила их, потом повернула Абигейл на бок и притянула к груди. Он уткнулся подбородком в ее макушку. Веки Абигейл затрепетали, она вздохнула и осталась лежать, чувствуя себя очень удобно в этой колыбели. Через несколько минут Джесси медленно провел своей рукой по ее волосам. Его коричневая грудь казалась шелковой под подбородком Эбби. Абигейл сказала себе, что надо встать и уйти – что она скажет ему завтра утром? Но здесь она чувствовала себя в безопасности, как птица в своем гнезде. Рука Джесси становилась все тяжелее и потом замерла. Другая рука, лежавшая поперек бедра Эбби, один раз судорожно дернулась. Дыхание Джесси стало более ровным, ее веки вяло опустились, и все члены Эбби охватила какая-то слабость, не похожая ни на что. Она поняла, что засыпает в руках Джесси Дюфрейна. Она поняла, что он был нежным и внимательным любовником. Она поняла, что должна проснуться завтра утром и знать, что он уезжает. Но все это перестало иметь значение.