Роузи Томас - Кашемировая шаль

За ужином гости обсуждали холода, которые пришли в этом году неожиданно рано, говорили о войне в Азии и — шепотом — передавали друг другу свежие сплетни и подробности скандалов. Нерис пробыла в городе три недели. За это время она успела познакомиться со многими местными жителями. Например, она имела приятную беседу с Анджелой Гибсон, героиней недавнего громкого скандала, и на одном из приемов Нерис издалека посмотрела на мужа несчастной женщины.

Странно, как быстро человека подхватывает водоворот общественной жизни. Нерис противилась этому как могла, но безуспешно. Мысли о сплетнях и скандалах заставили ее выпрямиться и разгладить складки на юбке первого в ее жизни бального платья. Нежно-розовое шелковое платье специально для нее сшил портной из Колониальной компании дамских портных. Сегодня Нерис надела его с корсетом и длинными белыми перчатками, которые одолжила у Миртл. Подруга помогла Нерис с прической, надушила ее французскими духами и накрасила губы. Сделав все необходимое, Миртл отступила назад, чтобы полюбоваться творением рук своих.

— Нерис Уоткинс, у тебя губы, как у кинозвезды, — заявила она. — Если бы я была мужчиной, обязательно бы встала в очередь за поцелуем.

— Что? — Нерис внимательно посмотрела на свое отражение. Она едва узнала себя.

Миртл открыла расшитую бисером сумочку, достала золотой портсигар и зажигалку.

— Я сказала «если», моя дорогая. Я не по этой части. Хотя в моем ужасном интернате разные штучки между девушками не были под запретом, поверь мне. Но если наши мужчины исчезнут на неопределенное время, я за себя не ручаюсь.

Нерис улыбнулась, вспомнив эту беседу. Еще несколько месяцев назад она была бы в шоке от подобных разговоров, но сейчас они вызывали только легкую улыбку. Нерис поискала глазами подругу. Миртл была в темно-золотом сатиновом платье. Благодаря короткой стрижке и ярко-алым губам она выглядела как экзотичная штучка среди бледных англичанок. Разумеется, она была в центре внимания мужчин. Но Нерис готова была поставить все, что осталось от наследства после выплаты солидного гонорара портному, на то, что Арчи МакМинну волноваться не стоит.

Мистер Фаншейв, краснея от усилий, танцевал фокстрот с полной дамой в фиолетовом платье. Положение Нерис было не таким высоким, чтобы надеяться на танец с высокопоставленным чиновником, но мистер Фаншейв сердечно приветствовал ее на приеме перед обедом:

— Миссис Уоткинс, рады видеть вас в Шринагаре. Миссис МакМинн позаботилась о вас? Скоро ли ваш муж присоединится к нам?

Нерис объяснила, что муж сейчас проповедует в окрестностях Каргила и очень занят, но она надеется, что он сможет приехать в Кашмир до наступления холодов. Как только она произнесла эти слова, ледяной ветер пробежался по верхушкам деревьев.

— С нетерпением жду встречи, — вежливо сказал мистер Фаншейв и переключил свое внимание на остальных гостей.

Нерис осталась рассматривать перламутровые пуговицы на своих перчатках. Интересно, что бы сказал Эван, если бы увидел ее сейчас, в красивом платье, с помадой на губах и немного захмелевшей от бокала фруктового пунша? Подумав немного, она пришла к выводу, что это не важно, поскольку его здесь нет. Кто-то отодвинул в сторону пустое кресло рядом с ней.

— Добрый вечер, миссис Уоткинс, — произнес приятный мужской голос. — Наше знакомство было очень необычным, но, возможно, вы позволите исправить это недоразумение.

Нерис подняла глаза и увидела темно-рыжие волосы и широкую улыбку.

— Добрый вечер, мистер Стамм.

Райнер Стамм был не в лакированных танцевальных туфлях, он предпочел сапоги, да еще и плохо почищенные, не счел нужным надеть парадный мундир, и его явно не заботили торчащие в разные стороны волосы, но он был самым привлекательным мужчиной на балу. Каким-то образом ему удалось затмить даже махараджу. Музыка стала громче и быстрее, люстры засияли еще ярче.

— Потанцуем?

Нерис согласилась. Даже будучи затворницей, она умела танцевать.

Он держал ее за руку под нужным углом и с необходимой твердостью — сквозь лайковую перчатку Нерис ощущала тепло его ладони. Левой рукой он нежно прикасался к ее спине. В этом момент Нерис подумала, что всего лишь три (она специально сосчитала их в уме) слоя тонкой ткани отделяют его руку и ее обнаженную плоть. Они плавно заскользили по паркету. Их взгляды встретились, и Нерис увидела сияющие, счастливые глаза. Райнер напевал себе под нос мелодию вальса, они были так близко, что Нерис чувствовала вибрацию, исходившую от его широкой груди, танец соединил их в единое целое, они двигались, будто были одним существом. Никто из них не отвел взгляда. Он хорошо танцевал, настолько хорошо, чтобы она ощущала, что тоже прекрасно танцует. Нерис решила нарушить неловкое молчание:

— Мне понравился ваш трюк с веревкой. Очень изобретательно.

— Спасибо. Я бы хотел показать вам еще несколько фокусов.

— Вы волшебник?

— К сожалению, в моих фокусах нет ничего волшебного, только тренировка и ловкость рук.

— Боже мой, а я подумала, узел развязался, потому что я подула на него!

— Все может быть, — пробормотал Стамм.

Вальс закончился, но они остались на паркете, в вакууме внезапной тишины, сложив руки на груди, не отходя друг от друга. Теперь, в ожидании нового танца, они болтали, как старые знакомые. Через некоторое время Нерис заметила, что Миртл внимательно наблюдает за ними из угла зала; она наклонила голову, серьги с бриллиантами блеснули в ярком свете люстр.

— Мы привлекли внимание вашей дуэньи, — пошутил Райнер.

Нерис отстранилась от него, делая вид, что обиделась.

— Мистер Стамм, я замужняя женщина, мне не нужна дуэнья.

Он рассмеялся приятным грудным смехом.

— Пожалуйста, зови меня Райнер.

— Хорошо, Райнер, — мягко повторила Нерис, разбивая слоги его имени в такт музыке.

— Спасибо, Нерис. — У него было забавное произношение, с рокочущим «р» и мягким, протяжным «с» в конце. В его устах заурядное имя Нерис прозвучало очень красиво.

— Можно задать тебе вопрос? — начала Нерис. Райнер наклонился еще ближе. — Ты видел детей, с которыми я была в тот вечер, когда ты спас меня. Маленькая девочка с младшим братом и младенцем на руках?

— Я тебя не спасал. Да, видел малышей.

— Я попала к ним в дом, потому что они хотели продать мне шаль. Они очень бедные.

— В Шринагаре много бедных людей.

— Я знаю, но так получилось, что они нашли меня. Я чувствую, что подвела их.

В последние дни она много думала о несчастной семье, маленькой темной комнатке, в которой они ютились, голодных глазах девочки и вымученной улыбке матери.

— Что ты хочешь сделать для них, Нерис?

— Я жена миссионера…