Сара Ларк - Лазурные берега

Бонни пожала плечами.

— Он все равно напьется, — заметила она. Девушка уже давно смирилась со своей судьбой. — Когда он напивается дома, то чаще всего хотя бы остается спокойным. Можно я посмотрюсь в ваше зеркало, миссис Маану?

То, что Маану испугалась ее вида, заставило Бонни задуматься. Девушка вдруг почувствовала что-то похожее на стыд — и странно, что она стыдилась Джефа. Она не хотела показывать ему свое разбитое страшное лицо.

Да, Бонни не отличалась красотой, даже когда один ее глаз не был заплывшим, а губа не была разбита. Девушка по кивку Маану прошла дальше в дом и попала в чистую, обставленную простой мебелью спальню. Здесь висело большое зеркало, которое показало ей не только ее ссадины и раны, но также и ее костлявое, грубое лицо с узкими губами, крупными зубами и непокорными курчавыми волосами. Бонни считала, что у нее широкий нос и чересчур низкий лоб. В ней не было ничего от принцессы или воительницы племени ашанти. Ничего от тех гордых черных женщин, о которых иногда рассказывала Маану — мать Джефа также сохранила воспоминания о Нэнни-Тауне. «Я простая негритянская девочка… Неудивительно, что Джеф никогда не смотрит на меня так, будто ему не терпится меня поцеловать», — подумала Бонни и прикусила губу. Конечно, ей не хотелось, чтобы он смотрел на нее с похотью. Наверное, она испытала бы отвращение, если бы в глазах Джефа было такое же похотливое выражение, как в глазах ее баккра, но тем не менее выражение какой-то… может быть, радости на его лице при ее появлении ей все же хотелось бы увидеть.

Джеф как раз засунул последний кусок лепешки в рот, когда Бонни вернулась в лавку. Пережевывая еду, он взял ее корзину с покупками.

— Я помогу Бонни отнести все это, — сказал он как бы мимоходом, обращаясь к матери. — Не годится ей одной идти через порт. Тут как раз причалили два новых корабля. Из Англии. У матросов, конечно, несколько недель не было ни одной женщины…

Бонни с благодарностью улыбнулась ему.

Маану кивнула.

— Но потом сразу же возвращайся домой! — приказала она. — И без глупостей!

Бонни спросила себя, относятся ли последние слова Маану к ее баккра, и на долю секунды представила, как Джеф поймает Дейтона и убьет его из-за нее или хотя бы задаст ему хорошую трепку.

Молодой человек подмигнул ей, когда они вместе вышли на улицу.

— Я мог бы выбросить их в море! — заметил он, увидев пару белых мужчин, которые сидели в находившемся рядом кабаке, заливая свои глотки водкой из сахарного тростника, в то время как их рабы на улице укладывали мешки штабелями. — У тебя иногда не возникает желания… отплатить им за все?

Бонни кивнула. Никто не смог бы измерить, как сильно она этого желала, хотя все ее фантазии о мести ограничивались ее баккра. Ну ладно, может быть, еще парой надзирателей с плантации ее матери, которые пинали Бонни, когда она была еще ребенком. Впрочем, некоторые черные приятели Тилли вели себя не лучше. И вообще, ее мать… В черном списке Бонни Тилли стояла на самом верху, гораздо выше большинства белых из поселка.

Джеф ухмыльнулся.

— Тогда пошли, — с заговорщическим видом сказал он и завернул за угол кабака. — Давай посмотрим, кому мы тут можем насолить.

Перед ними находился дом коменданта порта. Сейчас он был пуст — мистер Бентон был на работе, а его жена, наверное, делала покупки. Однако на подоконнике в кухне охлаждался паштет… Джеф, проходя мимо, смахнул его с окна. Паштет упал в сад, форма лопнула. На ее содержимое, безусловно, набросятся маленькие черные свиньи, которых держали многие жители острова. Животные свободно бегали по улицам и питались объедками, которые люди выбрасывали из своих домов. Хрюканье и чавканье, а также вонь не делали поселок особенно приятным местом.

— Ой… Очень жаль, что сегодня погонщик рабов мистер Бентон останется без обеда, — насмешливо прошептал Джеф.

Бонни испуганно огляделась по сторонам. Ей ни в коем случае не хотелось попасться на горячем. Впрочем, улица словно вымерла, за исключением пары лошадей, которые были привязаны за одним из борделей через два дома от них. Один из коней был красивым вороным жеребцом, и на нем было дорогое, украшенное серебром седло.

— Ты посмотри, мистер Льюис… — Джеф огляделся по сторонам, затем подошел к коню и быстрым движением ножа обрезал поводья, которыми был привязан жеребец. — Какое седло… Но иногда, как это ни глупо, лошади сами отвязываются…

Жеребец, который до сих пор не делал никаких попыток освободиться, обрадовался и, опустив голову, побрел вдоль улицы. Далеко он не уйдет, но, судя по всему, животное искало подходящее место, чтобы поваляться в пыли. Седлу это вряд ли пойдет на пользу.

Первым порывом Бонни было убежать подальше отсюда. Эта шутка могла обойтись ей очень дорого… Однако Джеф зашагал, улыбаясь, дальше, словно с ним ничего не могло случиться.

— Мистер Льюис увидит, что поводья обрезаны, — испуганно сказала Бонни. Льюис был хозяином одного из борделей, и, когда он злился, с ним было опасно шутить.

Джеф пожал плечами и ответил:

— Он заподозрит Бромсли.

Бромсли был владельцем другого борделя.

— Может быть, они даже подерутся. Тогда окажется, что мы убили двух мух одним ударом…

Бонни шла за ним дальше по улице, но уже не чувствовала себя в безопасности. Она даже не смогла засмеяться, когда Джеф открыл какой-то курятник, а затем отвязал сидящего на цепи пса, который тут же принялся охотиться на куриц. При этом пес принадлежал мулату, у которого явно возникнут неприятности, если собака передавит кур его белого соседа. Однако Джефу было все равно; казалось, он испытывал ненависть ко всем жителям поселка.

— Все дураки и трусы, — пробормотал он, проходя мимо кузницы.

Воспользовавшись отсутствием мистера Уотсона, Джеф как бы нечаянно бросил пару гвоздей и уже готовых подков в горн.

Бонни была рада, когда они оставили поселок позади и свернули на улицу, ведущую к бойне.

Джеф ухмыльнулся, повернувшись к девушке.

— Так лучше? — спросил он. — Мы им показали? Да?

Чтобы не сердить его, Бонни смущенно кивнула. Но облегчения она не почувствовала. Она считала проделки Джефа детскими и глупыми. Месть, настоящая, серьезная месть людям, которые этого заслужили, должна быть иной.

Когда Деирдре присоединилась к гостям в празднично украшенном, ярко освещенном бальном зале, она сразу же обнаружила, что окружена толпой людей, желающих поздравить ее. Большинство поздравлявших были, естественно, мужчинами, однако девушки также старались приблизиться к ней, уже хотя бы для того, чтобы их тоже заметили. Но у них было мало времени. Вечер начинался с застолья, и Нора сразу же пригласила гостей в находившийся рядом обеденный зал. Адвеа уже полчаса ворчала из-за того, что ее жаркое остывает, а суфле может сморщиться, если в конце концов не начнется ужин. Нора улыбнулась, подумав о том, что пришлось бы выслушать Деирдре от старой поварихи, если бы ее еда действительно пострадала. Гости, конечно, ничего не заметили. Поварское искусство Адвеа компенсировало опоздание виновницы торжества. Как всегда все, что попадало в столовую из кухни, было великолепным.