Джоан Смит - Большой рождественский бал

Ее губы цинично скривились:

– Подумайте, что вы говорите, милорд. Если мне нечего терять, я не буду колебаться и застрелю вас.

– Мы можем договориться, – уговаривал он ее. – Нам не нужен скандал в Генеральном штабе. Мистеру Леонарду, конечно, придется уйти в отставку.

– Может, это и лучше, дорогая? – сказал Леонард заинтересованно.

– Уйти в отставку и выращивать цыплят в деревне? Я лучше сдохну, чем дам похоронить себя заживо.

– Тогда езжайте во Францию, – сердито сказал Бьюрек. – Вас примут там с распростертыми объятиями, предатели.

Миссис Леонард усмехнулась:

– На пол, лицом вниз, оба. Я не могу сосредоточиться при такой болтовне. – Потом она приказала мужу: – Свяжи их, Харольд, Костейна первого. Бьюрек, не пытайтесь что-либо предпринять, а то ваш товарищ заплатит за это. – Ее пистолет ни разу не дрогнул и был нацелен прямиком на лорда Костейна, пока они с Бьюреком неохотно опускались на пол.

– Веревку, – сказал Леонард.

– Возьми пояс от своего халата.

Он положил пистолет в карман, вытащил из халата пояс и нервничая подошел к Костейну, который обменялся понимающими взглядами с Бьюреком. «Я не рискну напасть на Леонарда, она убьет вас», – говорил взгляд Бьюрека. Когда Леонард наклонился, пола его халата коснулась пола. Из-под нее высунулась синяя вязаная туфля. Рука Костейна незаметно протянулась к ней, схватила лодыжку Леонарда, и последовал быстрый, жесткий рывок.

– Что та… – мистер Леонард грохнулся прямо на Бьюрека.

Бьюрек быстро ощупал карман его халата, пытаясь наугад найти пистолет. Возможно, у халата было два кармана…

– Встань, Харольд, – четко произнесла Елена.

– Мое плечо… – Он забарахтался, чтобы подняться. – Должно быть, я наступил на пояс, – сказал он смущенно.

Когда он вставал, Бьюрек начал подниматься вслед за ним.

– Назад, Бьюрек, – приказала миссис Леонард. – Не думайте, что можете использовать этого старого дурака как щит. Я прикончу и его и добавлю это блюдо к общему столу. В конце концов это именно он снабжал меня информацией.

– Ах, Елена, неужели дошло до этого? – воскликнул мистер Леонард пораженно. – Ты даже не пытаешься позаботиться обо мне после того, как я отдал тебе все, даже честь?

– У воров нет чести, Харольд.

Собака за закрытой дверью заходилась в лае, а пистолет Елены медленно переместился с Костейна на Леонарда. Намерение женщины было написано на ее невозмутимом лице. Костейн понял, она готова перестрелять всех, а потом объявит, что это Леонард застрелил его и Бьюрека, а потом застрелился сам, так как не смог пережить позора своих поступков. Ее палец на спусковом крючке шевельнулся.

Реакция Костейна была инстинктивной. Он склонился вперед. Елена нажала на курок, и в комнате загремело многократное эхо. Костейн изумленно увидел, что Елена покачнулась и влажное пятно расплылось по корсажу ее темного платья. Пораженный, он подумал, что она застрелилась.

Дверь из холла распахнулась, и в комнату влетел его конюх. За ним он увидел бледное лицо Кетти, уставившейся на Елену, которая оседала на пол. Когда он оглянулся, то увидел, что мистер Леонард ткнулся лицом в ноги своей жены.

Не кто иной, как Бьюрек, первым оценил ситуацию:

– Она застрелила его! Злодейка застрелила собственного мужа! – воскликнул он.

Все уставились на тела. Костейн заметил пистолет в руке Леонарда.

– А муж застрелил ее, – сказал он мрачно.

Глаза Леонарда, дрогнув, открылись, и Костейн склонился, чтобы узнать, не может ли он помочь ему.

– Не обвиняйте Елену, – прошептал Леонард неразборчиво. – Она не хотела навредить. Ей… нравятся хорошие вещи, а я хотел… дать их ей.

– Бьюрек, пошлите за врачом, – сказал Костейн.

– Нет, – шепнул мистер Леонард, сжав ладонь Костейна. – Дайте мне умереть спокойно… не на виселице, как предателю. – Его напряжение ослабевало. – Скажите лорду… Косгрейву, мне очень… жаль.

Костейн наклонил голову к голове Леонарда:

– Кому вы передавали информацию? Вы должны сказать мне, Харольд.

– Елена обычно… распоряжалась этим. Галантерейщица… Дютро… связной… Бонд-стрит.

Он повернул голову и увидел перед собой туфлю Елены.

– Я умер, как и жил… у ее ног. – Его глаза закатились. Он умер с ироничной улыбкой на губах.

Моментальная тишина установилась в комнате. Даже собака перестала лаять. В наступившей тишине Кетти спросила:

– А где Гордон? Они не застрелили его!

Собака снова залаяла.

– Я все-таки угомоню эту проклятую собаку, – сказал Бьюрек, но никто даже не повернул к нему головы.

Костейн послал конюха за лордом Кестлри. Бьюрек пошел в столовую и нашел запечатанную бутылку шерри. Он собрал поднос и принес его в гостиную. Пока он наливал, Костейн подошел к двум трупам на полу и передвинул тело мистера Леонарда так, чтобы он лежал бок о бок со своей женой, затем присел на кушетку рядом с Кетти.

– Зачем вы это сделали? – спросила она.

Он взял ее за руку и крепко сжал:

– Сейчас, когда он умер, он больше не у ее ног.

– Она была шпионкой?

– Она втянула его в шпионаж. Я думаю, именно поэтому она и вышла за него замуж. Я бы не удивился, если бы узнал, что то же самое произошло с Фотерингтоном в Амьене. Именно она продавала наши секреты французам, как и думал Гордон.

– Насчет Гордона, Костейн…

Он опустил бокал:

– Да, мы должны найти его. Думаю, что он на этом этаже. Бьюрек…

– Позвольте мне выпустить эту проклятую собаку, прежде чем мы будем делать что-нибудь еще, – сказал Бьюрек.

Он прошел к двери комнаты и открыл дверь. Собака не бросилась на него, как он ожидал. Вместо этого она потрусила назад к дивану и снова начала лаять.

Когда Бьюрек подошел, чтобы посмотреть, он обнаружил на полу неподвижное тело Гордона, с диванной подушкой под головой. Бедный старый Харольд не годился для подобной работы. Он был слишком слабохарактерным. Бьюрек наклонился над Гордоном, послушал его сердце и убедился, что тот просто усыплен опием.

Он позвал Кетти и с помощью Костейна переложил Гордона на диван.

– Будет лучше, если вы просто закроете дверь и никому не скажете о своем пребывании здесь, – сказал Костейн. – Я вернусь за вами позже.

– Мама будет меня искать.

– Я пошлю записку, что вы почувствовали себя нехорошо и я отвез вас домой.

Бьюрек взял собаку за шкирку, вынес на кухню и закрыл дверь.

В доме на Хаф-Мун-стрит в эту ночь царило необычайное смятение.

Прибывали загадочные экипажи без гербов и опознавательных знаков, и в дом входили джентльмены с низко надвинутыми на глаза шляпами, скрывающими лица. В конце концов из дома были вынесены два тяжелых предмета, накрытые покрывалами.

Первым прибыл Кестлри. Когда он ознакомился с основными фактами – Костейн не счел нужным информировать своего начальника, что Лайманы были где-то, кроме комнаты напротив холла, – то послал за бутылкой портвейна, чтобы разработать версию, которая сведет к минимуму спекуляции и скандал. Не кто иной, как Костейн, предложил идею, что Леонард начал трагическую семейную ссору, закончившуюся убийством и самоубийством.