Хавьер Аспейтья - Плач Минотавра

— Будет лучше, если перед тем как идти в свои покои, ты повидаешься с Миносом, — сказала она мне. — Я уверена, что он простит тебя, увидев, что ты выбрался из лабиринта. Почему ты так смотришь на меня?

— Прости, госпожа. У меня просто кружится голова. Мне вдруг показалось, что все это со мной уже было. Но разве ты не?.. Не… умерла?

Что-то здесь было не так. Я точно знал, что все это уже происходило со мной. Но Пасифая, чью отрубленную голову я видел несколько часов назад, действительно стояла передо мной и загадочно улыбалась.

— Всему свое время, — сказала она, — в том числе и расплате. Тебя наказали за то, что ты оживил Главка; человек, который пользуется силой Богини, платит болью. Ты сам знаешь, что тебе нужно делать, тем более что я уже мертва, слову провидца нельзя не верить. Ты должен разыскать последнего сына Европы, младшего брата Миноса, имени которого никто не знает. Лишь он может спасти Кносс.

Ее слова озадачили меня. Я вышел на солнечный свет и задумался. Сад и дворец оставались нетронутыми, несмотря на сильнейшее землетрясение, сотрясшее город. Я посмотрел на свою правую руку: все пальцы были на месте. Отрубленный Тесеем мизинец никуда не делся, да и рана, нанесенная мне царевичем, исчезла, не оставив следа. Руку, правда, свело судорогой, но с этим можно было смириться. Словно пьяный, я отправился в тронный зал. Там меня встретил Минос. Он посмотрел на меня с невыразимым удивлением (на этот раз, правда, я был удивлен не меньше его), затем нахмурился и приготовился выслушать меня.

— Я вышел из лабиринта, — сказал я, зная, что говорю эту фразу не в первый раз, — и пришел сюда, чтобы сказать тебе, что я верен своей клятве.

Я в точности помнил все его движения: вот сейчас он поднимется с трона и подойдет ко мне, чтобы убедиться в том, что я не призрак.

— Это и так было ясно, — сказал он наконец, устало махнув рукой. — Что ж, если у меня не получилось отделаться от тебя по-тихому, придется тебя терпеть.

В смятении я направился в свои покои, но по пути все начало становиться на свои места: я понял, что, возвращаясь из лабиринта, перенесся назад во времени. Я попал в тот день, когда Дедал отвел меня в логово Минотавра. Во мне загорелась искра надежды. Если я и вправду вернулся на несколько недель назад, у меня был шанс изменить будущее и не допустить того, свидетелем чему я был. И все же поверить в происходящее было крайне непросто, к тому же я не мог выкинуть из головы слов Пасифаи: мне предстояло найти последнего сына Европы, спасителя Кносса, известного лишь по легендам. Это означало, что у меня еще была возможность все изменить, избежать смерти самой Пасифаи и, быть может, даже приезда Тесея на Крит. Знать будущее и надеяться его изменить. Самая большая глупость, какая только может прийти в голову глупейшего из смертных.

Следующие дни я вновь учился познавать себя и наслаждаться столь недолгой любовью Ариадны. Два раза прожить один и тот же кусок своей жизни, каждое движение, каждый жест, каждое слово — довольно скучно, но может дать тебе интересный опыт: будущее становится предсказуемым ровно настолько, насколько ты его помнишь, и удивляет настолько, насколько ты его забыл. Хороший урок для тех, кто недооценивает роль забвения. Я, правда, думал не столько о новом опыте, сколько о том, как мне правильно использовать второй шанс, который, как тогда казалось, мне выпал. Как я ни старался, я никак не мог придумать, где отыскать след младшего сына Европы, превратившейся, как все считали, в теленка после смерти ее мужа Астерия. Для спасения Крита нужно было более действенное средство. Я учился понемногу изменять настоящее и будущее. Любая, даже самая мизерная удача давала мне надежду.

Так, вернувшись в Афины за Тесеем, я постарался сделать все, чтобы царевича не нашли. Путешествие ничем не отличалось бы от прошлого, если бы не одно: теперь с нами был Дедал, который в прошлый раз оставался в Кноссе. Как ни странно, это изменение произошло помимо моей воли. Я уже привык к тому, что все происходило в точности так, как должно было происходить, и присутствие Дедала тревожило меня, словно оно могло внести в окружающий мир хаос и неопределенность.

По прибытии в Афины мы вновь выслушали от Эгея историю о том, как его сын пропал в подземном мире.

— Быть может, он не врет, — сказал я Миносу на этот раз.

Когда мы пришли на женскую половину, я уже знал, как выглядит Пирит-Тесей, и быстро отыскал его среди девушек. Потому, когда в этот раз меня ласкали женские руки, я правильно выбрал момент и схватил царевича за запястье. Я сразу же почувствовал, как его рука окаменела от напряжения. Глядя прямо в глаза переодетому воину, я сказал:

— Беги отсюда, Пирит или Тесей, как тебе больше нравится; если останешься, завтра я тебя выдам.

Я отпустил его, он поднялся и скрылся среди девушек. Ночью мне вновь пришлось выслушать болтовню афинского философа и оставить его на моей кровати, укрыв одеялами, зная при этом, что его вот-вот убьют: я был уверен, что Тесей опять приказал лишить меня жизни. Я вновь спрятался на женской половине и уже там увидел, что царевич пренебрег моим предупреждением и не убежал: словно бездыханный, лежал он на своем ложе. Девушки рассказали мне, что Тесей решил спуститься по веревке из окон дворца на улицу, но веревка лопнула, он с большой высоты грохнулся оземь. От страшного удара царевич потерял сознание. Девушки позвали стражников, и те принесли его обратно. Его жизни — я это уже знал — ничто не угрожало. Как бы то ни было, я надеялся, что тех изменений, что я уже внес, будет достаточно, и не приказал приготовить мешка с подарками. Когда на следующее утро Минос и Эгей вошли на женскую половину, а за ними внесли тот самый мешок, я чуть не взвыл от удивления и досады.

— Надо же! — жизнерадостно воскликнул Минос. — А мне сказали, что ты бесследно исчез. Но я то знал, что ты не оставишь своего царя.

Затем он подошел к солдатам, несшим мешок.

— Кто велел вам приготовить этот мешок? — спросил он их.

— Дедал, — ответили они.

В эту самую минуту в зал с улыбкой вошел хитроумный мастер. И я, несчастный, наконец понял, зачем он отправился в это путешествие: чтобы сыграть мою роль.

Я взглядом отыскал среди девушек Тесея, который уже очнулся и тревожно наблюдал за происходящим. Дедал отобрал у Миноса меч и распорол им мешок. На пол посыпались подарки. Мастер бросил поверх них меч и повторил мои слова:

— Каждая из вас может выбрать себе подарок по душе.

Все девушки, и Тесей вместе с ними, бросились к куче драгоценностей. Я вдруг вспомнил, что сейчас должен потерять палец. Пока Дедал открывал окно и подавал условный знак, я спрятался за спину Миноса.