Марина Фиорато - Венецианский контракт

Впервые Аннибал увидел, что на простенькой ленте, которую Фейра носила на шее, висело кольцо. На мгновенье он решил, что это память о прежней любви, но откуда бы оно ни было, его простота, вместе с зелёным платьем и уложенными волосами, ошеломляла.

Когда Валентина закончила, Аннибал передал Фейре великолепную перламутровую маску в виде лошадиной головы. Он выбрал её, надеясь угодить девушке, но не понял, почему она вскрикнула, увидев её.

Аннибал подумал, как сильно изменила её маска, скрыв выражение лица, но через неё блестели глаза Фейры – пленительные, завораживающие. Её красота напугала его; она могла покорить любого мужчину, теперь это уже не та девушка, которая сидела рядом с ним возле камина. Однако он ни словом не обмолвился об этом, только спросил: «Готова?».

Аннибал подал Фейре руку, когда они шли через лужайку, и она приняла её, следуя приличиям. Он нес её сумку с бутылочками до самого причала, и они дребезжали, вторя её беспокойным мыслям. Нижние юбки топорщились на бедрах, и она думала, как венецианкам удается выдержать карнавальный разгул, когда всё так мешает. Девушка взглянула на своего спутника и увидела, что он рассматривает её, словно незнакомку.

– Мне всё это не нравится. Мне не нравится, что ты едешь, – сказал он.

– Тогда ты поезжай.

– Ты же знаешь, я не могу. Я не одобряю это снадобье и уж точно не собираюсь приписывать себе авторство. Более того, будучи врачом Республики, я должен зарегистрировать ингредиенты любого лекарства в Совете по здравоохранению, и они получат немалую долю всех моих доходов.

Она открыла ворота и вышла из тени на свет.

– Я буду осторожна, – заверила она его. – В конце концов, я всего лишь благочестивая мать семейства, продающая домашнее лекарство. И ты должен признать, что я выгляжу, как настоящая венецианка, даже для тебя.

Она вспомнила слова аббатисы о том, как можно было измениться, приняв Господа, и прижиться на христианском Западе. Она выглядела бы так же, если бы стала женой Аннибала? Девушка прикусила губы, отчего они стали тёмно-розовыми.

Он остановился, повернувшись к ней:

– Я никогда не хотел, чтобы ты выглядела так, – возразил он страстно, словно это было намного важнее всех его наставлений о безопасности в городе.

На пристани она всучила ему свою жёлтую туфельку с цехинами. Фейра отдала её быстро, чтобы не передумать, ведь это её зарплата, полученная за тяжелейший труд, и она была для неё символом возвращения в Турцию. Теперь ей уже никогда не вернуться домой.

– Для больницы, – сказала она. – Пока я не вернусь с деньгами.

Затем она быстро села в ожидавший её баркас, едва не запутавшись в юбках, и зеленое платье заполнило почти всю лодку, словно кувшинка на воде.

Фейра смотрела, как стоявший на пристани Аннибал с жёлтой туфелькой в руках становился всё меньше и меньше, обезличенный своей маской. Она правильно сделала, что отдала её. Девушка подумала, что не смогла бы покинуть своих пациентов, но главная причина была не в этом: даже если все надежды обратятся в прах, она никогда не покинет его .

Аннибал посадил Фейру в прочную рыбацкую лодку, где могли уместиться не только её тяжелая сумка, но и зеленое платье, и когда гребец приблизился к Венеции, ему пришлось плыть крайне осторожно, лавируя в оживленном потоке канала.

Густой туман с моря и чумные костры низко висели над водой, так что городские шпили прорезали мглу, как болотные камыши, и Фейре пришлось пристально вглядываться во тьму, чтобы понять, куда они направляются. Она видела, что лодка пробирается в город почти там, где “Il Cavaliere” высадил свой смертоносный груз много месяцев назад. Вот и белый дворец с ажурными окнами и величественные башни-близнецы, между которыми прошла Смерть.

Теперь она видела плоды её трудов.

Многочисленные баржи наполняли не весёлые компании, а завернутые в саван тела, уже посыпанные белой известкой, которые начали гнить, ещё не успев добраться до могилы. То там то здесь капризный ветер приподнимал их саваны, обнажая почерневшие руки или истерзанные лица. Жёлтая пелена тумана поднялась и накрыла зараженный город, срезав верхушки шпилей и колоколен. Чума одержала победу за то время, что Фейра отсутствовала, и люди отчаянно нуждались в том, что она привезла для продажи. Она выпрямилась и хорошо закрепила маску на лице. Сегодня ей предстояло сыграть роль.

Девушка наклонилась вперед:

– Где находится veduta della Sanita et Granari Pubblici?

– Вон то большое белое здание, госпожа, перед которым собираются проститутки, – указал гребец рукой.

Сквозь маску Фейра пристально взглянула на длинное низкое здание – она еле различила его колонны и портики за лотками и палатками, где толпился народ.

– Кто все эти люди? – спросила Фейра.

Гребец горько усмехнулся.

– Они торгуют мечтами, госпожа. Обещают отвадить Чумную Деву. Наплетут вам с три короба да ещё денег потребуют.

Фейра гордо подняла голову, и гребец помог ей выйти из лодки. Ей ничего не оставалось, как встать рядом с остальными и поставить свою сумку на прилавок.

К полудню она продала одну бутылку – господину, который решил, что она явно торгует ещё кое-чем, а вторую отдала даром. Историю про льва и колодец никто и слушать не стал, и её слова заглушали зазывалы и торговцы, старавшиеся привлечь покупателей к своим товарам. Один торговал вязанками хвороста, можжевельником, пеплом, вином и розмарином, утверждая, что дым от них прогоняет чуму. Другой убеждал, что в огонь надо бросать порошок из смолы, лавровых листьев и кипариса. Стоявшая неподалеку женщина, почти в таком же прелестном платье, как у Фейры, продавала пахучие шарики гуммиарабика с ароматом роз и камфары, изящно раскрашенные красным и белым сандалом. Здесь были снадобья на любой кошелёк – настой из нарда и ревеня для бедняков и порошок из настоящих изумрудов или аметисты с выгравированными целительными символами для богатых. Некоторые средства были слишком причудливыми: один предприимчивый парень, торговавший голубиными крыльями, приятным баритоном нараспев расхваливал достоинства своего товара.

Фейру унижало подобное общество. Она обратила внимание на женщину, которая подходила почти к каждому прилавку, сжимая в руках серебряный кубок и отчаянно пытаясь обменять его на лекарство, чтобы защитить свою единственную дочь от болезни. Догадавшись, что ребенок ещё не заражен, Фейра отдала ей второй пузырёк «Териаки» и объяснила, как лучше его использовать. Кубок она не взяла.

К полудню Фейру охватило отчаяние. Она не могла вернуться на остров с полной сумкой и сообщить Аннибалу, что ему придется отказаться от больницы. Она была так уверена, что сможет спасти остров ради него.