Гюи Шантеплёр - Невѣста „1-го Апрѣля“

Эти юные дикари нисколько не подумали поблагодарить своего благодѣтеля. Лишь самый большой, знавшій такъ хорошо механизмъ лоттереи и вкусъ печенья, остался позади. Стоя вытянувшись передъ Треморомъ, онъ снялъ свою шерстяную шапку и безъ малѣйшаго смущенія, съ вздернутымъ носомъ, съ сіяющими отъ восторга глазами бросилъ лихо:

— Ну, вы действительно шикарный типъ.

Въ то время какъ Мишель, котораго развеселилъ комплиментъ, платилъ за восемнадцать пирожныхъ, онъ почувствовалъ, какъ до его плеча легко дотронулись кончикомъ зонтика.

— Итакъ, добрый молодой человѣкъ, вы угощаете маленькихъ дѣтей. Я думала вы въ Парижѣ, — говорилъ звучный голосъ съ очень характернымъ американскимъ акцентомъ.

Мишель повернулся и очутился лицомъ къ лицу съ высокой, бѣлокурой молодой женщиной. Сіяя бодрой свѣжестью въ своемъ весеннемъ туалетѣ, она держала за руку двухъ бѣлокурыхъ дѣвочекъ, крѣпкихъ и улыбающихся, какъ она.

Въ нѣсколькихъ шагахъ, на другой сторонѣ улицы, группа дачниковъ упражнялась въ стрѣльбѣ изъ самострѣла и оттуда слышались смѣхъ и восклицанія. Треморъ никогда не думалъ, чтобы въ началѣ апрѣля можно было собрать въ Ривайерѣ такое значительное и элегантное общество; но Май Бетюнъ пріобрѣла бы знакомство и въ Сахарѣ и развела бы флиртъ въ скалахъ Кордильеровъ.

Бетюнъ женился на ней изъ-за ея прекраснаго приданаго, но никогда никто не могъ понять, зачѣмъ она вышла замужъ за Бетюна; впрочемъ, онъ велъ крупную игру на биржѣ, между тѣмъ какъ она добивалась успѣха въ свѣтѣ, и они такъ рѣдко встречались, что отношенія между ними были самыя согласныя.

Май жила нарядами и болтовней, разнообразя жизнь благородными эксцентричностями, но ея искренность, ея открытый, веселый характеръ, ея естественныя манеры нравились Мишелю, который, порицая Колетту, и безъ того довольно легкомысленную, за ея интимность съ самой сумасбродной и самой легкомысленной изъ женщинъ, былъ, однако, однимъ изъ самыхъ искреннихъ друзей прекрасной американки.

— Я только что пріѣхалъ, сударыня, — сказалъ Мишель, отвѣчая Май на маленькій упрекъ, сдѣланный ему въ видѣ намека.

И пожавъ руку, протянутую ему, онъ поцѣловалъ дѣвочекъ, подставлявшихъ свои розовыя, какъ плоды, щечки.

— Ты мнѣ разскажешь сказку? — сказала Модъ.

— Ты мнѣ нарисуешь волка? — просила Клара.

— Двѣ сказки и двухъ волковъ, — обѣщалъ Треморъ, смѣясь.

Затѣмъ, повернувшись къ матери:

— Я узналъ отъ Колетты, что вы предпринимаете изумительныя работы въ Прекруа.

Приложивъ къ носу лорнетку изъ свѣтлой черепахи, Май Бетюнъ съ лукавой улыбкой въ уголкахъ губъ внимательно посмотрѣла на молодого человѣка.

— А я, — отвѣтила она вполголоса, — узнала черезъ кого-то еще болѣе удивительную новость.

Удивленный, Мишель взглянулъ на нее вопрошающимъ взглядомъ.

— Съ вами, значитъ, надо всегда разсчитывать на неожиданности, — продолжала она. — Вы революціонеръ въ жизни. Во всякомъ случаѣ эта помолвка по-американски — или я въ этомъ ничего не понимаю… Не правда ли, Колетта въ восторгѣ?

Она говорила со своей обычной легкостью; однако, очень короткая пауза дала ей возможность замѣтить вдругъ изумленіе, изобразившееся на лицѣ Тремора, и она остановилась.

— Новость была мнѣ сообщена по секрету; мнѣ не показали вашего письма, милостивый государь, будьте покойны, и я ничего не говорила ни одной живой душѣ, — объявила она смѣясь.

Затѣмъ, указывая на свой летучій отрядъ:

— Пойдите, шепните ей какую-нибудь нѣжность, — воскликнула она, это будетъ имѣть особенную прелесть въ толпѣ.

— Но сударыня… — хотѣлъ протестовать пораженный Мишель.

— Ступайте, ступайте, я васъ не задерживаю… Сюзи, Сюзи…

При этомъ имени молоденькая дѣвушка обернулась и вышла на нѣсколько шаговъ изъ группы стрѣлковъ.

Тогда Мишель увидѣлъ розовое личико, мило стѣсненное высокимъ воротникомъ драповаго коллета, улыбавшееся ему, и онъ узналъ велосипедистку „Зеленой Гробницы“.

Съ головкой, очень женственно покрытой на этотъ разъ чернымъ бархатнымъ токомъ, одѣтая въ свѣтло-сѣрый костюмъ, длинныя складки котораго мягко спадали до обуви, она показалась Мишелю менѣе ребенкомъ, болѣе высокой и гораздо красивѣе, чѣмъ въ смѣшномъ нарядѣ мальчишки въ спортсменскомъ костюмѣ. Почти тотчасъ же молодая дѣвушка встрѣтила взглядъ своего провожатаго прошлой недѣли, и яркая краска залила ея лицо.

Что касается Мишеля, самое безобразное видѣніе менѣе ужаснуло бы его, чѣмъ этотъ юный дѣвичій образъ. Онъ пережилъ минуту хаотическаго душевнаго состоянія. Жертва Клода, „невѣста 1-го апрѣля“, авторъ полученнаго наканунѣ письма, была значитъ эта молодая дѣвушка? Что сказать? Что сдѣлать? Какъ нежданно открыть этому бѣдному ребенку въ публичномъ мѣстѣ, передъ лицомъ пятидесяти любопытныхъ смѣшную интригу, жертвой которой она была? Какъ, именно ей, признаться, что человѣкъ, которому она охотно давала свое согласіе, ни одной минуты не думалъ о ней съ того вечера, когда, почти незнакомый, видя въ ней немного эксцентричную дѣвочку, онъ провелъ ее до воротъ Прекруа? И раскланиваясь съ ней, онъ глупо покраснѣлъ, покраснѣлъ болѣе чѣмъ она, отъ шеи до корня волосъ, — признакъ смущенія, заставляющій страдать наше мужское самолюбіе, иной разъ до того, что хотѣлось бы согнать его хотя бы цѣною года жизни. Наконецъ, чувствуя, что нужно говорить, что-нибудь сказать, хотя бы глупость, Мишель произнесъ болѣе или менѣе естественнымъ тономъ фразу, имѣвшую отношеніе къ приключенію въ „Зеленой Гробницѣ“, не подтверждая и не противорѣча увѣреніямъ г-жи Бетюнъ.

— Вы еще не получили никакихъ извѣстій о рыцарѣ, мадемуазель?

Маленькій веселый огонекъ, бывшій въ глазахъ молодой дѣвушки, освѣтилъ все ея лицо.

— Конечно, да, — отвѣтила она, глядя прямо въ глаза Мишелю, между тѣмъ какъ маленькая Модъ бросилась къ ней и съ крикомъ радости обвила ея талію своими руками.

Г-жа Бетюнъ подошла ближе.

— Васъ будутъ ждать завтра утромъ въ Прекруа, г-нъ дикарь, — заявила она съ той присущей ей неотразимой доброжелательностью, которая обозначала въ ней большую жизнерадостность.

Мишель отвѣтилъ машинальной улыбкой, которая могла быть принята за радостное согласіе, затѣмъ, отговариваясь необходимостью написать спѣшное письмо, онъ убѣжалъ, не обмѣнявшись съ обѣими дамами болѣе ясными или рѣшительными словами.

Въ состояніи неописуемаго нравственнаго разстройства вернулся онъ къ себѣ, но ему не удалось на досугѣ обдумать новыя и бѣдственныя усложненія шалости Клода. Въ башнѣ Сенъ-Сильвера его ожидало письмо Колетты, разъяснившее ему многое, но написанное въ такомъ радостномъ тонѣ, который еще болѣе усилилъ его угнетенное состояніе.