Эмине Хелваджи - Дочь Роксоланы

Орыся фыркнула, чем заслужила осуждающий взгляд Михримах; извиняющимся жестом прижала ладонь к губам. К счастью, этот звук остался неуслышанным, потому что бурав все же скрежетал. Но и вправду тихо. Когда близняшки поочередно терзали ребаб, это куда шумнее получалось.

Орыся чуть не фыркнула опять, что теперь было бы совсем некстати. Бурав умолк, рабочие внимательно прислушивались к негромким обстоятельным пояснениям усты: «А теперь берем долото… сперва желобчатое… И нажимом, нажимом, без всякого удара – вот, полюбуйтесь! Потом берем прямое: ну, тут действительно надо колотушкой подправить…»

В руках старшего мастера колотушка стучала гораздо тише, чем давеча в руках его помощника – молоток в роговой рубашке. Но судить о скорости работы девочки, конечно, не могли. А помощник этот мог, и он тут же вмешался:

– Извини, почтенный уста, но такое можно проделывать только с ракушечником. А если…

– Мы этот балкон, по-твоему, из ракушечника кладем? – высокомерно возразил мастер.

(«Балкон-паша!» – насмешливо прошептала Михримах.)

– Из мрамора, конечно. Но ты ведь свое искусство показываешь не на нем, а на стене, к которой мы его пристраиваем. А там под штукатуркой…

– И что же там под штукатуркой? Скажешь, султан обитает во дворце из ракушечника?

– Не скажу. Но в этой стене – известняк.

– Белый известняк. Мелкослоистый. Почти как мрамор, прочный.

– Дело именно в этом «почти», уста. Если позволишь, я покажу…

(«А этого как назовешь?» – Орыся кивнула в сторону помощника мастера. – «Не знаю… – старшая сестра помедлила, – придумай сама». – «Штукатур-бей!» – быстро ответила младшая. – «Здорово!»)

Тем временем спор балконных дел мастеров продолжался. Похоже, обе стороны нашли своих приверженцев среди рабочих.

– Да какая разница, что за камень, хоть бы гранит из крепостной стены! Хоть кирпич или плинфа! – разорялся кто-то, доселе молчавший. – Сверлить ведь там, где раствор! И пробойником тоже по стыку!

– Ну это ведь только если узкий паз, под балку, – другой рабочий не то возражал ему, не то просто говорил свое.

– Свиной хвост тебе – только под балку! Я так и большой блок выну, целую плиту, понял? Безо всякого бурава!

– Мне свиной хвост?!

Орали все они при этом так, что трудно было поверить, что спор разгорелся из-за того, кто сумеет работать тише всех, дабы не потревожить покой в доме богатого заказчика. Вот-вот в бороды друг другу вцепятся.

– Почтенные мухенджиры, опомнитесь! – воззвал испуганный голос.

– Да свиной хвост он, а не мухенджир! – непримиримо прозвучало в ответ.

Девочки уже не удерживались от смеха: сейчас их все равно вряд ли кто-нибудь мог услышать. Надо же, мухенджиры тут собрались! Мухенджир – это все-таки не тот, кто камни кладет и строительный раствор замешивает, чтоб балкон к одному из дворцовых павильонов пристроить, а тот, кто сам этот павильон строит. Или мечеть. Или еще что-то в этом роде. Десятками и сотнями таких, как этот уста с его бригадой, командуя.

Орыся вопросительно посмотрела на сестру, на вошедших в раж каменотесов, а потом на блюдо с фруктами. Михримах кивнула.

После чего они принялись отщипывать с гроздей виноградины и одну за другой тихонько швырять через балюстраду, поверх перил, меж беломраморных столбиков. Сперва расходившиеся каменщики не обращали внимания, что на них сыплется и, кажется, даже успели вцепиться друг другу в бороды, но вот кто-то из них тревожно воскликнул: «Почтенные мухенджиры! Глядите!» – И они, разом сбавив тон, зашептались.

Вслед виноградинам сёстры, все так же стараясь не показываться, швырнули несколько инжирин и персик. Шепот стих. Наступила мертвая тишина.

Трудно понять, осознали ли каменщики, что почти вторглись в султанский гарем. Но они точно вспомнили, что находятся сейчас не где-нибудь, а во Дворце Пушечных Врат.

…Вообще говоря, интересно было бы завтра посмотреть, как подручные «балкон-паши» продолжали свою работу: наверное, не только с очень большой опаской, но еще и с большей торопливостью. Делали они упор на бесшумность или скорость? Кто знает… Так уж вышло, что на следующий день жара спала и девочкам как-то нечего стало делать на веранде. Еще через день они собирались туда хотя бы выглянуть, но не получилось: иные заботы их заслонили, как щит черепаху. А на третий день, хотя и была такая возможность, они забыли.

На четвертый – и вспомнили, и смогли, и даже выглянули… но балкон был уже достроен. И абсолютно пуст.

– Какая ты умница! – вполне искренне восхитилась Орыся.

– Да, этого не отнять, – скромно признала Михримах и прыснула. Они еще долго смеялись вместе, не в силах остановиться: едва лишь одна успокаивалась, как другая, зацепившись своим хихиканьем за ее угасающий смешок, вновь выплескивала наружу веселье.

Наконец, обессиленные, снова рассмотрели чертеж.

Судя по всему, там надо было вынуть только два камня. Один, довольно большой, у основания башни, и другой, как-то непонятно помеченный, в самом каземате. Впрочем, он, может, вообще на оси поворачивался, как тот камень-окошко в куртине. Правда, находясь в каземате, они ничего похожего не заметили, ну так ведь и не искали же!

А вот на камень у нижнего хода в башенный лаз, куда денешься, придется ополчиться во всеоружии – считая за оружие и бурав с долотом, и молоток с пробойником, потому что неясно, кто более прав, штукатур-бей или уста балкон-паша. В том-то и дело, что на чертеже этого камня нет. Там значится открытый проход. Но когда Башню Лучников осиротили, снеся ее сестру, этот вход был заложен несколькими глыбами; похоже, наспех, не слишком-то и прочно.

То есть достаточно будет одолеть всего одну из них.

– Хорошо запомнила, как они все друг другу объясняли?

– Запомнила-то я хорошо. Но… Ты действительно думаешь, что это будет как на ребабе играть?

– Не знаю… – вздохнула Орыся.

На самом деле она очень сильно подозревала, что работа эта окажется гораздо сложнее, чем им кажется сейчас в своих покоях. Не говоря уж о том, что нужных инструментов у них нет. И чтобы раздобыть их, придется снова устраивать вылазку в город. А это не так-то просто.

Главное же – зачем? Орыся теперь и сама не могла объяснить себе, почему для них столь важно открыть потайной ход в башню, куда они совсем недавно по стене сквозь бойницу залазили. Во сне это было так понятно, а сейчас…

Михримах же и вовсе не была с ней во сне. Как ей объяснить?

– В нашем лазе все спрячем, – решительно сказала старшая сестра, и младшая с облегчением поняла: Михримах не придется уговаривать, ей по-прежнему очень нравится эта идея. – Купим и спрячем. Никто там не найдет. Деньги у нас есть?