Марина Фиорато - Венецианский контракт

Иногда его взгляд останавливался на Леонардо, на Витрувианском человеке, и он вспоминал пору своей молодости, когда протягивал руки с вытянутыми пальцами, чтобы проверить границы собственной геометрии. Иногда он смотрел на чертежи, которые сделал для нового моста Риальто, – скрупулезно выверенные, каждый угол блестяще исполнен и подан на рассмотрение Совету Десяти. Но мосту суждено жить лишь в его воображении и на стене его студии, потому что контракт на новый Риальто отдали другому. Антонио да Понте был моложе и, что того хуже, когда-то считался его учеником.

Палладио утешался мыслями о своей великолепной церкви. Он смутно помнил, как ему рассказывали о Восточном храме, куда паломники вот уже сотни лет стекаются для поклонения на могиле знаменосца пророка. Но он никак не мог вспомнить ни названия храма, ни имени рассказчика.

Когда силы возвращались к нему, он приподнимался на локте и беседовал с Сабато Сабатини, диктуя ему свои последние идеи, пока тот чертил. Иногда они граничили с фантазией – мечтами, которые невозможно воплотить в камне. Когда архитектор бормотал подобные вещи со своей кушетки, Сабато переставал чертить. Чертёжник снимал очки, клал их на стол и вытирал глаза; а Палладио удивлялся, почему тот плачет.

Сегодня был не самый лучший день. Архитектор едва мог приподнять голову. Словно невыносимая тяжесть давила ему на грудь. Он знал имя этой тяжести. Это Смерть, и каждый день она становилась тяжелее.

Солнце стояло низко, свет слепил ему глаза; и когда две фигуры заслонили окно, он обрадовался. Они были одеты почти одинаково, в тюрбанах и длинных одеждах, но одна принадлежала юноше, а другая – девушке. Ему показалось, что они привиделись ему во сне, так что он мог спокойно улыбнуться им, даже если они неверные. Тяжесть на его груди полегчала.

Девушка протянула ему руку, как когда-то он протянул руку ей. «Иди и смотри», – сказала она.

Оказавшись в лодке, он смог разглядеть их. На них не было ни маски, ни покрывала, как можно было ожидать. Оба были красивые, темноволосые, загорелые и точно одинакового роста. Они могли бы быть братом и сестрой, но даже его старые глаза видели, что они влюблены.

Молодые люди не обнимались, их рукава даже не соприкасались, однако между ними ощущалась непостижимая близость – как тогда, когда он застал их однажды, обнявшихся, в постели. Теперь он узнал их. Оба они были врачами, которые руководили построенным им лазаретом.

Они приблизились к проливу Дзаттере и острову Джудекка.

– Смотрите, – сказал юноша. – Они построили мост.

Палладио наблюдал за многолюдной процессией, пока они подплывали ближе. Деревянные плоты связали и сделали мост, чтобы жители Дзаттере могли перейти по нему через канал к его церкви.

Их были сотни.

Каждый мужчина, женщина и ребёнок несли свечи, и лента мерцающего пламени тянулась по всему острову, через канал и вверх по ступеням – в церковь.

Палладио слышал, как они поют, но его слух ослабел.

– Что они говорят? – спросил он.

– Redentore , – сказал юноша. – Теперь так называют церковь. Просто Redentore. Искупитель . – Врач улыбнулся своей спутнице, словно это слово имело для них особое значение. – Они благодарят того Бога, который спас их от чумы. Они решили делать это каждый год.

– Каждый год? Как долго?

– Всегда.

Глаза Палладио наполнились слезами.

Они высадились возле огромных ступеней церкви, присоединившись к процессии. Они прошли все пятнадцать каменных ступеней вместе; Палладио шёл посредине, поддерживаемый врачами. Никто в толпе не узнал архитектора. И никто не сказал ни слова по поводу тюрбанов, которые прикрывали головы врачей. Когда чума отступила, врачи сняли свои маски и сменили их на биретты , закрученные вокруг головы. И в результате непостижимого каприза моды после османского конфликта турецкий стиль стал очень популярен среди венецианцев.

На пороге врачи остановились, и Палладио обернулся к ним, недоумевая.

– Вы разве не зайдете? – спросил он.

Фейра улыбнулась.

– Одного раза было достаточно.

Аннибал покачал головой.

– Это ваша церковь, но не наша.

Палладио удивлённо вскинул брови.

В ответ Аннибал распахнул своё платье. Он носил кулон в виде мусульманского полумесяца. Фейра последовала его примеру; у неё был точно такой же полумесяц. Палладио прищурился. Внимательно присмотревшись, он понял, что это две половинки кольца, хрустального кольца с узором. Аннибал носил западный полукруг, а Фейра – восточный. Палладио взглянул на Аннибала.

– Вы обратились?

– Да, – ответил тот. – Я не любил своего Бога, а она своего любила.

– Будьте осторожны.

Палладио не пришлось объяснять, что он имеет в виду.

– Вы справитесь? – спросила Фейра заботливо на пороге.

– Конечно, – ответил архитектор. Он взял их руки и пожал на прощанье, а затем вошёл в церковь.

Андреа Палладио был не только создателем некоторых важнейших зданий в Венеции эпохи Ренессанса, но и стал родоначальником так называемого «палладианства» – одного из самых популярных архитектурных стилей в мире.

Помимо этого, он прекрасно разбирался в тактике военных сражений, о чем свидетельствуют его иллюстрации к «Всемирной истории» Полибия. Палладио сам правил рукопись, в частности он заметил ошибку переписчика, который неверно написал имя генерала Ганнибала.

Однако после пожара, уничтожившего значительную часть Венеции, Палладио так и не получил заказ на восстановление важнейших строений города, кроме Реденторе, работу над которой он к тому времени уже начал.

В последнем храме, спроектированном Палладио, в правом проходе можно рассмотреть окаменелость наутилуса в одной из плит пола.

Во время чумы 1570-х годов на карантинном острове Винья Мурада была устроена больница-изолятор – Лаззаретто Ново. В период Австрийской оккупации Венеции в XVIII веке на острове расквартировали солдат, после ухода которых там остались одни руины.

Средство «Териака» стало одним из самых популярных и прибыльных лекарств в эпоху Возрождения. Его продажи контролировал Совет по здравоохранению (Consiglio della Sanita), установивший на него непомерный налог.

Вакцинация часто применялась в османской медицине, задолго до того, как ее стали использовать на Западе. В наше время были найдены неопровержимые доказательства эффективности некоторых вакцин от чумы; исследования по созданию сыворотки против чумы ведутся и по сей день.

Себастьяно Веньер, адмирал венецианского флота и дож Венеции, вошел в историю не только как победитель в битве с турками при Лепанто, но и как непосредственный участник тушения пожара, который разрушил город. Говорят, он умер от горя, не пережив того, что это случилось в период его правления.