Кейси Майклс - Испепеляющая страсть

Дети же совсем иное дело. Джилли хотелось иметь детей. Ей казалось, что это вполне естественно — со временем. Но готова ли она сейчас к такому важному шагу? С отсутствующим видом кивнув Кевину, она медленно направилась к двери и дальше по коридору, погрузившись в задумчивость, не обращая внимания на то, что его глаза следили за ней столь же задумчиво. Она не ответила ему, хотя, приняв его предложение о браке, было бы нормально принять и этот аспект. Ей требовалось обдумать эту сторону вопроса.

Она прошла через кухню в каком-то оцепенении, не заметив Хэтти Кемп, а между тем брови этой женщины удивленно приподнялись — она никогда еще не видела свою Джилли в такой глубокой задумчивости. Выйдя из дома, Джилли углубилась в заброшенный парк и уселась на каменную скамейку у подножия обнаженной статуи с крыльями, она внимательно рассматривала женственные изгибы ее каменного тела.

Мысли Джилли обратились к прошлому — к тому времени, когда она не могла уже больше скрывать свою распустившуюся женственность и ее любимые брюки стали только сильнее подчеркивать разницу между нею и ее друзьями-мальчишками из поместья. Это положило конец ее беззаботной юности, так как деревенские жители стали ревниво оберегать от нее — графского отродья и при этом уже не «своего парня», а юной прелестной девушки — своих сыновей.

Она отказалась превратиться в жеманную, хихикающую простушку потому, что ее тело выбрало женственность и гибкость — не ту особую женственность и не ту особую гибкость. Ее детские приключения вынужденно превратились в одинокие прогулки, и скоро ее прозвали дикаркой. Даже когда другие девушки тоже расцвели и Джилли с ее более чем скромными формами перестала выделяться на их фоне, она не вернулась в компанию друзей своего детства.

Она выросла — и к ней пришло одиночество; она выросла — и к ней пришло осознание своего ложного положения в доме, связанного с обстоятельствами ее рождения. Удивительно ли, что она предпочитала не замечать своей женственности? Удивительно ли, что она не видела красоты женских форм, способных довести мужчину до безумия?

— Я скажу ему, что мне нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли, — сказала она вслух, приняв для себя такое решение. — Он, конечно, не настолько жаждет этого, чтобы… ох, чтобы сделать то, что он вынужден делать.

Кевин тем временем размышлял с иронией о реакции Джилли на его заявление о том, что он намерен разделить с нею ложе. Она принадлежит к хорошему роду, пусть и рождена вне брака — в этом он может быть уверен. Но у него не было горячего желания спать с этим «подкидышем», и уж точно он сделает это только после того, как ее хорошенько вымоют в горячей ванне при помощи жесткой щетки; однако всегда лучше заранее заявить о своих намерениях, коль скоро они у тебя есть. Произведя на свет наследников, они смогут жить каждый своей собственной жизнью.

Джилли не вызывала у Кевина физического влечения, по крайней мере оно было существенно меньше того, что он испытывал к тем женщинам, с которыми общался в Лондоне, и уж точно меньше того, что он испытывал к дебютанткам, флиртовавшим с ним напропалую и соблазнявшим его своими округлыми женственными формами.

И все же чем дольше он будет это откладывать, тем труднее будет установить взаимоприемлемые отношения в этой сфере. Если он хочет иметь наследников, ему придется время от времени выполнять свой супружеский долг, даже если он найдет возможность получать удовольствие в другом месте. Предложение Муттера о разводе ему не нравилось. Он не должен причинять девушке больше страданий, чем необходимо. Она и так достаточно несчастна. В конце концов, в отличие от его ближайшего друга Джареда, дьявольски удачливого, ему не посчастливилось найти такую женщину, как Аманда, которая сумела навсегда привязать его к себе, так что он попросту не замечал других женщин.

Так что какая разница — жениться на Джилли или на какой-нибудь другой женщине? Ни одна из них не является Амандой.

Кроме того, ночью все кошки серы, как говорится. Он горько усмехнулся:

— Закрою глаза и буду думать об Англии.

В Холле жизнь текла по деревенским обычаям, так что ужин подавался рано — в половине седьмого. Это означало, что, если Кевин хотел как следует промочить горло перед обедом (он надеялся, что это поможет ему лучше перенести встречу со стряпней Хэтти Кемп), он должен был появиться в большой гостиной не позже шести.

Он появился в комнате ни минутой позже, о чем свидетельствовали все восемнадцать часов (граф взял на себя труд сосчитать их — просто из любопытства). Он подумал, что буквально окружен этими проклятыми механизмами — часами с кукушкой, с маятником, просто будильниками, часами на мраморных постаментах, украшенными драгоценными камнями. Здесь были часы, которые держали в руках позолоченные херувимы, часы, на которые опирались нимфы из слоновой кости, и один особо выдающийся экземпляр, помещенный в центре живота какого-то толстого существа — не то божества, не то просто карлика.

— Из всех хобби моего двоюродного деда это — едва ли не худшее, — произнес Кевин, обращаясь к стенам пустой комнаты. — И именно с этим я покончу прежде всего, как только вступлю во владение домом!

Произнося этот монолог, новый граф подошел к ближайшим часам (тому самому ухмыляющемуся божку) и, взяв их обеими руками, приподнял, намереваясь выбросить в окно — если только сию минуту его не посетит лучшая идея.

— Не тяжеловаты? — раздался голос от двери. — Муттер носит часы в кармашке жилета, я сама видела, но, может быть, в Лондоне принято иначе?

Кевин обернулся в сторону досадной помехи и презрительно поднял бровь.

— Осторожнее, подкидыш, — предупредил он, — а то я прикажу уставить этими часами от пола до потолка твою спальню — эта комната не хуже любой другой подойдет для коллекции.

Джилли изо всех сил постаралась изобразить, что огорчена, и не слишком в этом преуспела.

— Вы хотите сказать, что вам не нравится дедушкино хобби? Как печально. Может быть, вам больше придутся по душе другие его причуды: его коллекция карт или увлечение старинными головоломками. Нет? Ах! — вздохнула она, увидев, как щека Кевина начала подергиваться. — Очень, очень жаль. Что же нам тогда делать с последним произведением дедушки Сильвестра?

— Я бы предложил костер, если это не оскорбит твои чувства, — ответил Кевин и добавил твердо: — И не надо мне возражать.

Столь же твердо Джилли ответила:

— У меня нет чувств — и манер тоже. Я служанка, вы не забыли?

Муттер вошел как раз в это время и, возможно, предотвратил ссору — об этом никто никогда не узнает. Кевин поставил часы на ближайший столик и изобразил на лице светскую улыбку гостеприимного хозяина.