Лейла Мичем - Дикий цветок

— Спасибо, Даниель, не надо. Я спешу, — сказала она негру, когда тот попытался укрыть ее ноги пледом.

Надо поскорее уезжать отсюда, пока не приехал Майкл и не настоял на том, чтобы ее сопровождать. Он не упустит возможности повидаться с Сарой Конклин.

Ко времени, когда, преодолев пять миль, Джессика добралась до Виллоу-Гроув, все мышцы ее рук и плеч болели от напряжения. Карета повернула на дорогу, ведущую к церкви, за которой находился дом Сары. Натянув поводья, девушка остановила коней. Из ее рта вырвалось облачко пара. Джессика заставила себя расслабиться. Самая тяжелая часть пути осталась позади. Никто не увидит того, как «груз» прячут в карету. Не успеет ягненок дважды крутануть своим хвостиком, как они с Сарой благополучно отправятся в путь. Впереди их ждет приятная прогулка. Погода ясная, погожая. До Рождества осталось всего лишь шесть дней. В Чарльстоне, до посадки Сары на борт, у них хватит времени посидеть за чашечкой чая на прощанье. Джессика чувствовала, что будет скучать по своей храброй подруге. Впрочем, она видела, как Саре не терпится встретиться со своим маленьким племянником и прочими родными ей людьми. Джессика разделяла опасения Летти, считавшей, что Сара может не вернуться после того, как проведет Рождество дома.

Девушка подняла руку, примеряясь, как бы сподручнее постучать в дверь, когда из-за обоих углов дома выехали всадники. Кое-кого она никогда прежде не видела, другие были ей знакомы. Джессика узнала местного механика хлопкоочистительной машины, дубильщика, владельца таверны и нескольких фермеров. Все уставились на нее в немом изумлении. Хмурые выражения на их лицах сменились полной растерянностью. Несколько секунд она не могла собраться с мыслями. Что здесь делают ночные всадники? Раздалось знакомое негромкое ржание. Девушка повернула голову на звук и увидела черного арабского скакуна Майкла. Тот тряс своей длинной шеей и махал хвостом, приветствуя таким образом Джессику. В седле никого не было. Коня держал под уздцы какой-то человек. Страх покрыл ее мозг льдом. Все тело окаменело. Дверь распахнулась. За ней стоял Майкл. Брат уставился на сестру. Его челюсть отвисла.

— Нет… нет… Не верю! — вырвалось у него. — Только не ты, Джессика… Скажи, что это не ты! Ты ведь здесь только для того, чтобы забрать Сару?

Следовало бы соврать, но сейчас Джессика не могла думать ни о чем другом, кроме как о судьбе Сары.

— Что ты с ней сделал? Где она?

— О Господи! Ты, значит, перевозчик, — дрожащим голосом произнес ее брат.

Лицо его стало белее покрытого известью надгробного камня. Даже глубоко посаженные серые глаза Майкла утратили свой металлический блеск. Шок и недоверие придали им оттенок замерзшей солоноватой воды.

— Мы не смогли заставить ее назвать имя того, кто приедет за парнем. Нам пришлось подождать и увидеть самим…

Толстый, короткий палец уперся ей в грудь.

— Сара! — позвала Джессика.

И бросилась через гостиную в кухню. Взгляд ее устремился к распахнутой двери кладовой.

Майкл, схватив сестру за руку, остановил ее.

— Она в своей спальне, — с искаженным лицом грубо сказал он. — Иди к ней. Я послал за лечебной мазью и бинтами. Собери вещи мисс Конклин, помоги ей одеться и проведи в карету. Больше в Виллоу-Гроув она не вернется. Я провожу вас в порт Чарльстона. Вместе мы встретим тетю, а потом я отвезу тебя к отцу.

Джессика рывком высвободила руку и вбежала в спальню.

— Господи! Сара! — сорвалось с ее губ, когда она увидела тело, лежащее на кровати.

Подруга лежала лицом к стене. Ночная сорочка представляла собою лохмотья, пропитанные кровью из ран, оставленных на спине ударами кнута. Снаружи послышался обмен репликами на повышенных тонах. В комнату вошел Майкл со свертком в руках. Джессика развернулась в его сторону.

— Как ты на такое решился?! — завопила она.

— Ты смеешь задавать мне вопросы, сестренка? А ведь это я должен о многом тебя спросить. И наш отец тоже. Поверь мне, он за тебя возьмется.

Майкл бросил сестре пакет.

— Вот. Промой раны. Мои люди погрузят сундук в карету. У тебя полчаса на то, чтобы подготовить твою подругу-аболиционистку к дороге в один конец. Пусть катится куда подальше.

И Майкл вышел. Джессика разорвала бумажную обертку пакета с марлей и лечебной мазью.

— Я им ничего не сказала, Джесси, — простонала Сара.

Джессика поспешно налила в миску воды из стоящего на умывальнике кувшина.

— Они поймали агента и заставили его меня выдать. Он попытался меня предупредить. Я надеялась… молилась, чтобы ты не приезжала, чтобы что-нибудь тебе помешало… чтобы ты придумала, что сказать брату…

— Т-с-с-с! Молчи, Сара.

Джессика опустилась на колени и принялась снимать с подруги остатки ночной сорочки, прежде чем перевязать раны.

— Лежи… Не шевелись. Думай о своем маленьком племяннике. Через несколько часов ты будешь в дороге. Домой. Тебе никогда больше не доведется встретиться с такими людьми, как мой брат и ему подобные.

— Они отвели беглеца в Виллоушир, — прошептала Сара, будто не слыша того, что говорила ей Джессика. — Его вернут хозяину. Они увели его связанным, с веревкой на шее… Они заставили негритенка смотреть, как меня секут.

Джессика почувствовала, что еще немного — и ее стошнит. За домиком росла высокая магнолия. Майкл и его головорезы, должно быть, подвесили Сару за руки к одной из толстых ветвей дерева. Никого поблизости не было. Никто не мог услышать свиста кнута и женских криков. Мужчины вволю над ней поиздевались, но Сара никого не выдала. Склонившись над исполосованной спиной подруги, Джессика крепко сжала губы, чтобы не расплакаться.

Сара слабым движением подозвала ее поближе и знаками попросила разговаривать тише на случай, если кто-то за стеной подслушивает. Боясь задеть ее раны, Джессика наклонилась вплотную.

— Я боюсь за Вилли Мей…

— Господи! Что знает Майкл? — вырвалось у Джессики.

— Паренек сказал, что услышал о безопасном доме и пришел сюда. О Вилли Мей он не проговорился, но, если твой брат засомневается и начнет его пытать… парень заговорит.

Джессика почувствовала, как кровь отливает от ее лица.

— За тебя я тоже боюсь, моя храбрая южанка… и за Типпи, — добавила Сара.

Чувствуя легкое головокружение, словно на палубе судна во время сильной качки, Джессика, стоя на коленях у постели пострадавшей, принялась тампоном наносить на раны мазь.

— Не бойся за нас, — сказала она. — Я что-нибудь придумаю. Когда дело касается меня, папа громче лает, чем кусает. Он на меня ужасно разгневается, но потом простит. Я его дочь. У него нет другого выхода.

— О Джессика… дорогая… — простонала Сара.

Глава 15

За завтраком в доме Толиверов, впрочем, как и в других господских домах на Плантаторской аллее, главной темой для обсуждения была внезапная и оттого еще более досадная отмена ежегодных праздничных мероприятий в Виллоушире. Обычно Виндхемы устраивали рождественский бал, чаепитие в честь ежегодного приезда сестры Юнис из Бостона и прием по случаю Нового года, на который приглашалось много важных гостей и знаменитостей. Те, кто удосуживался чести оказаться в списке приглашенных, ожидали этого события весь год. Леди заблаговременно заказывали бальные платья, украшения и придумывали замысловатые прически.