Симона Вилар - Паладин

Баронесса поглядела на Гая своими светло-голубыми глазами, окруженными сеткой легких морщин. Голову ее покрывала белая накидка, скрывающая поседевшие волосы, опушенный мехом капюшон плаща был откинут на плечи, отчего не так бросалась в глаза некоторая сутулость пожилой дамы. В остальном же она, худощавая и сохранившая величественную осанку, держалась в седле не хуже, чем в те годы, когда считалась одной из лучших наездниц в королевстве.

— Генри, — окликнула баронесса своего второго сына, — ты ведь не откажешься сопровождать меня?

Генри только покосился на старшего брата и развел руками. Он тоже считал, что погода не располагает к поездкам, однако когда их мать принимала решение, то переубедить ее было непросто.

— Да, матушка, я еду с вами.

Баронесса неспешной рысью выехала из ворот замка. Сквозь туман и морось фахверковые домики городка, располагавшиеся вокруг замка, казались призрачными, и все же здесь уже ощущались оживление и веселье в преддверии Сочельника. То и дело попадались прохожие, слышалось пение, пробегали дети, и замечательно пахло стряпней — хозяйки всегда стараются щегольнуть своим кулинарным мастерством в честь Рождества.

Многие жители городка Гронвуда при виде проезжающей баронессы приветствовали ее, поздравляли с праздником, кланялись. Обычно она приветливо отвечала на проявление внимания подданных, но сегодня проезжала мимо, ни на кого не глядя. За нее приходилось отвечать на улыбки и поднимать в знак приветствия руку ее сыну Генри.

Баронесса вся была погружена в свои мысли. Она вспоминала, как четыре года назад ее младшая дочь Джоанна пожелала отправиться в Святую землю со своим супругом Обри де Ринелем. И с тех пор от нее поступало крайне мало вестей. Только редкие краткие письма о том, как они с мужем ехали по Европе, затем побывали в Константинополе, а позже примкнули к войскам короля Ричарда в Святой земле. А потом наступило полное затишье. Джоанна не писала, зато неожиданно пришло послание от зятя Обри де Ринеля, ужаснувшее всю семью. Обри сообщил, что его супруга попала в руки к сарацинам и погибла. Родители Джоанны тогда пережили настоящий шок. Святая земля уже забрала у них старшего сына Уильяма, о кончине которого им написал сам магистр ордена де Сабле, а теперь и малышка Джоанна… Для де Шамперов их позднее любимое дитя так и осталось малышкой.

Но спустя некоторое время они узнали, что Обри поспешил со своими выводами. Джоанна сама написала родителям, причем сообщила, что и впрямь побывала в плену, но теперь она свободна, успела развестись с Обри и даже вновь вышла замуж за приближенного нового короля Кипра Гвидо де Лузиньяна, от которого уже родила дочь, названную в честь святой Хильды — покровительницы семейства Шамперов. Письмо было полно радостных упований, но при этом Джоанна ставила родных в известность, что не вернется домой, а останется с супругом на Кипре. Она не преминула попросить родителей о том, чтобы они переправили ей приданое, — частично деньгами, а частично ее лошадьми Незерби. Джоанна уверяла, что, как и ранее в Англии, собирается заниматься разведением лошадей на Кипре, скрещивая их с доставляемыми из Палестины арабскими скакунами.

Когда семья пережила первый всплеск радости, что их Джоанна жива и у нее все благополучно, возникло немало вопросов по поводу ее нового замужества. Все понимали, что нужны очень веские основания, чтобы добиться развода, и если к самому Обри родные Джоанны не испытывали приязни, то, памятуя, как легкомысленно она выбрала своего первого супруга, ее новая скоропалительная свадьба вызвала у них тревогу. К новому мужу Джоанны их расположило только то, что он обвенчался с ней даже без полагавшегося приданого. Однако само его имя — Мартин Хоконсон — указывало, что он не из старой знати, а значит, к союзу с Джоанной де Шампер его могло подвигнуть само родство со знатной семьей, а также ее родственные связи с королевским домом Плантагенетов, гарантировавшее этому нуворишу продвижение по службе при дворе короля Гвидо на Кипре.

Поразмыслив, Шамперы решили повременить с отправкой приданого, пока не разузнают все об этом Мартине Хоконсоне. Они даже подумывали послать своего представителя на Кипр, чтобы он вызнал все о новом браке Джоанны, но потом случилось нечто, отвлекшее их от мысли о поездке за море. Ибо их, как и всех в Европе, сразила новость, что по пути домой таинственно исчез король Ричард Английский.

Последнее, что было известно о короле, так это его неожиданная встреча с пиратским флотом, когда он возвращался морем, однако даже пираты не посмели напасть на человека, сражавшегося за Гроб Господень. Более того, морские разбойники уведомили Львиное Сердце, что в Марселе, где он хотел высадиться, короля ожидают люди Филиппа Французского, намеревающиеся схватить его.

После этого Ричард изменил курс… и пропал. Его не было в портах, не было на побережье, ниоткуда не поступало сообщений, что он высадился со своей свитой. И начали рождаться всякие предположения, одно хуже другого: что людям короля Филиппа все же удалось напасть на Ричарда и он убит, что он попал в шторм у побережья, его корабль разбило о скалы, а сам Львиное Сердце погиб в пучине. Но очевидным оставалось только одно — самый прославленный и яркий монарх Европы не подавал о себе никаких вестей.

Тем временем в Англии младший брат Ричарда принц Джон уже стал готовиться занять престол. Он уверял, что если Ричард пропал, то не иначе, как его уже нет на этом свете и, соответственно, трон свободен. Однако против такой поспешной замены правителя решительно выступила Элеонора Аквитанская. Она обладала всеми правами регента и немедленно созвала Государственный совет, на котором было решено начать поиски короля Ричарда, и только если оные не увенчаются успехом, встанет вопрос о престолонаследии.

Однако долгое время все поиски были безрезультатными. Пока королева-мать не получила письмо из Рима от своей дочери Иоанны, прозванной Пионой. Пиона писала, что, пребывая в Риме с супругой Ричарда Беренгарией, они как-то пригласили торговцев, и, когда осматривали принесенные товары, Беренгария неожиданно увидела среди них расшитый бисером и янтарем пояс своего мужа, который собственноручно вышила для него, еще будучи невестой Львиного Сердца. Многие помнили, что в момент отплытия из Святой земли Ричард как раз и был им опоясан. Иоанна сообщила королеве-матери, что они с Беренгарией тщательно расспросили торговцев о поясе, пока те не признались, что приобрели его на одной из ярмарок в Австрии. А ведь герцог Леопольд Австрийский был врагом Ричарда! Он еще в Палестине клялся, что сумеет отомстить Львиному Сердцу. Поэтому Пиона и Беренгария тут же отправили в Австрийское герцогство своих людей на поиски короля, среди которых отбыл и верный менестрель Ричарда Блондель.