Элизабет Чедвик - Алый лев

— Продолжай, — бесстрастно произнес он.

— Я мало что могу добавить, милорд. После того как король сообщил свою волю и епископ Винчестерский выслушал его исповедь, он больше не говорил, и его душа в вечерню покинула его тело, — гонец перекрестился, как и слушатели. — Некоторые рассказывают, что слышали стон отлетавшей души, но аббат говорит, что это чушь, просто так ветер воет, натыкаясь на стены замка, а погода действительно была ужасная. Аббат отвез внутренности короля в Крокстон, а его тело, как он и хотел, будет погребено в Ворчестере. Ваш племянник сопровождает погребальный кортеж и просит передать, что встретится с вами в городе через два дня.

— Делать только по одному шагу, — сказал Вильгельм Изабель, собираясь в Ворчестер, чтобы сопровождать погребальный кортеж Иоанна. — Я послал в Херефорд за саваном. Томас Сэнфорд отправился за принцем Генрихом в Девиз, и я привезу их сюда, как только король будет похоронен, — он потер лоб, как будто от этого мог начать думать быстрее. — Честер с легатом наверняка получили послания о том, что король на смертном одре, уже в Ньюарке, но я им тоже написал с просьбой приехать в Глостер.

Изабель дотронулась до его рукава.

— Но как ты можешь продолжать сражаться, если у Генриха нет денег, а весь юг и восток страны в руках Людовика?

Он тяжело вздохнул:

— Я могу только надеяться на то, что все обстоит лучше, чем кажется. Пока я действую вслепую. Я не знаю, какие есть источники дохода и где они находятся. Если нам повезет, Девиз и Корф смогут приносить какие-то деньги в казну. Я надеюсь, что теперь, когда Иоанн умер, некоторые лорды вернутся в наш лагерь. Они ненавидели Иоанна, а не его сына. Генрих — невинный ребенок, я попробую повернуть это в нашу пользу. Людовик награждает французских придворных землями, а на многих английских лордов не обращает внимания. Это одна из причин, по которой наш сын Вилли отвернулся от него, и я подозреваю, что других нужно будет лишь слегка подтолкнуть, чтобы они пересмотрели данные ими клятвы. Как только я смогу оценить ситуацию, я надиктую необходимые письма и издам охранные грамоты.

Страх Изабель только разрастался, пока она слушала его, но вместе с ним росла и гордость.

— Много лет назад, — сказала она, погладив его рукав, — ты увидел, как с крепости нападают на вашего воина, вскарабкался по осадной лестнице и сам отвоевал замок.

— Мильи, — он улыбнулся. — Ричард тогда разозлился на меня, потому что я оказался на лестнице первым, и его людям пришлось оттаскивать его назад, поскольку рисковать нами обоими они не могли. — Улыбка исчезла. — Но Ричарда больше нет… а взбираться по лестнице нужно еще очень высоко.

Изабель притянула его к себе и крепко поцеловала.

— Я рада, что у нас было такое утро, — сказала она.

Он обхватил ее за талию.

— Я тоже. Может, стоило вообще загородить дверь и остаться в постели. Любовь моя, я вернусь с принцем Генрихом, и мы будем держать здесь совет. Оставляю тебе приготовления.

— Это, по крайней мере, отвлечет меня от тревоги за тебя. То ли дело найти спальные места и еду для неизвестного количества гостей! А что с королевой?

— Она с младшими детьми в Корфе, в безопасности, и пока останется там, — сказал он. — Нам меньше всего нужно, чтобы ее или кого-то из остальных детей похитили французы.

Изабель не могла сдержать вздох облегчения. Организация безопасного и удобного места проживания для английской королевы и ее свиты потребовала бы сверхчеловеческих усилий, если вообще была осуществима в такой короткий срок.

Вильгельм снова крепко поцеловал ее и поспешил наружу.

Изабель коснулась своих губ, хранивших след его поцелуя. Несмотря на то что их жизнь сейчас была более непредсказуемой, чем когда-либо, она чувствовала, что смерть Иоанна словно сняла огромную ношу с ее плеч. На ее место тут же легла другая, но менее тягостная. Наследник Иоанна был ребенком, и кто-то должен был править от его имени. Здесь соберутся те, кто жаждет власти, и Вильгельм окажется в центре этого дележа. То, что произойдет в последующие несколько недель, находится в руках Господа и нескольких влиятельных людей, включая ее мужа. Это пугало, но в то же время она ощущала душевный подъем и какую-то неотвратимость происходящего. Вильгельм шел к этому моменту всю свою жизнь.

На Иоанне было одеяние монаха Бенедектинского ордена, как он и просил на смертном одре. Клобук был застегнут под его подбородком, чтобы его нижняя челюсть, покрытая бородой, оставалась на месте и рот не раскрывался. Далматик из тяжелой красной шерсти укрывал его от шеи до лодыжек, а правая рука сжимала меч. Вильгельм привез шелк, чтобы обить им гроб, и серебро для бедняков, ждавших у церкви. Иоанна должны были похоронить у алтаря собора, справа от святого Освальда и слева от святого Вульфстана.

Вильгельм преклонял колени и снова поднимался, его суставы болели от холода, а латинские слова текста службы плавали на границе сознания. Ритуал успокаивал, время от времени он слышал знакомые слова, но его мысли были заняты не столько церемонией, сколько собственной переменчивой жизнью. Он родился, когда на троне восседал Стефан — целую вечность назад. Возможно, даже больше, чем вечность. Людей, которые помнили те времена и страшную войну, разделившую страну надвое, осталось совсем немного. Он служил королю Генриху и королеве Алиеноре, молодому королю, а затем Ричарду и Иоанну. Теперь наследником престола стал девятилетний мальчик, и война снова раздирала страну. Его жизнь сделала полный оборот. Он чуть не умер, когда его, пятилетнего, король Стефан взял в заложники. Если его жизнь окончится сейчас, не страшно. Он пережил больше, чем можно было ожидать. Но он молился, чтобы Господь продлил его дни еще немного, хотя бы для того, чтобы увидеть, как страна поднимается с колен.

После похорон Вильгельм немного отдохнул, перекусил и выпил в палатах епископа, а затем в сопровождении Джека и своего войска выехал в направлении Девиза, навстречу девятилетнему наследнику английского престола.

— Сообщения о последних распоряжениях короля правдивы, — сказал Джек в дороге. — Я сам был там и слышал, как он сказал, что хочет, чтобы вы управляли страной до совершеннолетия Генриха. Он не бредил, он находился в здравом уме почти до самого конца, упокой, Господи, его душу.

Джек перекрестился. Вильгельм последовал его примеру.

— Иоанн знал, как помучить меня, — мрачно произнес он. — Граф Честерский моложе меня на двадцать лет, почему бы ему не взять бразды правления в свои руки?

Он пришпорил коня, пустив его галопом.

Джек взглянул на прямую и легкую фигуру Вильгельма в седле и нахмурился, прикусив верхнюю губу.