Мэри Бэлоу - Беспутный повеса

– Но это праздник леди Элинор, ее день рождения, – возразила Мэри. – Мы не должны отвлекать внимание гостей от нее, Саймон.

– Но все же в твоих словах я улавливаю положительный ответ. – Он стиснул руки Мэри. – Могу я считать, что ты не говоришь мне «нет», а просто находишь неподходящим время?

– Да, – ответила Мэри, немного подумав, – пожалуй, я именно это имела в виду.

– Значит, ты выйдешь за меня замуж?

– Да, думаю, да.

– Думаешь?

– Ты должен меня понять. – Она сделала глубокий вдох. – Я очень долго жила без мужа, и мысль о том, чтобы сделать такой шаг, добровольно отказаться от своей свободы, откровенно говоря, пугает меня, Саймон.

– Тогда не будем спешить с браком. Я дам тебе время свыкнуться с этой мыслью. Ты согласна?

– Согласна, – ответила Мэри после недолгого колебания. – Но, Саймон, я не думаю, что нам следует о чем-то объявлять на этой неделе.

– Только если появятся проблемы с Уэйтом. Если он опять проявит себя, Мэри, разреши мне прямо сказать ему, что ты моя невеста и что на любые, даже самые незначительные оскорбления в твой адрес он получит ответ от меня. Ты согласна?

– Согласна, – опять немного помедлив, ответила Мэри. – Но по-моему, лучше всего просто не обращать на него внимания, Саймон. Ему доставляет удовольствие любое внимание, которое ты ему уделяешь.

– Предоставь эту проблему мне. – Виконт еще крепче стиснул руки Мэри. – Отдыхай и веселись.

– Хорошо, – улыбнулась она ему.

– Значит, мы помолвлены, – заключил виконт, с удовлетворением глядя на нее. – Я счастлив, Мэри.

– И я тоже.

Виконт Гудрич нагнул голову и целомудренно поцеловал Мэри в губы.

До конца дня и на следующее утро Мэри чувствовала себя счастливой. То, что – как она надеялась – должно было закончиться в течение этой недели, казалось, закончилось в самый первый день ее пребывания в Рэндалл-Парке.

Ей предстоит выйти замуж и стать виконтессой Гудрич, а ее основным местом жительства будет загородное поместье. Там ее ожидает спокойная счастливая жизнь с человеком, который ей нравится и которого она уважает. Ей всего тридцать лет, и у нее будут дети – двое, а может быть, даже трое. Ей хотелось иметь сына, правда, у Саймона уже есть наследник, и дочь – по крайней мере одного сына и одну дочь.

Мэри радовалась, что виконт Гудрич повторил свое предложение и что у нее хватило решимости сказать «да», вечером она даже пожалела, что попросила его пока держать в тайне их помолвку. Она не могла скрывать радостное возбуждение и готова была поделиться новостью со всеми.

А еще, как казалось Мэри, она избавилась от чар. Снова увидев Эдмонда Уэйта, она еще раз убедилась, что он собой представляет, и почувствовала, что освободилась от влечения к нему.

Мэри была очень довольна, что не отказалась от приглашения леди Элинор и приехала, даже зная, что лорд Эдмонд тоже будет здесь. Правда, он заявил, что по-прежнему будет ее преследовать, но теперь ее это не пугало. Когда он узнает, что она обручилась с Саймоном, ему не останется ничего другого, как только уйти из ее жизни. Кроме того, теперь, когда для нее закончился этот ужасный кошмар тоски по нему, она сможет вытерпеть его назойливые ухаживания.

На протяжении всего остального вечера лорд Эдмонд больше не искал общества Мэри. За обедом он сидел за противоположным от нее концом стола, а потом, когда Мэри и еще несколько леди играли на фортепиано и пели, ограничился несколькими насмешливыми взглядами, брошенными через всю гостиную. Его внимание было направлено на Стефани Уиггинс, молоденькую застенчивую девушку, дочь кого-то из друзей леди Элинор. И Мэри подозревала, что это внимание вызвано исключительно тем, что мать девушки следила за ним, не скрывая своей тревоги.

На следующее утро, когда сэр Гарольд организовал для гостей верховую прогулку к дальнему холму, с которого открывался чудесный вид на окрестности, лорд Эдмонд предпочел бильярд, и Мэри, ехавшая рядом с виконтом, чувствовала себя удивительно легко. Она пришла к выводу, что те грубые слова были сказаны лордом Эдмондом специально, чтобы подразнить ее, теперь же он, похоже, решил держать себя в рамках приличий.

День был изумительным, как и все дни в последние три недели, но Дорис Шелбурн мрачно заметила, что еще придется расплачиваться за такие чудесные дни июля и августа тем, что зима обязательно наступит рано. Мэри молча улыбнулась. За недолгий срок своей семейной жизни она научилась тому, что нужно пользоваться мгновениями счастья. Конечно, впереди будут трудности, так всегда бывает, но будет еще и счастье. И зачем наслаждение от счастливого времени омрачать страхом перед грядущими несчастьями?

– Не могу представить себе ничего более красивого, чем эти окрестности, – с улыбкой обратилась Мэри к виконту.

– Ты не была нигде, кроме Англии, если не считать Испании. Существуют еще лучший климат и гораздо более красивые пейзажи, Мэри.

– Думаю, ничто не доставит мне большего удовольствия, чем Англия.

– Это типичное ограниченное суждение, – улыбнулся Гудрич. – Я постараюсь, чтобы ты изменила свое мнение. Во время нашего свадебного путешествия я намерен показать тебе все уголки Европы. Мы уедем подальше от английских берегов по меньшей мере на целый год, а может быть, и на два или три. Париж, Вена, Рим, Венеция – ты увидишь все эти города, и не только их.

– M-м, – вздохнула Мэри. – Это будет так чудесно. Я должна буду ущипнуть себя, чтобы поверить, что все это не сон.

– О, все это будет на самом деле, обещаю тебе.

– Но ты преувеличиваешь, Саймон, – рассмеялась Мэри. – Целый год? Тебе, безусловно, не понравится так долго жить вдали от дома. А как же твои сыновья?

– Они в школе, у них есть родственники, у которых можно провести каникулы, и потом, они уже вышли из того возраста, когда требуется нянька. Я никогда не поощрял в них стремления зависеть от меня.

– И все-таки ты должен считаться с ними. – У Мэри вытянулось лицо. – Это же твои сыновья, Саймон. Знаешь, ты напрасно чувствуешь себя обязанным везти меня в далекое свадебное путешествие. Для меня будет счастьем просто жить с тобой в твоем доме.

– Ах, Мэри, – с улыбкой возразил он, – цель моей жизни – сделать тебя счастливой. Мы поедем путешествовать, а когда вернемся, обязательно будем жить в самом фешенебельном месте, где для тебя всегда найдутся развлечения.

– Саймон, мне уже тридцать лет. Ты это знаешь? Несомненно, знаешь, потому что я не скрываю свой возраст. – Она покраснела. – Я не могу слишком долго тянуть, если хочу подарить тебе детей.

– У меня уже есть дети. Ты не должна беспокоиться об этой утомительной обязанности. Мэри, я вовсе не собираюсь обременять тебя детьми.